Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии
Поэтому Конан решил обнаружить сокровище прежде, чем король Кешана заключит договор с Зимбабве и сам займется поисками Зубов Гуахаура.
К тому времени Конан был уже уверен, что сокровища спрятаны не в теперешней королевской столице.
Пока король Кешана, соблюдая дипломатический этикет, общался с нетерпеливыми гостями, верховный жрец Горулга объявил, что необходимо получить одобрение оракула Алкменона на союз с Зимбабве и на передачу сокровищ в эту страну. Решение жреца было благосклонно встречено королем, так как уже сто лет жрецы не бывали в древней столице.
Оракулом была принцесса Илайя, последняя хозяйка Алкменона. В прежнее время жрецы посещали священный город, и она учила их колдовству. Население древней столицы составляли слуги Илайи. Никто из Кешана, кроме жрецов, не смел появляться в Алкменоне.
Илайя умерла в расцвете лет, и ее тело непостижимым образом не подвергалось тлению.
Последний потомок — жрец, пришедший в Алкменон в одиночку уже после смерти Илайи, собирался выкрасть Зубы Гуахаура. Но он погиб во дворце при загадочных обстоятельствах. Спустя какое-то время слуги Илайи покинули город. Они рассказывали ужасные истории о дворце древней столицы.
Именно эти рассказы целую сотню лет отпугивали жрецов от посещений оракула.
Намерение главного жреца возродить старинный обычай паломничества в священный город стало известно всем кешанцам. Конан выведал, когда Горулга вместе с группой своих приверженцев отбывал в Алкменон, и отправился туда на несколько часов раньше.
Проехав верхом ночь, день и ночь, он на рассвете подъехал к скалам Алкменона, которые возвышались на юге королевства среди джунглей.
Ни один человек не взобрался бы на эти скалы, и никто, кроме священников, не знал секретного прохода к городу. Конан не стал терять времени на его поиски.
Отвесные скалы, которые были бы непреодолимым препятствием для чернокожих всадников, жителей болот и равнин, не смутили киммерийца.
Сейчас на вершине скалы он смотрел вниз на город и гадал — мор, война или суеверие заставили людей уйти из этой твердыни, чтобы быть поглощенными чернокожими племенами.
Дворец был их крепостью, он стоял с той поры, как здесь жила королевская семья и двор. Колыхавшаяся масса зеленых джунглей скрывала руины древней королевской столицы.
Конан быстро спустился через джунгли к королевскому дворцу.
Сжимая одной рукой меч, он внимательно осмотрелся. Не было причин думать, что люди лгали, когда говорили, что Алкменон покинут и населен только призраками былых времен. Но осторожность была характерной чертой Конана. Тишина была абсолютной, не было слышно даже шелеста листьев на ветках.
Тем не менее он долго оглядывался, выискивая хоть какие-то признаки опасности. Конан проходил мимо бездействующих мраморных фонтанов, роскошных фасадов с орнаментами, решеток из резного камня. Он бесшумно шел по широким тротуарам, которые, как и спланированные газоны, заросли молодым лесом и одичавшим виноградом.
Конан увидел перед собой широкий портик дворца. Пока он поднимался по широким ступеням, он заметил, что здание хорошо сохранилось.
Тонкие стены и массивные колонны казались слишком могучими, чтобы осыпаться под ударами времени. Тишина висела над заброшенным городом.
Конан прошел в широкий, высокий зал с колоннами, между которыми были своды с зиявшими дырками от сгнивших дверей. Он пересек его в темноте и прошел через двухстворчатые двери, которые были частично открыты, хотя они могли стоять так века. Он оказался в огромном куполообразном помещении, которое должно было служить как приемная королей Алкменона.
Зал имел восьмиугольную форму, стены его постепенно переходили в купол, через который в зал вливалось много света. Сияющий купол Алкменона не был небылицей. В дальнем углу у стены было возвышение с широкими лазурными ступенями. На этом возвышении стояло кресло массивных размеров с украшенными орнаментом подлокотниками и высокой спинкой, которая, без сомнения, поддерживала балдахин из золотой ткани. Глаза Конана сияли. Это был золотой трон Алкменона, упоминавшийся в древней легенде.
Он на глаз прикинул его вес. Это само по себе было удачей, если, конечно, удастся его унести. Это богатство разожгло его воображение и пробудило в нем азарт. Он уже представлял, как руки его погружаются в рубины, опалы и сапфиры, о которых он слышал на базарах Кешана.
За троном располагалась золотая дверь, за ней размещались два помещения, разделенных между собой стеной. В меньшее из них, альков, свет едва проникал из тронного зала. Большее, благодаря ажурным перекрытиям потолка, освещалось чуть лучше. В полумраке в глубине этого помещения Конан разглядел постамент из слоновой кости, на котором лежало безжизненно-алебастровое женское тело. Это была Илайя.
Как утверждали жрецы Кешана, колдовство древних сохранило тело принцессы нетленным. Каждый предмет одежды был нетронут. Конан нахмурился. Странное беспокойство охватило его. Чары, которые предохраняли тело, не должны были бы действовать на одежду, и все же они действовали. Нагрудная накидка, украшенная драгоценностями, золоченые сандалии, короткая шелковая юбка, поддерживаемая драгоценным поясом, не были разрушены.
Илайя была прекрасной даже после смерти. В ней было что-то демоническое.
Конан стоял, скептически смотря на нее, а затем стукнул мечом по постаменту. Ему пришло в голову, что именно под ним хранятся сокровища, но отзвук был глухим. Конан повернулся и с некоторой нерешительностью обошел помещение. Куда же ему надо пойти теперь, когда в его распоряжении огромное количество времени?
Конан начал склоняться к мысли, что разумней всего дождаться жрецов и, скрытно наблюдая за ними, выйти на сокровища.
Хорошо зная Тхутмекри, Конан был уверен, что мошенник подкупил верховного жреца и что все паломничество — уловка. Тхутмекри необходимо было вынудить короля к союзу с Зимбабве, а потом с помощью Горулги найти сокровище. Киммериец был убежден, что, заполучив Зубы Гуахаура, Тхутмекри бесследно исчезнет на пути в Зимбабве.
Было в этом замысле Тхутмекри всего одно звено, непонятное Конану. Что могло стать взяткой для Горулги, у которого под рукой было величайшее сокровище мира.
Конан знал, что Горулга поступит по разработанному совместно с Тхутмекри плану, вне зависимости от прорицаний оракула.
Опасаясь, что Илайя может выдать жрецам его присутствие во дворце, киммериец предпринял последнюю попытку разыскать сокровище самостоятельно.
Он прошел в тронный зал и обхватил трон. Он был тяжел, но Конан смог приподнять его. Пол под троном был цельным. Конан решил тщательно осмотреть альков. Он начал старательно простукивать стены и вскоре обнаружил пустоты. Присмотревшись более внимательно к этому участку стены, он увидел между мраморными панелями щель, гораздо большую, чем в других местах.
