Зло не дремлет - Вильгоцкий Антон Викторович

Эльнадор разительно отличался как от Хаддара, с его подчеркнутым минимализмом, так и от Биланы, архитектурный стиль которой, несмотря на довольно развитую инфраструктуру, тяготел к провинциальности. В посещенных прежде городах, например, почти не было многоэтажных домов, где в разных квартирах проживали бы сразу несколько семей. А если и были – то уж никак не выше двух этажей. Здесь же такие дома высотой не меньше, чем в пять уровней, можно было увидеть повсюду – столичные улицы состояли, по большей части, из них. При этом не все многоярусные здания были жилыми: в некоторых из них размещались конторы ювелиров, ростовщиков, наемных магов, сыщиков, рейнджеров и других специалистов, предлагавших самые разнообразные услуги. Иные же, производя впечатление многоэтажных, на самом деле состояли из одного лишь яруса, большую часть которого занимал просторный зал, предназначенный для танцев или спортивных игр.

Время от времени спрашивая дорогу у прохожих, Борланд вышел на Сиреневый бульвар. Услышав это название от Ревенкрофта, он подумал, что улица носит такое имя из-за того, что дома на ней выкрашены в сиреневый цвет. Но сейчас увидел, что вдоль тротуаров здесь посажено множество деревьев этой породы. Борланд был удивлен, заметив, что их кроны покрыты россыпью мелких цветков – в воздухе над бульваром стоял поистине головокружительный аромат. Но как такое возможно в начале сентября? Должно быть, постоянное цветение сирени поддерживалось здесь при помощи магии.

Таверну с аляповатым названием «Торба старого дурня» он обнаружил практически сразу. Над входом, рядом с вывеской, была укреплена деревянная фигура этого самого дурня – одетого в лохмотья косматого седого мужика с растрепанной бородой. «Должно быть, тут не обошлось без какой-нибудь красивой легенды», – подумал Борланд, толкая богато украшенную дверь.

Заффы и Ревенкрофта в таверне еще не было. Борланд решил использовать имеющееся в наличии свободное время, чтобы поесть: несколько небольших перекусов во время пути не позволяли ему чувствовать себя достаточно комфортно.

Сделав заказ – свиные отбивные с гарниром из жареного картофеля и маринованного зеленого горошка, – Борланд поинтересовался у служанки происхождением названия таверны. Как оказалось, оно действительно имело весьма интересную историю. Много лет назад хозяин этого заведения – дед нынешнего владельца – влез в долги и полностью разорился. В день, когда он, вконец отчаявшись, решил свести счеты с жизнью, в пустующий зал таверны, которая тогда называлась «Золотой замок», вошел странный посетитель. То был одетый в рубище нищий старик с покрытой многочисленными заплатками торбой за плечами.

«Мы закрыты, – сказал сидевший за одним из столов хозяин. – К сожалению, я не смогу вас обслужить».

Кабатчик не солгал – на тот момент он был так же нищ, как лохматый гость, и не мог купить продуктов и напитков для таверны. Однако оборванец тут же заявил, что все необходимое у него есть с собой, и что для трапезы ему нужно лишь тихое место.

Ни в одной таверне посетителю не позволят поставить на стол собственную бутылку, но прогоревшему дельцу было уже все равно, и он лишь кивнул. Старик подсел к нему, снял торбу и достал оттуда… кусок превосходного сыра, шмат сала, копченое мясо, связку вяленых рыбин и булку нежнейшего хлеба. А под конец еще и большую бутылку крепкой настойки. «Позвольте вас угостить», – сказал он хозяину таверны. Тот не возражал. Ему перед запланированной смертью только и оставалось, что наклюкаться. Принесенная бродягой настойка была чудо как хороша, но снедаемый кручиной кабатчик почти не чувствовал изысканных оттенков ее вкуса.

