Птицы - Торин Владимир
– Финч! – радостно выдохнула девочка и махнула перед его носом конвертом. – Она написала! Фанни! Написала мне! Ты не поверишь, что в письме!
– А что ты здесь делаешь? – спросил Финч.
– Как «что»? – удивилась Арабелла. – Слежу за миссис Чаттни, конечно! Она вела себя очень странно. И я решила пойти за ней. Я подумала, что она…
– Идет на встречу с Человеком в черном? – закончил Финч.
Арабелла лихорадочно закивала, и мальчик испугался, что у нее сейчас отвалится голова.
– Куда она пошла? – спросила девочка.
– В конец улицы.
– Идем за ней?
– Конечно.
И они побрели следом за миссис Чаттни. Та, не оборачиваясь, шла по тротуару, спрятав руки в карманах пальто. Глядя на нее, Финч со все возрастающей тревогой думал о том, что не представляет, что делать, если она приведет их к Человеку в черном. А еще он очень устал, замерз и проголодался. Что касается Арабеллы, то ей все это, казалось, было лишь в радость. «Очередное приключение». Она, небось, уже поужинала и даже уроки сделала.
– Кстати, ты нашел? – спросила Арабелла, когда они остановились, наблюдая за тем, как миссис Чаттни перешла улицу и направилась к домам № 21, 22 и 23, стоявшим со стороны пустыря.
Финч продемонстрировал ей сверток.
– Это же замечательно! – еще больше обрадовалась Арабелла. – А я мимоходом намекнула миссис Поуп, что слышала шуршание и царапание на лестнице. Ой, как она взбеленилась…
– Наш план работает, – кивнул Финч. – Куда же она идет?
Это уже относилось к миссис Чаттни. Соседка нырнула в проход между двумя домами, преодолела его насквозь и, оказавшись возле путей, двинулась вдоль них обратно, в начало улицы.
– Не знаю, – сказала Арабелла. – Она целый час торчала у окошка миссис Поуп – делилась с ней рецептами приготовления супа из ворон, несмотря на то что все в доме знают: у нее аллергия на супы. А потом отправилась на шестой этаж и долго топталась там у двери мистера Франки. Притом что она его просто терпеть не может. А затем по лестнице спустилась на свой этаж. И там уже вызвала лифт.
– Да, все это очень странно, – согласился Финч. – Миссис Чаттни всегда была подозрительной, но после того, что мы узнали у мистера Джоди… Как думаешь, что ее связывает с Человеком в черном?
Арабелла закусила губу.
– М-м-м… Наверное, она шпионит для него.
– Это понятно. Но за кем? За мистером Франки?
– Не знаю, может, они хотят еще кого-то похитить?! – Девочка замолчала, испуганная собственными словами. – И это еще не все. В письме Фанни написала, что…
– Постой! – Финч вдруг замер и нахмурился.
Миссис Чаттни обошла трамвайную станцию мистера Перри и двинулась прямиком к «Фонарю констебля».
– Что она задумала? Она идет к мистеру Додджу?
Соседка, впрочем, у домика не остановилась и скрылась за ним.
Дети бросились бежать и вскоре оказались у небольшого одноэтажного строения из синего кирпича с темно-синей черепицей.
На самом деле «Фонарь констебля» был не совсем одноэтажным – над крышей возвышалось что-то вроде башенки наблюдательного поста, из которой торчал дымоход, там же поблескивали линзы в трубах перископа. На шпиле вертелся анемометр, над ним, поскрипывая, слегка поворачивалась кованая стрела флюгера.
Из иллюминаторов «Фонаря констебля» лился рыжий свет. Изнутри раздавался бас мистера Додджа, спорящего с диктором радиофора.
Дети, пригибаясь, чтоб их не заметили из окон, на цыпочках двинулись вдоль стены и зашли за угол.
Соседки нигде не было.
– Куда она делась? – прошептал Финч.
Миссис Чаттни как будто превратилась в снег. Финч невольно вспомнил про тех странных носатых существ: Рри из-под моста и толстяка на скамейке. Он испуганно поежился: неужели соседка тоже…
Додумать он не успел. За спиной вдруг хрустнул снег под чьими-то ногами, и кто-то грубо схватил Финча и Арабеллу за руки.
– Попались!
Миссис Чаттни и не думала превращаться в снег, она просто обошла «Фонарь констебля» вокруг и незаметно подкралась к Финчу и Арабелле. Стало очевидно, что она с самого начала знала о слежке и просто заманивала их в ловушку.
