Джозеф Дилейни - Жертва Ведьмака
Ее голос изменился, стал еще меньше походить на человеческий. Меня снова одолели сомнения. Меня уже столько раз обманывали, что я стал осторожен.
– Это ты, мама? Действительно ты? – спросил я.
– Конечно это я, Том. Кто же еще? Я не виню тебя за сомнения. Я поменяла много обликов за свою долгую жизнь и теперь принимаю последний. Процесс идет даже сейчас, когда мы разговариваем. Я уже не та женщина, которой была. Я помню, что я твоя мама. Я помню, что была женой твоего отца. Но я уже что-то другое. Не расстраивайся, Том. Все меняется. Ничто не вечно. Все, что мы можем сейчас – это сделать наши последние мгновения вместе настоящими.
Большую часть своей долгой жизни я мечтала уничтожить Ордин. И теперь это почти в моей власти. Ты дал ей свою кровь – дал без страха. Вот зачем я привезла тебя на свою родину. Но есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать. Задержи ее. Выиграй для меня время. Маб отведет тебя туда, где скоро очнется Ордин. Я использую все свои силы и сожму ее в смертельных объятиях. И если мне это удастся, ты должен будешь немедленно покинуть Орд. Ты сделаешь это, Том? Ты обещаешь?
– Оставить тебя, мама?! Как я могу так поступить?!
– Ты должен, сынок. Ты должен бежать. Ты рожден, чтобы уничтожить дьявола. Это то, чего я так долго добивалась. Если ты погибнешь здесь со мной, все будет напрасно. Я свяжу Ордин и буду держать, пока ее сила не иссякнет. И когда это произойдет, Орд обрушится обратно через портал. Это уничтожит цитадель, и если Ордин не сможет освободиться, это будет и ее конец!
– Но ведь и ты погибнешь! Это так, мама?
– Да, это будет и мой конец тоже, но жертва того стоит. Я выполню то, что решила сделать много лет назад. Так ты обещаешь? Пожалуйста! Скажи мне, Том!
Я был потрясен, горе переполняло меня. Моя мама собиралась умереть здесь. Но как я мог отказать ей в последней просьбе?
– Я обещаю, мам. Я буду очень по тебе скучать. Но ты сможешь мной гордиться.
В этот момент лунный свет проник через окно и осветил мамину голову. Ее еще можно было узнать, хотя скулы стали выше и резче, а глаза более жесткими. Я разглядел контуры ее тела. Она стала ниже ростом, и я заметил чешую, острые когти и крылья… С каждой минутой она все больше и больше теряла человеческий облик. На моих глазах она превращалась в ламию.
– Не смотри на меня, Том! Не смотри на меня! Отвернись сейчас же! – закричала мама с мукой в голосе.
Я уже видел нечто подобное раньше – и слышал эти мамины слова. Лихо, что жил в катакомбах под Пристаунским кафедральным собором, однажды показал мне ужасное видение – маму в этом облике. И я вспомнил его слова:
«Луна открывает истинную сущность вещей, парень. Тебе это уже известно. Все, что ты видишь, – правда, хотя это еще только должно произойти. Всему свое время».
Лихо был прав: этот кошмар был правдой. И это произошло.
Я заколебался, и мама снова закричала:
– Иди и сделай так, как я прошу! Не подведи меня! Не забывай, кто ты! И помни, что я люблю тебя!
Я повернулся и выбежал из комнаты.
Маб торжествующе мне улыбнулась:
– Говорила тебе – на нее не так уж приятно смотреть. Сейчас я отведу тебя к Ордин…
Содрогаясь от увиденного, я поднялся за Маб по ступенькам. Мне было неприятно думать о боли, которую испытывала мама. О превращении, через которое она проходила. Но на эти раздумья у меня было мало времени. Мы уже вышли на балкон с каменной балюстрадой, и Маб показала на следующий лестничный пролет, ведущий вниз.
– Она там! – прошипела Маб. – Ордин!
Внизу было что-то похожее на церковь, не хватало только стоящих рядами скамеек. Между витыми мраморными колоннами открывался прямой проход, который вел к белому помосту. На черном мраморном троне, возвышающемся на помосте, полулежала женщина в черном шелковом платье. Длинные черные свечи в золотых подсвечниках цепочкой стояли вдоль прохода, а за троном их было еще больше, их крошечные огоньки застыли в неподвижном воздухе. За колоннами в стенах скрывались тенистые альковы, в которых могли затаиться любые порождения зла.
Я снова взглянул на женщину. Ее глаза были закрыты, но она могла проснуться в любой момент. Внутреннее чутье подсказывало мне, что это и есть Ордин.
Когда я повернулся к ней лицом, Маб приложила палец к губам.
– Говори очень тихо, – мягко попросила она. – Ордин вскоре очнется. Иди и сделай то, о чем тебя попросила мама, пока не стало слишком поздно. Сделай это, или никто из нас не выберется отсюда живым.
Я понял, что время истекает. Опустив мешок, я повернулся спиной к Маб и начал спускаться по ступенькам, стараясь не шуметь. Я направился к трону. Несмотря на все усилия, звук моих шагов эхом отражался от арочного свода. Я подумал, не охраняют ли спящую Ордин, и оглянулся по сторонам, но ничего не заметил. Кажется, опасности не было.
Чем ближе я подходил, тем сильнее чувствовал исходящую от богини угрозу. Сильный холод медленно потек по моему позвоночнику. Мама просила задержать Ордин. Но что, если та сразу нападет на меня? Я решил подготовиться к опасности: перебросил посох в правую руку, вытащил из кармана штанов серебряную цепь, намотал ее на левую руку и спрятал под плащом.
Отсюда уже ощущалось зловоние – отвратительный мускусный запах, от которого меня чуть не стошнило.
Я остановился перед троном Ордин. Глаза ее по-прежнему были закрыты, и она все еще казалась спящей. Может, это мой шанс нанести удар, пока она еще дремлет? Другой вопрос – достаточно ли для этого моего оружия…
Серебро – сильное средство против служителей тьмы, но я никогда не сражался с абсолютным злом. Ордин – одна из древних богинь, весьма могущественное создание. Может ли серебряная цепь связать ее? Думаю, вряд ли. Мой посох с серебряным клинком может ее ранить. Но нужно пронзить ее сердце, а она наверняка окажется сильной и быстрой. Возможно, мне и не представится шанса. У меня все еще был кинжал, подаренный Грималкин, но темное желание я уже использовал. Да, мама согласилась, что это был правильный выбор, но в ее голосе я чувствовал разочарование из-за этой потери. Кинжал мог ранить Ордин – но получится ли нанести врагу серьезный ущерб без темного желания?
Я решил использовать свое оружие в следующем порядке: цепь, посох и затем кинжал. Но сначала я попытаюсь связать Ордин словами. Я сделаю все, чтобы задержать ее, пока мама не подготовится к атаке.
Пока эти мысли прокручивались у меня в голове, Ордин открыла глаза, посмотрела на меня и, выпрямившись, села на троне. Кровь придавала ее губам объем и ярко-красный цвет. Темно-синие глаза были как небо через час после рассвета.
