Тимур Рымжанов - Игры чудовищ
Быстро и молча, закидав в себя безвкусный завтрак, мы немного осоловели, Ира поспешила подняться в номер. Пробыла там недолго и, вернувшись, сказала, что пойдет в лавку за покупками.
— Присмотри и мне что-нибудь, а то эту рвань уже и носить стыдно, хорошо?
— Я возьму тебе новую одежду, а доспехи подберем завтра.
— Годится. Все важные дела отложим на завтра.
Ира ушла. Я посидел еще немного, собираясь с силами, но усталость наваливалась волнами, и я отправился в комнату, опасаясь, что позже без посторонней помощи я уже не поднимусь. Плотно упакованная тушка Скраджа казалась просто неподъемной. Удивляюсь, как я тащил эту тварь все утро. Монстр вел себя тихо, только вращал глазами, оглядываясь по сторонам, шугая посетителей и сотрудников гостиницы.
Зайдя в номер, я подумал было, что бедолагу надо развязать, но вовремя вспомнил, ведь он механическая кукла и конечности у него, в отличие от живого человека, не затекут. Стах сказал, что отключится часов на двадцать, чтобы не беспокоить. Такой расклад меня вполне устраивал. Приняв душ, осмотрев себя с ног до головы, все свои ссадины и ушибы, я понял — не так все плохо, как могло бы быть. Просто мне требовался сон, крепкий и здоровый сон. События последних дней не давали возможности, как следует отдохнуть и привести в порядок спутанные мысли и впечатления. Слишком много стремительных событий, слишком много действий, даже в игре требовались небольшие перерывы, если сравнивать ее с работой, то я уже вторую неделю вкалывал без выходных. Кондиционер в номере работал на всю мощь; выходя мокрым из ванной, я сразу почувствовал, насколько прохладным был воздух. Быстро расстелил постель и свалился на чистую простынку. Как уснул, не помню, но произошло это мгновенно. Проснулся только один раз, когда Ира толкала меня обеими руками, отвоевывая себе часть кровати. Я подтянул ее к себе поближе и спросил:
— Ты все сделала, что хотела?
— Почти все.
— Отлично, а остальное завтра.
От нее пахло хорошими духами, свежестью и чистотой. Все эти запахи и мое собственное душевное равновесие снова погрузили меня в сладкие волны снов и впечатлений, которые закружились в сознании, словно красочный калейдоскоп. Раскачиваясь на тонких золотых нитях конфетных снов, я все больше погружался в дрему, захлестнувшую с головой.
Мы всегда изобретаем себе тысячи условностей и вырабатываем комплексы, от которых потом и страдаем. Это доказывал весь опыт моей прежней жизни. Я говорю прежней, потому что больше я так жить не смогу. Хочу я того или нет, но изменения, которые произошли со мной за эти две недели, были заметны даже мне самому. Что случится после того, как закончится игра?
Вернусь домой, в пустую квартиру, в которой накопившаяся пыль лежит слоями, а того хуже, если залили соседи сверху или подтекает вода у самого. Телефон в прихожей то и дело надрывается, призывая к себе хозяина, но меня там нет. Неужели я смогу так вот спокойно ходить на работу и продолжать трясти клиентскую базу, то пополняя ее, то вычеркивая пропавших без вести? Как я работал прежде?! Ведь это невыносимо скучно. Однобоко и рутинно. Согласен, любая другая работа затянет не хуже этого болота, к этому можно привыкнуть. Но мириться со старым своим местом я уже не смогу. Это выше моих сил, меня будет угнетать, что ничего не изменилось и все прошедшее было не больше чем сон.
Я уже не спал. Проснулся и тихо лежал, пялясь в потолок, на котором играли блики от фонарей на улице. Ночь была на излете, близилось утро. Стрелки часов на большом циферблате показывали без трех минут три. Спать больше не хотелось. И так проспал почти сутки.
Ира лежала рядом и мирно сопела, укутавшись в одеяло, прячась от прохладного потока, дующего из решетки вентиляции. Тихо встав с постели, я прошел в ванную, умылся, почистил зубы. Сначала хотел остаться посмотреть телевизор, но потом решил, что это будет нечестно. Если мне не хотелось спать, это не значило, что всем остальным тоже. Сполоснув пластмассовый стакан, стоящий на полке в ванной комнате, я сунул его в карман теплого махрового халата и стал тихо пробираться к выходу, не забыв прихватить с собой бутылку виски из рюкзака. Вышел в коридор и повернул в сторону лестницы. Вчера, когда я поднимался к себе в номер, заметил выход на уютную террасу прямо с этажа. Там стояли шезлонги, зонтики, несколько столиков, подзорная труба, направленная на чудесный пейзаж. Утренний воздух оказался намного холодней, чем в нашем номере. Горизонт был четко отделен от полоски земли яркими россыпями звезд. Эта часть неба светлеть будет еще не скоро: терраса находилась на западной стороне здания. Удобно разместившись в кресле, я открыл бутылку и собрался было налить ее содержимое в припасенный стакан, но в этот момент во мне что-то дернулось, словно возглас протеста. Какого черта! С какой стати я буду размазывать хороший виски по дешевой пластмассовой таре? Что мне мешает пить прямо из горла? Светское общество или, быть может, врожденное чувство эстетики? Ни то, ни другое. Поэтому пить я буду из горла, без закуски, и попробуйте мне только сказать, что я не прав. Суховатое жжение и терпкий вкус вспыхнули во рту фейерверком аромата. По телу прокатилась мелкая дрожь. Ладони рук были сухими и шершавыми. На подушечках пальцев чувствовались успевшие нарасти мозолистые бугорки. На ощупь они были твердыми и совершенно нечувствительными. Руки привыкли к оружию, которое они держали. К его тяжести, к его необходимости. Но эти две недели оружие, к которому я прежде относился равнодушно, стало мерилом всех событий. Все в этой странной игре мерилось силой оружия и теми качествами бойцов, которые они демонстрировали. А что демонстрировал я? Силу, уверенность, ловкость. Да не такую уж особую. Ничего слишком выдающегося, но в любом случае ни одна из компьютерных бродилок не может сравниться с тем, что испытываешь здесь. Теперь я, наверное, могу понять людей, которые ищут себе приключений для закипания адреналина в крови. Прыгают с самолетов, плавают по волнам, ища штормов, поднимаются на вершины гор. Они сами себе доказывают, что живые, настоящие, сделанные из плоти и крови, которая тоже имеет свои слабости, страхи.
Меня сейчас не беспокоила прохлада и влажный ветер. Я лежал в кресле, задрав голову вверх и наблюдая за тем, как по темному небу ползет маленькая, яркая звездочка спутника. Она скользила между звезд, прямолинейно, уверенно и смотрела на нас свысока. На всю нашу мышиную возню. Какими, наверное, нелепыми кажутся все человеческие проблемы и детские страхи с такой громкой высоты. Ничтожное создание на теле этой маленькой планеты даже незаметно, тем более его потаенный страх, неуверенность, трусость.