– Шпионите, маленькие проныры?! – зашипела миссис Чаттни. Соседка больше не выглядела добродушной и приторно вежливой, какой всегда казалась. С нее будто слезла маска, обнажив злобную, преисполненную яда и коварства женщину. – Очень зря!
– Пустите! – завопил Финч. – Пустите!
– Нет уж! Я вас не отпущу!
Соседка потащила детей к двери. Финч понял, что она хочет сделать, и похолодел от ужаса.
«Только не мистер Доддж! – пронеслось в голове. – Только не мистер Доддж!»
Арабелла тоже все поняла.
– Мы больше не будем! – взмолилась она. – Честно-честно!
Дверь «Фонаря констебля» распахнулась, и на пороге появился огромный человек в темно-синем мундире и шлеме с кокардой. Широкое бульдожье лицо полицейского багровело, в глубоко посаженных глазах поселился недобрый блеск, а черные бакенбарды, плавно переходившие в пышные усы, стояли дыбом.
– Что здесь за шум?! – грозно рявкнул констебль Доддж. – О, мадам!
Он увидел миссис Чаттни и поприветствовал ее, прикоснувшись к краю шлема.
– Мистер Доддж! – воскликнула женщина. – Тут двое детей, сэр! Я поймала их, когда они заглядывали в ваши окна и что-то вынюхивали!
– Дети, мэм?
– Да, сэр. Двое маленьких вредителей.
Мистер Доддж опустил взгляд и тут же поджал свои пухлые губы, не преминув также сморщить и нос, словно перед ним стояли никакие не дети, а две огромные, испускающие слизь из пастей блохи.
– Внутрь! – велел он и отошел в сторону.
Миссис Чаттни затащила упирающихся Финча и Арабеллу в «Фонарь констебля» и только после этого отпустила их.
Мистер Доддж упер руки в бока и с ног до головы оглядел детей. За его спиной маячило недоуменное лицо младшего констебля Перкинса. Высокий и худой младший констебль разительно отличался от своего старшего коллеги: его круглое мальчишеское лицо было чисто выбритым и казалось простоватым для служителя закона. Из-под шлема торчал вихор соломенных волос.
– Кто здесь у нас? – пробасил тем временем мистер Доддж. – Отъявленные негодяи?
– Это не мы негодяи! – заявил Финч. – А она!
– Молчать! – Констебль размахнулся и отвесил мальчику пощечину. – Не сметь оскорблять почтенную мадам!
Финч схватился за щеку и почувствовал, как к глазам подбираются слезы. Лишь неимоверным усилием воли он удержался, чтобы не заплакать, – нельзя было рыдать, как девчонка, в присутствии Арабеллы. Вместо этого он гневно засопел, с ненавистью уставившись на огромного злого полицейского.
– Они что-то замышляют, говорю вам, мистер Доддж. – Миссис Чаттни улыбалась настолько зловредно и лживо, что поверить ее словам мог бы только непроходимый тупица, ну, или старший констебль Доддж.
– Это она что-то замышляет! – попыталась все объяснить Арабелла. – Она связана с…
Констебль замахнулся, чтобы ударить и ее, но тут вмешался Перкинс. Он вынырнул из-за спины мистера Додджа и строго покачал пальцем:
– Никаких бездоказательных обвинений в «Фонаре констебля»!
После чего взял Арабеллу за руку и, подведя девочку к стене, усадил ее на стоявшую там грубую деревянную скамью. Судя по железным кольцам в полу, к которым должны были крепиться цепи кандалов, это место предназначалось для арестованных преступников.
Хмурился и ворчал Перкинс больше для виду. Было ясно, что он просто попытался защитить девочку.
Впрочем, его старший коллега этого не понял.
– Вот именно! – рявкнул он. – Никаких бездоказательных обвинений! Напраслина тоже считается преступлением, чтоб вы знали!
Миссис Чаттни кивнула.
– Вот-вот! – сказала она самодовольно. – Мистер Доддж, я настоятельно рекомендую наказать этих детей, а еще сообщить обо всем их родителям. Судя по всему, мистер Дрей, дядя этой наглой девчонки, недостаточно строго ее воспитывает.
Арабелла заплакала: она боялась даже представить, что ее ждет, если во все это вмешается дядя Сергиус.
