Константин Храбрых - Печать Леса
Древко, как оказалось, тоже было с сюрпризом. Отсоединив лишнюю часть, она вынула оттуда еще одну капсулу с ядом и положила в глиняную посуду.
— Жаль, создателя этих стрел уже нельзя убить! Столько проблем от этой дряни!
Дальше она сменила скальпель и сделала осторожный надрез. Вскоре наконечник был извлечен из раны. Большую проблему представляли собой три отсоединившихся лезвия. Одно впилось в правое легкое, а два других медленно и целеустремленно двигались в сторону сердца…
Не знаю, что применила девушка и как она вынимала лезвия, это осталось для меня тайной, но она умудрилась их вынуть.
— Курт, как он?
— КАК И РАНЬШЕ! ЛЕКАРЬ, ТВОЕ ДЕЛО ЛЕЧИТЬ!
Девушка приняла протянутый инструмент от ассистента и принялась за работу. Несмотря на всю сложность операции, девушка показала себя с новой, интересной стороны.
Когда смертные буквально подходят к грани жизни и смерти, своей или чужой, они могут совершить то, что считается невозможным. Быть может, это и есть та самая «искра таланта», о которой говорят многие философы?
Глава 12
В самом сердце Великого светлого леса велась неторопливая беседа между двумя старейшими иерархами светло-эльфийского племени:
— Так ты уверен, Хагалар, что короткоухие, действительно, считают ликвидаторов одержимыми духами, вселившимися в тела наших «разменных» соплеменников?
— Так и есть, тая Линтралль. Они слепы и доверчивы. Так что все идет согласно вашему плану, — хранитель мудрости и памяти дома «Ветра звезд» поставил пустой бокал на плетеный из молодых побегов ивы столик. — Контуры размещены в нужных местах, нам останется только доставить накопители с магической энергией, которые были выменяны у орков. Эти зеленые жабы даже не понимают, что не только обречены на провал, но поспособствуют увеличению границ Великого Светлого леса!
Смех Владычицы Светлого леса напоминал перезвон колокольчиков. Какое-то время она смотрела на игру света на тончайших гранях бокала с настоем из плодов Вигалы, неторопливо пригубила темно-рубиновую жидкость:
— Действительно, восхитительный букет! Кто-нибудь выжил из тех, кого должны были довести до границ крепости форпоста?
— Да! И это самое удивительное! Представитель проклятого племени кровососов и один из короткоухих. Третий скончался раньше, чем сумели нейтрализовать действие яда!
— Постарайтесь при уничтожении крепости вывести оттуда этого лекаря, пусть ему выпотрошат всю память. Такие знания не бывают лишними!
— Как прикажете, тая! — Хагалар слегка наклонил голову в знак согласия. — У нас все готово, и как только орки нападут на крепость, стены и башни падут!
Операция прошла удачно, чего не скажешь о втором из принесенных вампиром. Девушка-лекарь… Та самая, что «подсунули» мне служители Храма Светлоликого — «если случится какая-либо проблема».
Кромки наконечника стрелы дошли до сердца бедняги, когда из организма пытались вымыть яд.
Когда я, наконец, «отпустил» душу в теле Олеса и поднял взгляд, то увидел ее, с любопытством рассматривающую бессознательное тело Олеса:
— Решил пойти против «Четвертого правила»?
Я остановил время и, дождавшись, когда Тарона сравняется со мной в потоке, ответил:
— «Четвертое правило» — не больше чем совет, и вы, леди, знаете это не хуже меня.
— Верно, тем более для нас потеря друзей — куда большее потрясение, чем для других. Но я не по этому… Грядет буря. Орда снесет не только эту ветхую крепость, но и запылает Великий Светлый лес. — Тарона произнесла слово «Великий» с нотками насмешки. — И, будь осторожен, Безликие считают, что в мир приходят большие перемены.
Я покачал головой:
— Слишком туманно, леди.
Тарона вздохнула:
— Тогда намекну… Второй Континент теперь закрыт для неофитов. Живых там практически не осталось. Либо тех, кто обладает свободной душой. А теперь мне пора…
Тарона исчезла, опустившись на более глубокие мировые слои, а я вернулся в реальное время.
«Старшие любят напустить туману. Хоть раз бы сказали что-либо конкретное!»
Литиниалль облокотилась о край ажурного моста Озерной капи и откинула назад свои густые зеленые волосы. С блестящей белоснежно-белой кожи стекали капли воды. Принцесса Великого Светлого леса только что вынырнула из прозрачной воды одного из озер, в котором пришла в сознание. Несмотря на время, вокруг не было ни души.
В первую секунду она испугалась — ведь последнее воспоминание было о том, как она брала в руки «Великую реликвию»… Но, ощутив «касание» духа леса, девушка успокоилась:
«Я дома! Правда, вопрос остается открытым: как же я здесь оказалась?!»
Внезапно, словно ледяной ветер пронзил тело светлой эльфийки, заставив ее замереть. Ветер звал! Звал куда-то на восток, за пределы леса. Девушка словно услышала тихую мелодию и голос ребенка зовущего ее по имени…
Взмах руки и фраза на старо-эльфийском — и нагое тело девушки мгновенно обсохло и на нем появилось легкое платье из плетеной травы и листьев. Традиционная одежда жителей Великого Светлого леса.
В следующую секунду она сорвалась с места и понеслась на восток, пересекая лабиринты ажурных мостов и озер, словно рыба ровную водную гладь.
Еще одна неприятность выяснилась, когда я вернулся в палатку. Сумки Олеса, те которые он достал из недр моей сумки, были выпотрошены, и все вещи были рассыпаны на матерчатом полу шатра.
И моя сумка пропала…
Но за пропажу вещей я был абсолютно спокоен — никто, кроме меня и Олеса, не сможет попасть внутрь. Интересовало другое — кто осмелился меня обокрасть?!
«Смертные бывают крайне завистливы… а уж как они желают обладать чужими вещами!»
Выбравшись из палатки, я направился к начальнику форпоста. Все-таки форпост — его вотчина.
После короткого изложения проблемы лорд Толло выругался и пообещал заняться пропажей моих и Олесовских вещей…
Вот только…
Вернувшись в шатер, я потушил свет и надел маску. Древко косы легло мне на колени. Достав из-под полы плаща эльфийский меч, который я вынес из подвалов академии, я снял с него печати отчуждения.
Тут же в мозг ворвался вихрь образов. Их смысл сводился к одному: видите ли, он недоволен тем, что ему не дали выпить жизненную энергию жертвы после долгой голодовки! Что-либо рассказывать меч отказался категорически. Но основное я понял. Меч питался жизненной энергией жертвы, а когда таковой не было, питался жизненной энергией хозяина. Меч-паразит. Эльфы для этого, скорее всего, использовали военнопленных — ведь соплеменников они под нож уже несколько тысячелетий не пускают. После кровавых сражений и братоубийства они научились беречь хотя бы своих.
