Октоберленд - Аттанасио Альфред Анджело
— Это Скорпион, — представила ее Телец и снова повела машину в поток движения.
— Привет, Дева!
Скорпион протянула Мэри коробку, в которой оказалось церемониальное платье, точно такое, как было на призраке с льняными волосами.
— Ты теперь Дева, — сказал ей Овен. — Когда мы приедем в Октоберленд, ты увидишь Козерога, Водолея, Рыб и остальных. Они готовят обряд, чтобы принять тебя в наш круг.
Мэри знала, что ей надо бы испугаться, но запах прелых листьев убедил ее, что она нашла путь туда, куда идет.
Скорпион подняла из коробки белое платье и развернула, показав вышитые на ткани серпы и гроздья винограда. С улыбкой на инкском лице она оглядела наряд.
— Когда ты его наденешь, то перестанешь быть Мэри Феликс и станешь одной из нас.
— А что случилось с предыдущей Девой? — спросила Мэри, испытывая больше любопытства, чем страха.
— Что случается со всеми нами? — отозвался Овен. — Мы все смертны. Только Хозяин будет жить вечно.
— Ему нужен Бульдог, — уверенно сказала Мэри. — Вот зачем я здесь — чтобы заманить Бульдога к Ноксу.
— Да, у этого зверочеловека есть волшебство, — кивнула Скорпион, темными руками сворачивая платье. — Он нам поможет, как помог тебе? Он сделает Хозяина снова молодым?
— Откуда вы знаете, что он помог мне? — Мэри обвела салон тревожным взглядом и посмотрела в окна, где с одной стороны ехал «мерседес», с другой — такси, а позади полисмен на мотоцикле. — Что вы обо мне знаете?
Телец с веселой улыбкой оглянулась через плечо:
— В круге мы знаем все, что хотим знать.
— Хозяин — маг с небес, — сказала Скорпион, понизив почтительно голос. — Он учился у первого небесного мага, того, кто построил Стоунхендж и другие ритуальные каменные круги на севере. Он умеет собирать холодный огонь с неба.
— Вот почему мы носим имена зодиака, — добавил Овен. — Мы как увеличительное стекло, собирающее в тугой пучок энергию небес — ту, что мы видим в молниях и в полярных сияниях. Разность потенциалов между ионосферой и землей огромна.
— Да не грузи ты ее этой научной трескотней, Овен! — Телец сердито глянула в зеркало заднего вида. — Дело в том, милочка, что этот зверочеловек происходит из мира, который выше неба. И волшебство его во много раз сильнее всего, что известно нам. Хозяин хочет его использовать на благо нас всех.
— Тебе очень повезло, что это ты нашла Бульдога. — Скорпион радостно подтолкнула Мэри локтем. — Смотри, как ты теперь молода!
— Есть одна вещь, которую вы должны знать. — Мэри заговорила интригующим тоном, пытаясь быть убедительной. — Есть гоблины. Думаю, они пришли из мира еще более высокого, чем мир Бульдога. Вы понимаете, что я хочу сказать? У них магия еще сильнее — и они злы.
— Злы! — Смех Овна наполнил салон такси. — Это хорошо, просто отлично! Хозяин будет в восторге. Злы!
Юное лицо Мэри вытянулось от удивления.
— Как вы можете смеяться? Эти гоблины сожрут вас — сожрут весь наш мир!
Глаза Тельца весело запрыгали в зеркале заднего вида, а Скорпион поднесла руку ко рту, чтобы не расхохотаться. Овен покровительственно похлопал Мэри по колену.
— Разве вы не слышали, что я вам говорил? Бог из Библии создает добро и зло. Вы понимаете, юная леди? Все рожденное должно умереть. Мы уже сожраны заранее.
— Вот почему мы зовем наш ковен Октоберлендом, — с понимающим кивком отозвалась Скорпион. — Ты как Дева это должна понимать, ибо твое время года — осень, пора жатвы.
— Все мы — трава под косой жнеца, — произнесла Телец.
— Наша сила, наша мощь как ковена в том, что мы это знаем, — продолжал Овен. — И мы этим пользуемся. Мы с помощью нашей смертности дерзаем на то, чего боятся другие. Мы знаем, что обречены. Каждая амеба и каждая секвойя — все обречены. Холодные звезды смотрят, как приходим мы в этот мир и как уходим. Но мы знаем, что обречены, и потому дерзаем использовать добро и зло, дабы реализовать себя перед Богом.
— Если бы вы видели этих гоблинов…
— О Мэри, — доверительно шепнула Скорпион, — каждый из нас видел свою смерть. Никакими гоблинами нас не напугать.