За выпивкой старик принялся рассказывать невероятные истории, из которых следовало, что он – аристократ и странствующий маг, посетивший великое множество миров и победивший вчетверо больше ужасных монстров и демонов. Будь обстоятельства их встречи другими, кабатчик, скорее всего, посмеялся бы над хвастуном, но тогда он лишь печально вздыхал в ответ, опрокидывая рюмку за рюмкой. Закончив наконец перечислять свои подвиги, оборванец поинтересовался, чем вызвано такое настроение хозяина. Тот рассказал ему свою историю, после чего старец сочувственно покачал головой и произнес: «Что ж, порой бывает так, что самый черный день в нашей жизни вдруг оборачивается самым светлым. Всех благ вам, уважаемый». Встал и направился к выходу. Хозяин же, посидев еще немного наедине со своей горькой думой, заметил вдруг, что «старый дурень» – так он успел про себя окрестить нищего пустозвона – забыл на лавке свою ветхую торбу. Взяв ее, кабатчик вышел на улицу, но гостя уж и след простыл. Хозяин «Замка» машинально заглянул в котомку и остолбенел – та была полна блестящих новеньких золотых монет. Это казалось невозможным: ведь он своими глазами видел, что когда старец доставал из торбы еду и выпивку, там не было больше ничего, кроме какого-то грязного тряпья. «Порой бывает так, что самый черный день в нашей жизни вдруг оборачивается самым светлым», – вспомнились слова, которые оборванец сказал ему на прощанье. Трактирщик понял, что по внешности человека не стоит судить о том, кто он таков есть. А денег, которые таким образом подарил ему бродячий маг, хватило и чтобы расплатиться с долгами, и чтобы укрепить дело, благополучно существующее по сей день. Разумеется, в честь той самой трухлявой торбы и была переименована таверна.

Борланд сел за стол и принялся за еду. С алкоголем он решил пока повременить, хотя после утомительного перелета длиною почти в целый день, а особенно после встряски, вызванной столкновением с горбатым колдуном, расслабиться не помешало бы. Впрочем, Весельчак не сомневался в том, что когда его товарищи появятся в «Торбе», без возлияний не обойдется. Так что сейчас он был согласен запить нежное мясо, хрустящий картофель и терпкий пряный горох обычным ягодным морсом.

Друзья пришли довольно скоро, но к тому времени Борланд уже успел покончить с ужином и сидел со скучающим видом, разглядывая прочих посетителей таверны. Входная дверь отворилась, и в «Торбу старого дурня» вошел Заффа, за которым следовал Ревенкрофт. Биланец выглядел все таким же флегматичным – разве только чуть более уставшим, чем обычно. На толстяке был тот же наряд, в котором Борланд привык видеть Заффу в Билане, да и вампир, принимая человеческий облик, не расставался с черным сюртуком, так что Борланду на мгновение показалось, будто он перенесся в прошлое и скоро они отправятся на биланское Кладбище криков. Не хватало только девицы по имени Эрис – Весельчак поймал себя на мысли, что не вспоминал о ней с того самого дня, как они расстались.

Борланд встал из-за стола, обнял подошедшего Заффу и похлопал его ладонью по спине:

– Здорово, «каменный гость»! – Весельчак не упустил случая скаламбурить, намекая на наказание, которому не так давно подвергся Заффа. – Значит, на этот раз мы будем спасать не город, а целую планету?

– Ты бы потише об этом. – Заффа с тревогой посмотрел по сторонам. – Давай присядем и все обсудим за ужином.

– Я уже успел поесть. – Борланд вернулся за стол.

Заффа расположился напротив, Ревенкрофт присел с краю.

– А у меня сегодня росинки маковой во рту не было из-за этой катавасии, – пожаловался биланец. – Ты тоже закажи что-нибудь: нам ни к чему чьи-либо косые взгляды, – сказал он Ревенкрофту.

– Не вопрос, – хищно ухмыльнулся вампир и тут же попросил успевшую подойти к их столику служанку, чтобы та принесла ему бифштекс с кровью.

Заффа заказал жаркое и тушеные грибы. У Борланда вдруг тоже вновь разыгрался аппетит, и он повторил свой предыдущий заказ. Вопрос «пить или не пить» маятником раскачивался над столешницей. Первым, кто произнес его вслух, был, разумеется, Весельчак.

Заффа задумался, но совсем ненадолго:

– Можно, наверное, – сказал он через несколько секунд. – Только не слишком много: завтра нам предстоит дело, за которое с похмелья лучше не браться.

В итоге стол украсили еще и три бутылки молодого вина «Кровь дракона» – по одной на брата.