Макс Фрай - Я иду искать
– А кто за мной по всему побережью с метлой гонялся, когда я пролил компот на «Трактат о Третьей Бледной Тени?» – внезапно возмутился Менке.
Наставник кое-как переформатировал своё зыбкое лицо в условно зверскую гримасу и показал ему кулак, после чего оба дружно расхохотались.
Если бы я переживал за Менке, тревожно гадал, что за учитель достался мальчику, и каково ему тут живётся, успокоился бы сейчас раз и навсегда. А так просто порадовался за обоих. Когда два человека, старший и младший, способны так дружно ржать по самому пустяковому поводу, ясно, что им крупно повезло друг с другом. И какая тогда разница, кто кого чему учит – хоть воскрешать, хоть убивать, хоть цветы для писем куманского халифа каким-нибудь хитрым древним способом засушивать. Настоящее обучение это не только передача знаний, но и – возможно даже в первую очередь – опыт счастливого равноправного взаимодействия с другим существом, во всём тебя превосходящим, но одним своим присутствием поднимающим на эту недосягаемую высоту. И вовсе не из соображений благотворительности, а просто потому что разговаривать с равным гораздо эффективней, чем неразборчиво выкрикивать инструкции, свесившись вниз головой со своих алмазных небес. И проще, и интересней. И веселей.
– Но за тебя я его точно не поколочу, – отсмеявшись, сказал Иллайуни. –Ты, конечно, шумный, как стадо куфагов[13] в брачный период, зато многие важные вещи понимаешь с полуслова. А понимающие собеседники – единственное, чего мне не хватает с тех пор, как я покинул Харумбу. Обязательно приходи ещё, поболтаем. У меня в погребе бутылка жёлтого Шихумского припрятана; уже лет сорок жду повода её открыть – мне-то вино пить нельзя[14], только наслаждаться, глядя, как это делают другие. Вернёшься – устрою себе такой праздник. Только в следующий раз приходи в середине ночи. На рассвете уже не до гостей. Я обычно довольно рано ложусь.
– Я тоже, – согласился я. – Очень рано! Даже до рассвета далеко не каждый день досиживаю.
После этого я всё-таки откланялся. А то действительно свинство: никто из-за меня спать не идёт. В том числе, я сам. Это особенно возмутительно.
***
Считается, что у меня отличная интуиция. Проявляется она в основном так: я регулярно совершаю вполне бессмысленные поступки, которые однако приносят неожиданно блестящий результат. Спроси меня потом, зачем я так сделал, только плечами пожму – откуда мне знать? Любого другого на моём месте считали бы просто умеренно везучим придурком, но для этого у меня слишком неоднозначная репутация. Поэтому на том месте, где у нормальных людей обычная бестолковость, у меня – интуиция. Из ряда вон выходящая, все так говорят.
Вот и сейчас вместо того, чтобы отправиться Тёмным Путём прямо в спальню и, по примеру учеников Иллайуни, упасть в постель, не раздеваясь, я зачем-то шагнул не туда, а в гостиную. Чем я собирался там заниматься, загадка. Не окна же на ночь закрывать, в самом деле. Такой аккуратностью я никогда не грешил. А гостей за пару часов до рассвета обычно как-то уже не ждёшь.
И, как внезапно выяснилось, совершенно напрасно.
В центре гостиной прямо на ковре, высокомерно игнорируя расставленные повсюду удобные кресла сидел Великий Магистр Ордена Семилистника. В смысле, мой друг сэр Шурф Лонли-Локли, самый занятой человек в мире, которому даже на вдохах и выдохах приходится порой экономить, чтобы не отвлекаться от более неотложных дел. По крайней мере, такова его версия.
На меня он не обратил ни малейшего внимания. И, в общем, правильно сделал, встречаются в Мире объекты поинтересней. Например, разложенная на полу доска для игры в Злик-и-Злак, кубики, фишки и склонившаяся над доской Базилио, на чьём лице в данный момент отображалась скорбь всех овеществлённых иллюзий этого Мира, непрерывно угнетаемых злобными угуландскими колдунами.
Одного взгляда на доску было достаточно, чтобы понять: будь её фишки моими, я бы сейчас выглядел не лучше. И скорее всего, спешно изобретал бы предлог, позволяющий немедленно прекратить эту агонию. То есть, партию. Но кому от этого легче.
Впрочем, сбежать у Базилио не было ни единого шанса. Она была надёжно пригвождена к месту всеми имеющимися в доме котами. Всеми двумя, но если кому-то кажется, будто этого мало, значит он просто никогда не имел дело с Армстронгом и Эллой, обладающими чудесной способностью в случае необходимости увеличивать свой и без того немаленький вес примерно до тонны. Такой теплой мягкой трогательной тонны, что даже на помощь не позовёшь. Справляться с этим бедствием в нашем доме умею только я; если бы в Соединённом Королевстве проводились соревнования по безжалостному скоростному вылезанию из-под спящих кошек, ходил бы я в чемпионах. Но до столь высокого уровня развития досуга местная культура, увы, пока не доросла. Поэтому я прозябаю в безвестности.
По крайне мере, вот прямо сейчас я в ней точно прозябал. Моего появления не заметил никто, включая собак, внимательно следивших за ходом душераздирающей партии. Даже Друппи, который, как я прежде думал, все игры на свете считает одной и той же весёлой игрой под названием «Опрокинь, до чего дотянешься, и перемешай по возможности», а потому решительно не способен усвоить какие-то дополнительные правила. Но увидев, с каким напряжением он уставился на доску, я понял, что до сих пор недооценивал его аналитические способности.
Постояв немного на пороге печальным памятником всем неизвестным героям, не вовремя вернувшимся домой, я смирил гордыню и уселся на ковёр рядом с сэром Шурфом. И спросил:
– Ну и какого драного вурдалака ты не сказал, что сидишь у меня в гостиной? Я бы вернулся пораньше.
Он поднял на меня затуманенный азартом взгляд и некоторое время напряжённо рассматривал, явно пытаясь вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах мы успели познакомиться, да ещё и перейти на «ты». Потом его могучий интеллект справился с этой непосильной задачей, и мой друг сказал:
– Такое намерение у меня действительно было. Однако эта юная леди предложила мне составить ей компанию за игрой.
– Тем более надо было срочно меня позвать! Втроём играть интересней.
– Отчасти ты прав. Но я не мог упустить шанс сыграть один на один с противником, чья манера игры радикально отличается от твоей. Это интересный и поучительный опыт.
– Сэр Шурф имеет в виду, что, в отличие от тебя, я ему довольно часто проигрываю, – мрачно сказала Базилио. – А проиграв, вместо того чтобы в гневе испепелить доску, вежливо спрашиваю, не следует ли послать зов на кухню и попросить подать какие-нибудь напитки. Думаю, именно эти качества делают меня желанным партнёром в глазах человека, который до сих пор играл только с тобой.
