Святослав Логинов - Имперские ведьмы
С помелом тоже было все в порядке, оно немедленно откликнулось, оказавшись совсем рядом, надежно защищенное мужской заботой. И бесформенная гибель, жалкое подобие той напасти, что караулила их в мире инферно, пасовала перед золотым бутоном, плотно сомкнувшим лепестки над обнявшейся парой. Фиолетовая плесень, касаясь золотого веретена, исчезала так быстро, что, казалось, слышно шипение.
— Что-нибудь видишь? — тревожно спросил Влад.
— Ага! Он уже здесь. Ждет. Только пока ты меня обнимаешь, он ничегошеньки сделать не может.
— Ну, тогда ему долго ждать придется!
— Ага! Долго…
ГЛАВА 19
Кракен окончательно истаял едва ли не через сутки, но Влад и Чайка ничуть не жалели об этом времени и не считали его потерянным. Собственно говоря, не будь здесь никакого кракена, они все равно не разомкнули бы объятий. Однако всему на свете рано или поздно приходит конец.
— Уф, жарко!.. — произнесла Чайка.
— Да, душновато, — согласился Влад.
Он поднялся, подошел к боковому пульту, куда было выведено управление системами жизнеобеспечения, присвистнул:
— Ого! А ведь у нас с тобой воздух кончается. Система регенерации сдохла. — И, перехватив удивленный взгляд Чайки, поспешил поправиться: — Нет, она и не была живой, просто выработала свой ресурс, и теперь у нас кончается воздух. В баллонах — сущие слезы. Помнится, Мирзой-бек предупреждал, что компрессора у нас нет…
Подобная напасть Чайке в голову не приходила. Одевка и помело всегда надежно защищали ее, так что юная ведьма попросту не задумывалась над тем простым фактом, что в космосе нечем дышать. Она потерла нос, соображая, потом спросила:
— Что же делать?
— Это у тебя надо спрашивать. Мы летаем, пока кислород в баллонах есть, а твои прабабки улетели со Старой Земли безо всяких баллонов. И одевок у них в ту пору не было. Значит, дышали чем-то над океаном.
— Им достаточно было разогнаться и проломить дорогу на Новую Землю. Для этого одного часа за глаза хватит, даже если рядом с островом находишься. Один час можно и не подышать. А на Новой Земле есть и одевки, и все остальное. Так на Новую Землю мы хоть сейчас можем попасть. Только ведь там заклинание это паршивое действует.
— Это верно. Очень не хочется сообщать старухам, что мы живы. Да и тебе не стоит возле генераторов лишний раз ошиваться.
— Точно… Ты говорил, там какой-то высокий фон. О каких глупостях теперь приходится думать…
Чайка уже не лежала, ткнувшись в плечо Владу, а сидела на корточках в любимом углу, покачивала в руках метлу, словно прикидывала его тяжесть. Куда-то исчезла девушка, не способная говорить ни о чем, кроме любви, перед Владом вновь была ведьма, готовая решать невыполнимые задачи и сокрушать преграды. И даже нагота никого не ввела бы в заблуждение: ведьма остается ведьмой вне зависимости от одежды.
— Сущие слезы — это сколько? — спросила Чайка.
— Если в рубку кислород стравливать, то дня на три. Если в масках сидеть, то побольше — в маске собственный патрон регенерации. Вот только маска у нас одна. Если в очередь будем в маске сидеть, то дней на пять растянем, может быть, на семь. А до ночи Малой Луны десять дней. Ни при каком раскладе не выдержим.
— Получается, что одному воздуха хватит на две недели, — задумчиво произнесла Чайка. — То есть один запросто досидит.
— Нас двое, — Влад даже не счел нужным возмутиться.
— Конечно, двое. Но ты обычный мужчина, а я — ведьма. Ты будешь в маске, а я попробую вообще не дышать. — Чайка улыбнулась беспомощно и добавила: — Трудно будет…
— Не дышать десять дней? — недоверчиво спросил Влад. — Думаешь, справишься?
— Не знаю. Я ни разу не пробовала. — Чайка улыбнулась еще раз, хотя на глазах стояли слезы. — Не дышать — ерунда. Если невмоготу станет, вынырну — и все дела. Вот только… ты меня не забудешь за это время? Ведь десять дней не увидимся…
Это было сказано так неожиданно и наивно, что Влад принялся доказывать, что не разлюбит Чайку за десять дней. И когда он это доказал, дышать в рубке было уже совсем тяжело. Теперь приходилось действовать, и Чайка, перехватив помело поудобнее, сосредоточилась и замерла, обратившись в голубую торпеду.
Влад повздыхал от тоски и недостатка кислорода, нацепил маску и занялся делом. На индикаторе пси-вектора был установлен зуммер, который Влад отключал всякий раз, как оказывался в пространстве один. Теперь зуммер надо было не просто подключить, а сделать так, чтобы он гудел в те мгновения, когда пси-вектор не падает, а растет. Говорят, в прежние времена такие вещи делались простой перекидкой контактов, но сейчас зуммер пришлось довольно хитрым способом перепрограммировать.
— О, эти современные технологии! — мурлыкал Влад сквозь маску. — Ужас, ужас, ужас! Пам-тирам-пам!
Торпеда светилась в любимом Чайкином углу, и Влад не знал, видит ли его Чайка, слышит ли, понимает ли, чем он занят… На всякий случай он комментировал любое свое действие, рассказывал, что и зачем делает.
— Вот так мы его наладим, теперь он гудеть будет, ежели гости из инферно пожалуют… Никто к нам скрытно подобраться не сможет. А мы еще от локаторов сигнал подадим, так совсем славненько станет… Теперь, ежели что, он меня разбудит. А я спать лягу, так, говорят, меньше воздуха потребляется…
Десять суток тянулись до бесконечности медленно. Влад спал, сколько получалось (не очень-то спится, когда с любимой совсем рядом происходит неведомо что, быть может — опасное, и уж во всяком случае, не слишком приятное). Остальное время он или лежал, вслух разговаривая с неподвижно висящей торпедой, либо сидел за пультом, безуспешно пытаясь определить координаты корабля, узнать, куда их занесло из Вселенной, не знающей расстояний.
Обычно звездолет ориентировался по излучению квазаров, после чего в ход шли внутригалактические объекты. Но сейчас звездолет оказался так далеко от родной галактики, что даже если в зоне видимости и очутились какие-то известные квазары, то спектральные их характеристики оказались изменены настолько, что узнать их не представлялось никакой возможности. Оставалось надеяться на сверхчувственное восприятие помела, которое, по словам Чайки, может найти дорогу домой абсолютно откуда угодно.
Странно, вроде бы они сделали все, чтобы как можно дальше бежать и от имперских властей, и от совета ведьм, но едва добились своего, как захотелось быть поближе к людям. Робинзонить приятно, если в любую минуту можешь вернуться в родной Йорк. Всякая непреодолимая преграда бросает человеку вызов и существует только для того, чтобы ее преодолеть.
