Слёзы Эрии (СИ) - Эйлин Рэй

— Эспер, — сквозь слезы прошептала я.

Глава 13

В столовой царила давящая тишина.

Место Шейна пустовало. Велизар Омьен с отстраненной задумчивостью разглядывал кружевную салфетку, лежащую перед ним на столе. После бессонной ночи под его глазами пролегли тёмные тени, а морщины на лбу, казалось, стали ещё глубже. Шеонна, шелестела утренней газетой — настолько свежей, что от бумаги еще исходил запах типографской краски, а страницы чернили пальцы, — и как обычно выглядела бодрой и чрезмерно беззаботной.

Я заняла свое место напротив подруги.

С возвращением Эспера мое сердце вновь слаженно и спокойно билось в груди, словно в его механизме появилась недостающая шестеренка. Кошмары прошлого дня померкли в памяти: при воспоминании о мертвых людях и одержимых узниках, я больше не дрожала от ужаса.

Единственное, что Эспер не сумел отнять, или не пожелал, — это мой трепет перед мужчиной, сидящим во главе стола.

Затаив дыхание, я ждала, когда Велизар Омьен отчитает меня за уход из дома, за то, что подвергла себя опасности или может быть навредила своим поступком его репутации или привлекла к себе нежелательное внимание Коллегии. Но мужчина отстранённо постукивал пальцем по фарфоровой чашке с остатками кофе, не замечая моего присутствия. Я не знала радоваться или переживать из-за его молчания.

— Это правда, отец? — в окутывающей нас тишине вопрос Шеонны прозвучал оглушительно громко. Он вырвал господина Омьена из раздумий, и мужчина вопросительно вскинул бровь.

— В тюрьме действительно разлили алхимический огонь? — пояснила подруга, отложив газету в сторону.

Велизар Омьен задумчиво поскреб по чашке, словно какое-то найденное пятнышко занимало его больше, чем вчерашнее происшествие.

— Боюсь, что да. Этот огонь не оставил от здания ни камня, всё что не могло гореть расплавилось от его касания.

Я напряженно ловила каждое слово, вспоминая лиловую жидкость, сочащуюся из трещин в стенах башни, расплавляющую камень на своем пути и человеческую плоть, которой касалась. О ней говорила Шеонна? Я сгорала от любопытства, но не смела озвучить терзающий меня вопрос, боясь привлечь к себе внимание.

На него ответил Эспер, подтвердив мою догадку. Он не спрашивал о случившемся, не прикасался к моим воспоминаниям, но с любопытством тянулся к ним, когда я добровольно вызывала в своей памяти тревожные отрывки вчерашнего вечера, и притуплял страх, позволяя мне безболезненно ворошить прошлое.

— Но ведь алхимия — это наука Свальрока, — заметила Шеонна. — В Дархэльме не найдется безумцев, кто свяжется с ней. Ёе природа слишком непостоянна. А если к этому причастен Свальрок, значит… — она задумчиво закусила нижнюю губу. — Грядет война?

Велизар Омьен вздрогнул будто от удара и ошарашенно уставился на дочь широко распахнутыми глазами.

— Что ты несешь? — возмутился он. — Свальрок уже больше десяти лет уничтожает себя изнутри, погрязнув в мятежах и в своих маленьких войнах. Даже будь он полон сил и един духом, Дархэльм прижмет этот островок одним пальцем, и никакая алхимия Свальроку не поможет.

Мужчина тяжело вздохнул и потер пальцами раскрасневшиеся от усталости глаза.

— Не говори больше таких глупостей. Из-за подобных сплетников, как ты, ложные слухи расползаются по всему Эллору и империи. Я уверен, у того, кто уничтожил тюрьму есть связи с алхимиками Свальрока, но этот кто-то не имеет никакого отношения к политике. Здесь замешаны личные мотивы. Иначе зачем разрушать тюрьму, а не к примеру дворец.

— Может быть кому-то устроили побег? — предположила Шеонна.

— Именно это и предстоит выяснить Коллегии, а не тебе, — оборвал ее господин Омьен.

Подруга недовольно фыркнула, но больше не стала беспокоить отца. Он допил свой остывший кофе и покинул дом. Мне еще не доводилось видеть Велизара Омьена таким отстраненным и рассеянным — уходя, мужчина даже не сменил вчерашнюю измятую рубашку.

