Я - маг огня! (СИ) - Латта Викки

Когда назвали мое имя, и я пошла на сцену, то услышала напутствие Дрона, который был следующим:

— Удачи.

Краем глаза успела заметить с заднего ряда два больших пальца, поднятых вверх — от Дары и Лори. Чей-то одобрительный свист и выкрик:

— Эй, малышка, покажи нам горяченько… — договорить крикун не успел, и мне показалось, что где-то мелькнула светлая макушка Дэна…. Наверняка показалось.

А затем я вышла на сцену и меня ослепил свет огней-артефактов. Я могла лишь слышать голос председатель комиссии по отбору талантов.

— Госпожа Роук, — начал приятный женский голос, — вы заявили весьма провокационный номер: соблазнительный танец на стуле. И хотя наша академия придерживается строгих моральных правил, мы сочли, что не вправе отклонять вашу заявку, если исполнение будет в рамках приличий. Если же нет. Мы остановим ваше выступление, а за неподобающее поведение вас будет ждать штраф.

Я кивнула, подумав, что могли бы сказать и покороче: адептка, давайте без разврата! А затем зазвучала медленная музыка, которую заиграли зависшие на краю сцены в воздухе инструменты. Я посмотрела на одиноко стоявший под магопрожектором стул, не очень представляя, как станцевать так, чтобы это было и в рамках заявленного жанра и прилично. Секунда. Вторая. Третья… А потом: была не была. Я присела. Встала. Вытянула перед собой руки и еще раз присела. Медленно, но в точности выполняя упражнения, тренера Бруковра. Потому как если сочтут действия развратными, скажу, что они одобрены преподавателем. И даже больше: он меня им научил. И весь нашу курс тоже научил!

В зале начали раздаваться смешки, плавно переходящие в ржание. Видимо, соблазнительный танец зрители представляли себя слегка иным. Ну и пусть. Зато этот приватный танец был по ГОСТУ — главному общему студенческому уставу. Я уже было хотела перейти к отжиманиям, как вспомнила: нудно же еще стул как-то обыграть. У меня же номер вроде как бы с ним.

Я плавно подошла к мебелюке и, взявшись за спинку, развернула ее, а затем резко опустилась на сиденье, оседлав эту пакость задом наперед.

Медленную, прочувственную музыку, которая до этого момента лилась по залу, разрезало лошадиное ржание.

Стул подо мной бессовестным образом ожил и попытался встать на дыбы. Я рефлекторно ухватилась за спинку, что была на уровне моей груди и… зачарованные инструменты в этот момент, видимо, решили, что начинается вторая часть «балета» и заиграли разудалую плясовую. А я скакала по сцене, гарцуя на одержимом стул и пытаясь удержаться. Не знаю, насколько при этом грациозно взмахивала руками и ногами, но частичный стриптиз все же исполнила: с меня слетел ботинок и на бреющем полете унесся в далекие дали зрительного зала, завершив свою эпохальную миграцию в темные края сидений смачным:

— …ять! Второй раз она мне в этот же глаз!!!

Только вот отвлекаться на случайных пострадавших мне было недосуг. Я пыталась не свернуть себе шею на этой демоновой мебелюке, которая пыталась меня скинуть. Я из чистого упрямства решила ее укротить, объездить или что там еще положено делать с дикими табуретками? И все это под «и-го-го», доносившееся у меня откуда-то из-под сидушки.

Стул нарезал по сцене круги, я исполняла весьма замысловатые акробатические этюды, то свесившись и подметая волосами пол, то подлетая так, что ягодицы оказывались выше головы, а я сама едва ли не демонтировала стойку на руках и при этом задорно клацала зубами, пытаясь выкрикнуть «помогите». Но музыка была громче и однозначно четче.

А затем стул встал свечкой на две передние ножки. Как я на нем удержалась — отдельное чудо. Но на этом маневре я лишилась второго ботинка. Причем тот покинул мою ногу вместе с носком. И теперь можно было сказать, что на сцене присутствовала даже моя эпизодическая нагота. Так что теперь это выступление можно было формально считать стриптизом.

От избытка чувств (новую обувь теперь покупай! А у меня и так денег в обрез!) я пятками саданула по передним ножкам мебелюки, словно пришпоривая и… стулоконь подо мной замер как вкопанный. И тут же оборвалась музыка. Номер закончился, а я начала осознавать, что все же осталась жива.