Такси остановилось перед большим жилым домом-башней из темно-желтого кирпича, поднимавшейся над всеми окрестными зданиями. Мэри быстро подумала, не сбежать ли от этой сумасшедшей банды почитателей смерти, для которой зло ничем не хуже добра. Но когда она вышла из такси, члены ковена из второго такси и «мерседеса» вместе с полицейским, который ехал на мотоцикле, окружили ее стеной и повели в дом.
В лифте вся группа столпилась вокруг Мэри, и Скорпион начала ее раздевать.
— Тебе нужно надеть церемониальное платье для посвящения.
Мэри оттолкнула ее руки, но серьезные лица членов ковена сказали ей, что этого не избежать. Она лишь отказалась снимать собственную одежду и надела церемониальное платье поверх ее.
Никто ничего не сказал. В почти церковной тишине Мэри слышала стук собственного сердца и снова подумала, что сглупила, бросив Буля в лесах Канады. Надежда убедить этих людей в опасности их целей рассеялась за время поездки в такси, и Мэри остро чувствовала себя маленькой и беззащитной. Их магия оказалась сильнее, чем она раньше думала, и тщетной была бы борьба с ними или попытка защитить Бульдога.
От августовской жары дрожал воздух над толем кровли. Процессия членов ковена сопровождала Мэри к деревянному водонапорному баку на железных подмостках. Вороненые ступени вели к двери, где висел дверной молоток. Овен взял его и стукнул три раза. Резные двери растворились наружу, пахнуло прохладным воздухом с запахом осеннего леса.
Мэри с трепетом вошла, медленно, будто под тяжестью камней. С яркого летнего света; ее глаза сперва видели только тени, хотя она ощущала, что ступила в иную реальность. Вересковый дым, колдовское бормотание ее спутников сменились далеким уже запахом и шумом улиц, и там, куда падал солнечный свет из дверей, на деревянном полированном полу выделялся алый круг с резной пентаграммой внутри. Дверь захлопнулась, и мрак сгустился.
Члены ковена заняли свои зодиакальные места в круге, а пассажиры «мерседеса» — Лев со светлой гривой и Весы с медовыми волосами — взяли Мэри за локти и отвели на ее место в круге между ними. Глаза Мэри уже достаточно привыкли к темноте, чтобы четче различить убранство комнаты с ясеневыми стенами: висящие пучки трав, тотемные лица на сушеных яблоках, большой черный камень алтаря с мшистым покровом, толстые черные свечи и четыре инструмента волшебника — узловатый посох, кованую тарелку черного серебра, зазубренную урну, вымазанную смолой, и нож с серебристым лезвием и острой улыбкой.
10
БЕЛАЯ ХОЛОДНАЯ КРОВЬ
Свет звезд бередил сердце Бульдога, напоминая о великом барьере между ним и Иртом, его родным миром. Мэри Феликс звала этот барьер Бездной, и она говорила, что протяженность этой Бездны — миллиарды световых лет, и на такой глубине содержатся все галактики вселенной. Ему было больно думать, что он дал ей сбежать от него, унося в голове все его знания.
Продираясь через ночной лес, он вспомнил, что она говорила ему об Извечной Звезде — источнике Творения, из которого возник весь космос в начале времен. Все звезды, рассеянные в пустоте, зародились здесь. И эта планета Темного Берега и он сам тоже были там. Огни Начала остыли до атомов, и всей материей был фактически свет в его последнем воплощении.
Бульдог обрадовался, когда встало солнце. В темноте его ум метался в бесконечном потоке мыслей, а когда свет вернул миру цвета, было на чем сосредоточиться. Он наблюдал за восхитительной вереницей предметов, уносимых назад движением. Мелькание волн пролетающих деревьев, вспыхивающие солнечные блики на листьях летели брызгами океана по единому черному рукаву сна, который назывался хайвей.
Усталость не трогала его, но он боялся, что его увидят и за ним погонятся. Когда впереди появился трейлер, Бульдог прибавил ходу и вспрыгнул на него сзади на металлическую лестницу, потом забрался под низ машины. Дорога летела под ним в дюймах от его висящего между колесами тела. Когда грузовик остановился в городе, Бульдог выскользнул из-под него. Люди в фуражках с козырьками и фланелевых рубашках разинули рот, показывая на него пальцами, и Бульдог кинул в них сон. Они свалились, и он, невидимый, бросился прочь по раскаленному от солнца асфальту — янтарная тень, скользящая мимо баков дизельного топлива на стоянке грузовиков.