Через некоторое время засобиралась Шеонна. Сидя на нижней ступеньке лестницы, я наблюдала как она затягивает шнурки тяжелых ботинок.

— Снова в лес? — лениво поинтересовалась я.

— Я иду в университет, как велит папочка, — ответила подруга, хитро улыбнувшись.

— В такой обуви? — я недоверчиво сощурилась. — А еще под юбкой на тебе надеты штаны.

Шеонна театрально уперла руки в бока и воззрилась на меня строгим, чуть насмешливым взглядом.

— Негоже дамам под юбки заглядывать, — упрекнула она, но в голосе послышалось веселье.

— Тогда не задирай свои юбки так высоко, — парировала я. — Так куда ты идешь?

Шеонна усмехнулась, ответив уже чуть серьезнее:

— Художник в этой газетенке имеет склонности к преувеличению событий, поэтому я хочу своими глазами посмотреть на то, что вчера произошло. Отец не выпустил меня из дома, когда узнал о случившемся, и снова зачаровал Слёзы на дверях и окнах, что бы я не смогла пройти.

— Видимо он решил, что башня прекрасно догорит и без твоей помощи, — усмехнулась я.

Шеонна фыркнула.

— Очень смешно. Когда отец установит подобные печати на тебя, я посмотрю, как тебе будет весело. И-или, — с насмешкой протянула она, — он уже это сделал после твоего вчерашнего приключения. Ведь, по мнению папочки, лучший способ защитить ребенка — запереть его в клетке.

Я усмехнулась в ответ. Но веселье быстро улетучилось — лукавая улыбка, не сходившая с губ Шеонны, порождала сомнения. Поймав мой недоверчивый взгляд, подруга театрально шагнула в сторону, освобождая путь, и вытянула руку в сторону двери. Она не спускала с меня насмешливого взгляда, когда я направилась к выходу.

Распахнув входную дверь, я опасливо протянула руку в открывшийся проем. Не знаю, чего именно я боялась, но мои пальцы не встретили никакого сопротивления, лишь теплый весенний ветерок коснулся кожи. Набрав полную грудь воздуха, я смело шагнула за порог.

Шеонна вышла следом за мной, широко улыбаясь.

— Поздравляю. Ты еще не стала пленницей этого дома. И раз уж тебе так повезло, я дам тебе совет. — произнесла она и, воровато оглядевшись по сторонам, убедившись, что нас не подслушивают, склонилась к моему уху, — Беги из этого дома пока можешь и пока отцовские секреты тебя не убили.

Её зловещее предупреждение могло напугать до дрожи, если бы при этом в глазах подруги не резвились насмешливые искорки.

— Прекрати издеваться, — вымученно простонала я.

Шеонна весело хихикнула и положила руку мне на плечо, не переставая при этом улыбаться.

— Прости. Но если честно, то я не хочу, чтобы ты убегала. И надеюсь, что, когда я вернусь, ты всё еще будешь с нами.

С этими словами она сбежала по лестнице и засеменила к воротам.

Пока я провожала подругу взглядом, с моих губ не сходила безмятежная улыбка. За три месяца, проведенных в этом мире, мне довелось пережить множество странных и пугающих событий, вокруг клубились и множились тайны, но я чувствовала себя счастливой. Постепенно Гехейн действительно становился мне домом, как и предрекала Шеонна. Уже трудно было представить жизнь за его пределами, и уж тем более помыслить о возвращении в Сильм к Терри, женщине, заменившей мне мать. С каждым новым днём я скучала по ней всё меньше и реже вспоминала о прошлой жизни, убедив себя, что тётя станет счастливее без чужого ребенка на плечах.

Я присела на верхнюю ступеньку, нагретую солнцем, и мысленно потянулась к Эсперу, наблюдающему за мной из переплетения яблоневых ветвей. В ответ тамиру ласково коснулся моего сознания, напоминая: «я рядом».

С его возвращения прошло всего несколько часов, а для меня уже не существовало тех ужасных дней, проведенных в агонии, наедине с мучительной болью и кошмарами. Они стерлись из памяти, забылись как тревожный сон, но я все еще продолжала вновь и вновь тянуться к тамиру, боясь обнаружить на его месте пустоту.

С порога донесся тихий шорох: Элья, перекинув через плечо легкую тряпичную сумку, прикрыла за собой входную дверь. Я поднялась навстречу женщине.