И снова царапнуло ощущение злого взгляда из зала. Но кто это был — не смогла разглядеть из-за бивших в лицо софитов. А что увидела — это Дару, которая бежала ко мне через весь зал.

— Что-ж… весьма впечатляющее и эмоциональное выступление, хотя это не танец на стуле, а скорее акробатика… — заметила председатель.

— Зато без пошлости, — вклинился еще один голос, на этот раз мужской, с хрипотцой. — И весьма зажигательно.

От этого «зажигательно» у меня внутри все упало. Как? Я не провалилась? Теплилась надежда, что это слова утешения и сейчас мне скажут что-то в духе: адептка Роук, вы, конечно, молодец и все было хорошо, но вы нам не подходите… Я так на это надеялась.

— Мы вас берем! — решительно произнесла председатель. — Только над выбросом обуви поработайте еще немного. Я, конечно, уклонилась, а вот сидевший за мной адепт — нет, — и, не меняя тона, объявила:

— Дронвель Морфир. Вокальный номер.

Я так была растеряна, что побрела со сцены. Но не успела сойти, как мне почти в лоб влетела Дара и прокричав для зрителей:

— Мы тут немножко забыли… — цапнула стул. Тот попробовал слабо взбрыкнуть, но некромантское «цыц» было куда более впечатляюще, чем все мои «тпру-у-у» вместе взятые.

— Это была твоя инициатива? — без обиняков спросила рыжая, кивнув на присмиревший стул.

— Нет, — я ошарашенно помотала головой, все еще пытаясь осознать, что это было.

— Вот! Я была права! — Победно заключила некромантка.

В этот момент рядом уже оказалась и Лори, и рыжая обратилась уже к ней:

— Ты мне желание проспорила. Я же говорила, что это подстава, и наша мелкая должна была горланить со сцены, а не скакать по ней. А ты: да нет, это она нам утром наплела…

— Ну извини, — недовольно фыркнула Лори, тряхнув своими кучеряшками. — Ник выглядела так органично на этом стуле, что я решила…

— Решила, что у нее хватит сил и знаний зачаровать кость ночного жеребца? Между прочим, это не всем выпускникам факультета некромантии под силу — с этими словами Дара, до этого бдительно прощупывавшая сидушку, ловко рассекла заострившимся до состояния ножа ногтем обшивку стула и достала оттуда небольшую косточку. — Вот, я же говорила!

И в этот момент к сцене подбежал Дрон. Я успела увидеть лицо приятеля. Оно было бледным, и в глазах парня застыл немой вопрос ко мне: «Ты как?»

— Нормально. Все потом. Пой так отвратительно, как можешь, — протараторила я сомнительное напутствие.

Время разобраться еще будет. Дрон понял это и, коротко кивнув, вышел под свет софитов.

Соседки же с интересом посмотрели на меня.

А затем Лори задала вопрос… Вернее, хотела задать, но Дрон, начавший исполнять арию, громко, старательно, но даже для меня, у которой отсутствует слух, фальшиво, перебил ее.

— Ком… — начало Лори.

— О горе мне-е-е! — протяжно взвыл приятель.

— …у… ты усп… — попыталась продолжить кучеряшка.

— В чужой стране-е-е, — старательно измывался Дрон над ушами собравшихся. И зачем только на него столько картошки, лимонной воды с сахаром, горчицы и своих нервов перевела? Приятель и так бы отлично справился с тем, чтобы налажать.

— …ела насолить?

— Я ничего…

— Скиатюсь я-я-я, — меж тем разливался спившейся вороной Дрон.

— … не ела, — отозвалась Лори, подумав при чем тут перекус.

Но кучеряшка, уличив момент, когда Дрон набирал в грудь воздуха для нового захода, протараторила:

— Кому ты успела насолить?

Мне хотелось ответить, что уже многим, но я не могла: спасибо приятелю.

Дара поступила проще: взяла меня и Лори за руки и потащила к выходу. Распотрошённый стул остался стоять у выхода на сцену.

Когда мы вышли из зала, то тишина коридора показалась оглушающей. И только спустя несколько секунд уши начали различать звуки. И первым из них были те, что сложились в вопрос Лори, который она задала уже в третий раз: