Арес 2 - Аксенов Даниил Павлович
Надо сказать, что Виктор и сам понимал, что он слегка несправедлив к богу обмана. Падение барона ан-Крета с лошади существенно помогло скрыть правду о дуэли. Ан-Суа даже не пришлось идти наперекор своей чести и лгать. Он довольствовался лишь тем, что подтвердил: да, лошадь барона на самом деле взбесилась, такая вот неприятность. Но Антипов был слишком огорчен, чтобы рассуждать логично в тот момент.
В таком же состоянии духа он влетел на постоялый двор, оставил Риксту с лошадьми, а сам отправился к хозяину договариваться, чтобы занять комнату Нарпа и Пестера в их отсутствие. Виктор не был уверен, что ему удастся каким-либо образом (лучше бескровным) избавиться от сотника сегодня, поэтому предпочел организовать штаб в деревне, которая находилась буквально в десяти минутах быстрой езды. Так безопасней, меньше риска случайно встретиться с ан-Келени.
Самого хозяина не было в трактирном зале, поэтому Антипов, уведомив одного из слуг о своих намерениях, уселся за стол. Он не стал ничего заказывать, просто сидел и ждал, уставясь в одну точку на серой поверхности столешницы, переживая и продолжая кипеть от негодования. Виктор знал по опыту, что в таком состоянии мог бы находиться долго, если его не отвлекать. Пар бы постепенно вышел, возмущение погасло, и он снова превратился бы в оптимистично настроенного молодого мужчину. Это старики могут подолгу печалиться, а в таком возрасте почти все горести кажутся зыбкими и недолговечными по сравнению с тем, сколько еще планируется прожить.
Однако на этот раз провидению было угодно не дать столь нужных спокойных минут. Антипов посидел за столом всего ничего, как его отвлекли доносящиеся со двора крики. Причем, в них явственно угадывался голос Риксты.
В очень скверном настроении Виктор поднялся и направился к выходу. Его мысли были удивительно безыскусны сейчас. Что там еще случилось? Не пора ли задать трепку слуге или тому, кто его обижает? Или хотя бы кому-нибудь, если разобраться в деле не получится?
Выйдя на небольшое крыльцо, Антипов узрел поразительную картину: Рикста висел в воздухе. Не то, чтобы сам по себе, нет, его удерживал от падения воротник собственной куртки, который кто-то зацепил за крюк, вбитый в балку крыши конюшни. Слуга болтал ногами и громко стенал. Рядом с ним стоял неизвестный рослый лысый детина в коричневом кожаном жилете, белой рубахе с широкими рукавами, потертых штанах и мечом на поясе. Судя по выражению лица этого молодца, он с удовольствием любовался делом своих рук.
– Что здесь происходит? – весьма неприязненно поинтересовался Виктор, подходя поближе. – Я – сын барона ан-Орреанта, а это – мой слуга. С кем имею честь?
– Фу-ты, сын барона, – осклабился незнакомец, обнажив крупные белые зубы. – 'Что здесь происходит?', 'С кем имею честь?' Глаза разуй! Твой слуга висит над воротами конюшни. А имеешь честь со мной!
Детина откровенно ухмылялся своему второсортному юмору и Антипов почувствовал неукротимое желание врезать по этим лошадиным зубам. Но он сдержался. Ситуация была необычной: дворяне друг с другом так разговаривать не могли, а простолюдины с дворянином побоялись бы.
– То, что я говорю с вами, вижу. Но как вас зовут? – Виктор говорил подчеркнуто вежливо. – Даже у свиней бывают имена.
Глаза незнакомца сузились, а улыбка тут же исчезла. Антипов уловил краем глаза какое-то движение, похоже, что немногочисленные слуги, оставшиеся в доме во время турнира, вышли на улицу, чтобы не пропустить намечающуюся драку.
– Ваша милость! – завопил Рикста, на миг прекратив дергаться. – Я просто хотел дать вашей лошади лучшее место! Там были ясли, полные овса, а этот господин пришел после меня и заявил, что это – его место и что там будет стоять его лошадь! Я начал спорить, а он повесил меня!
– Болтливый слуга у тебя, ан-Орреант, – фамильярно заявил детина, взирая на собеседника без всякой приязни. – Вот у меня тоже было… несколько. Всех выгнал пинками в задницу! О своей лошади забочусь лучше, чем они. Как видишь.
– Так у вас были слуги? – все так же вежливо спросил Антипов, изо всех сил борясь с ослепляющим гневом. – Значит, вы – дворянин? Ну что же, господин Как вас там, я бы предложил решить это недоразумение миром, если бы вы…
– Миром – это правильно, – прервал его незнакомец, взирая холодными и жесткими глазами. – Я тебя, сын барона, не оскорблял. Будем считать, что ты меня тоже. Снимай своего слугу и объясни ему, что лучшее место полагается моей лошади. Она стоит столько, сколько замок твоего отца. На этом порешим.
Вот тут-то бы Виктору остановиться. Подумать, обмозговать странную ситуацию, взвесить фразу о лошади, осознать, что незнакомец его действительно прямо не оскорблял, а только говорил в высшей степени неучтиво, разузнать о собеседнике побольше, наконец… Но, к сожалению, раздражение, которое копилось с того самого момента, когда он увидел сотника, уже сковало все помыслы, а поведение детины явилось последней каплей. Антипов еще выглядел спокойным, но в душе бушевала гроза.
– Я предлагаю вам уступить место тому, кто пришел первым, – через силу выдавил Виктор, боясь, что из-за гнева язык откажется повиноваться. – И извиниться за то, как вы поступили с моим слугой.
Антипов не обратил внимание на невысокого человека в одежде простолюдина, который выскочил откуда-то сбоку и с ужасом стал делать предостерегающие знаки, адресованные молодому благородному воину.
Лошадиная улыбка вновь появилась во всей своей красе.
– Я ни перед кем не извиняюсь, сын барона, – незнакомец говорил медленно, словно взвешивая каждое слово. – И если тебе кажется, что я что-то кому-то должен, то достань свой меч и попытай счастья.
Менее недвусмысленного предложения трудно было представить.
– Каким оружием желаете сражаться? – Виктор постарался придать своим интонациям деловитость.
– Да хоть этим! – хохотнул детина, похлопав себя по поясу, где в ножнах висел меч средней длины.
– А кольчуга вам разве не нужна? – спросил Антипов, пытаясь составить хоть какое-то мнение о противнике. – Или щит? Возьмите, я подожду.
– Обойдусь, сын барона, – покровительственно произнес молодчик. – Благородный ты, как посмотрю. А сам с чем будешь? Со своей коротышкой? Возьми хотя бы щит, а то вообще неинтересно!
Меч Виктора был ненамного короче оружия незнакомца, но Антипов решил воспользоваться предложением, если уж приходится иметь дело неизвестно с кем. Он подошел к дверям конюшни, туда, где Рикста сложил снятые седла и амуницию, поднял свой щит, повесил его на руку и, обернувшись к детине, сообщил:
– Я готов. Здесь или в другом месте?
– Давай здесь. Это не затянется, – молодчик потащил меч из ножен с какой-то ленцой.
