Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая
— Прекрасно до зевоты, — откликнулась Марина, и, кажется, правда зевнула. — Зря ты не поехала. Мы бы тебя отмазали, серьезный ты наш ребенок.
— Да нельзя, Мариш, тут такая нагрузка, что пропускать совсем нельзя. Я и так учусь с утра до ночи, и то… не все получается…
— Ребенок, ты что, расстроена? — тут же насторожилась сестра. — Обижает кто?
— Нет, конечно, просто устала. Все замечательно, Мари, — соврала Алина, наблюдая, как стекаются по дорожке к дверям общежития ходившие по каким-то своим делам студенты. Кто-то обнимался, кто-то торопливо прятал бутылки с пивом в пакеты и под куртки, чтобы не засекла вахтерша, кто-то докуривал и выбрасывал бычки. Мокрые от дождя, ежащиеся от ветра разгильдяи- муравьишки возвращались на закате в свой муравейник.
— Ты уверена? Алиш, — Марина немного замялась, — я тут задружилась с классным парнем, он ректор какой-то магшколы в Блакории и сейчас ведет у вас курс. Если проблемы, скажи, я попрошу разобраться или помочь. Он крутой и не откажет.
Марина говорила так, будто была подружкой криминального авторитета. И как будто для нее «задружиться» с кем-то, тем более с «парнем» было в порядке вещей. И вообще она была какая-то довольная, и в голосе появились новые, раскованные нотки.
Самой Алинке и в голову бы не пришло назвать ректора — любого ректора — классным парнем.
— А кто он? — стало любопытно, Алинка зажала трубку ухом, обхватила плечи руками, пытаясь согреться.
— Барон фон Съедентент, знаешь такого?
— Конечно. Он ведет у нас основы защиты. Прикольный такой, не знала бы — ни за что бы не поверила, что он может быть ректором. Да и на профессора он не похож.
А еще он друг мерзкого-до-тошноты-Тротта.
— Ага, — фыркнула Марина, — я тоже хохотала, когда узнала.
Марина? Хохотала?
— Так вот, — сестра стала серьезной, — давай, я попрошу его приглядеть за тобой? Если будут проблемы, обратишься, он не откажет, уверена. Он хоть и раздолбай редкостный, и болтун, но отзывчивый и добрый. И слово держит.
И этот добрый «парень» тут же разболтает своему дружку, что он сегодня вышвырнул в дверь принцессу Алину-Иоанну Рудлог.
— Нет, Мариш, не надо, — спокойно сказала Алина. — Я не хочу светиться, хочу нормально учиться, без телохранителей за спиной и косых взглядов. И хочу, чтобы меня оценивали по тому, что я знаю, а не по фамилии. Все в порядке, не переживай, я очень счастлива здесь.
— Мы скучаем, ребенок, — Марина словно погладила ее по голове, и стало теплее. И даже прошедший день перестал казаться таким ужасным. — Позвони завтра отцу и Васе, ладно? Я скажу, они будут ждать. И надо увидеться, когда приедем, организуем твое похищение, хоть натискаю тебя, поешь нормально, знаю я, чем студенты питаются, небось, похудела совсем. Ты еще живьем Васю в короне не видела, душераздирающее зрелище, бедная наша сестренка. Тяжко ей справляться с этим подарком Богов.
— Я по телевизору видела, — улыбнулась Алинка. — А что с Ангелиной?
— Ищут, но пока никак. Васюта говорит, что чувствует, что жива и здорова, хоть это радует. Найдем обязательно, из нашей семьи так просто не сбежишь.
Марина шутила, но в голосе слышалось беспокойство и горечь.
— Давай прощаться? Ребенок, целую тебя.
— Конечно, сестренка. Целую-обнимаю.
Алина немного постояла на балконе, но ветер и брызги дождя не позволили дольше наслаждаться одиночеством, и она ушла в комнату. Изменения в ее семье прошли для нее как-то незаметно, и новости доносились будто из другой реальности. Это для ее сестер наступила новая жизнь, а для нее ничего не изменилось после того, как семья вернулась к власти. Единственное, что случилось — на пятый день после коронации, ее поймал на выходе из магазина, где она закупала продукты, какой-то неприметный человек, сунул ей в руки пакет и ушел.
В пакете она обнаружила банковскую карту на свое имя, кошелек с мелкой наличностью, и не новый, но вполне приличный телефон, в который уже были забиты номера родных и незнакомый номер под наименованием «Охрана».
Предусмотрительность таинственных благодетелей она оценила — не нужно было бы отвечать, откуда у нее новый телефон. Карту всегда носила с собой, как и кошелек, но тратиться не спешила, чтобы опять-таки не вызывать вопросов. Единственное, что она позволила себе — это новая куртка, потому что в старой она замерзала.
Уже потом, созвонившись с Василиной, она узнала, что деньги и телефон ей передали через секретную службу. И что, если вдруг она окажется в рисковой ситуации — достаточно набрать номер охраны, которая теперь круглосуточно дежурила около университета, не заходя, впрочем, на его территорию.
Поздним вечером Макс, закрывающий дверь в лабораторию, услышал звенькнувшую трель сигналки и нахмурился — его дом был закрыт на вход, и только несколько человек имели достаточно сил, чтобы попасть к нему. Вышел в гостиную, остановился.
— Добрый вечер, Вики. Неожиданно.
Леди Виктория поднялась из кресла, подошла к нему.
— Ты не рад меня видеть, Малыш?
— Я спать собирался, — резко сказал он, сдерживаясь, чтобы не отступить назад — слишком мало было расстояние между ними.
— Вот и прекрасно, — ответила она, поблескивая темными, глубокими глазами, — пойдем спать вместе.
Тротт выдохнул, стараясь не смотреть на нее, а Вики прильнула к нему, обвила руками, провела губами по напряженной шее с играющим кадыком.
— Нет, не пойдем, Вики, — он не отстранялся, но и не поднимал рук, хотя чувствовал женщину всем телом и по позвоночнику уже бежала горячая волна. — Иди домой.
— Разве ты не хочешь меня? — выдохнула она ему в ухо, расстегивая рубашку. Женская ладошка прошлась по прохладной груди, погладила плечо, спустилась на живот. — Ты же хочешь, Макс, — и она потерлась о него бедрами, показывая, что ничто не осталось незамеченным.
— Хочу, — ответил он и наконец-то посмотрел ей в глаза. — Тебя нельзя не хотеть, Вики. Ты прекрасна.
— Тогда в чем дело? — она взяла его руку, положила себе на спину, прогнулась, как кошка, и он все-таки позволил себе пройтись по гибкой спине, почувствовать ее жар, округлость ее попки. И отодвинул ее от себя, выдыхая.
— Дело в том, — тихо сказал он, — что у меня, Вики, очень мало друзей. И каждым из вас я дорожу, даже психованным Мартином. Особенно им. И делать ему больно я не буду. И не делай вид, что не понимаешь. Иди домой. Быстро! Я предпочитаю спать один.
— Но я же тоже твой друг, — сказала она, кусая губу. — Почему?
— Потому что после вашего романа с Алексом они почти восемь лет не разговаривали, дурочка, — ответил он раздраженно, — а я привык к его болтовне. И ты мне не просто друг, ты мне безумно дорога, Вики, и мне тоже будет больно, если ты обидишься. Но ты…всего лишь женщина, а из-за женщин глупо терять друзей. Одного мы уже потеряли, а я слишком долго живу, чтобы тратить время на поиск новых.
