Олаф Бьорн Локнит - Мятеж четырех
– Проснусь, – пообещала я. Собственно, я даже не была уверена, удастся ли мне сегодня заснуть. А если таковое чудо произойдет, мне наверняка приснится жуткий разбухший комок багрового огня, уплывающий в безмятежное ночное небо.
Темвик допил свое пиво и ушел домой, а я, повздыхав, начала устраиваться на ночлег – подбросила в еле горевший очаг дров, расстелила на лавке изрядно потрепанный полушубок, завернулась в него… и спустя миг вскочила, когда мне гаркнули в ухо:
– Вставай!
Оборотень не шутил – за узкими оконцами, затянутыми мутной слюдой, и в самом деле теплился серенький зимний рассвет.
* * *
За свою довольно бурную жизнь я привыкла к путешествиям. Однако доныне все мои странствия проходили в теплых странах, где достаточно вечером развести костер и можно не беспокоиться, что замерзнешь ночью. В Пограничье же каждое разбитие лагеря сопровождалось долгим вытаптыванием снега, пока не получалась небольшая полянка, лазаньем по глубоким сугробам за дровами и натягиванием толстого войлочного полога, отбрасывающего тепло костра к земле. Кроме того, спать приходилось вполглаза, чтобы время от времени вставать и подвигать тлеющее в костре длинное бревно. Необходимость заботиться о лошадях я в этот список не включаю – и так понятно, что наше передвижение напрямую зависело от хорошего состояния наших скакунов.
На ночевке я воочию убедилась, что Темвик не разыгрывает меня, прикидываясь оборотнем. Мысль о существовании человеко-волков упрямо не желала укладываться в моей голове и я предположила, что Темвик просто подсмотрел за происходившей возле Лерзака схваткой, а после решил поморочить мне голову. Однако на вторую ночь я проснулась посреди ночи и обнаружила, что спавший напротив меня Темвик исчез. Все его вещи были на месте, а вот самого болтливого следопыта не обнаружилось.
Сначала я собиралась заорать, потом подумала, сходила за арбалетом, зарядила его и уселась ждать. Где-то через половину колокола до меня долетело чуть слышное поскрипывание снега под приближающимися шагами, и в тусклый круг света вошел уже знакомый мне длинноногий молодой волк в пушистой темно-серой шубе с черной полосой вдоль хребта. От него слегка пахло свежей кровью, и я сообразила, что мой проводник отдавал дань своей звериной половине – ходил охотиться. Увидев, что я не сплю, он беззлобно оскалился, помахал мне хвостом и забрался на свое место.
Я была уверена, что сейчас он начнет превращаться в человека и на всякий случай отвернулась – вдруг оборотни не любят, когда на них глазеют во время смены облика? Спустя примерно двадцать ударов сердца до меня долетел сдавленный стон и неуверенно выговоренное:
– Эй, я уже все…
Действительно, все. Зверь пропал, вместо него лежал завернувшийся в меховой плед Темвик.
– Я думал, ты спишь, – слегка дрожащим голосом сказал он. – Вот и ушел.
– Да ладно, – сказала я. – Мало ли у кого какие привычки. А кому сегодня не повезло?
– Зайцу, – хмыкнул оборотень, опустил голову и, по-моему, тут же заснул. Я еще полежала, глядя на перебегающее между угольков пламя. Что ж, с одной загадкой Пограничья я разобралась. Полулюди-полуволки действительно существуют и ничем не отличаются от обыкновенных людей. Теперь бы еще узнать, что же такое мы видели два дня назад… Собственно, всю дорогу мы только об этом и говорили, придя к трем решениям – либо пробудился сильнейший вулкан, либо в лежащей за горами Гиперборее кто-то баловался особо могущественным волшебством, либо таинственное «зеленое пламя» придумало новую гадость для рода смертных.
Я также наконец услышала историю, предшествовавшую появлению зеленого пламени в землях Заката, о загадочной вещи, выкопанной гномами и о появившейся недавно туманной стене, надежно укрывшей от любопытных взглядов часть Граскаальских гор. После этого рассказа мне захотелось послать коня галопом, чтобы поскорее оказаться в Вольфгарде, но из-за глубоких сугробов это оказалось невозможно. Меня изводили дурные предчувствия и страх. Не за себя, но за находившегося где-то неподалеку короля Аквилонии и его спутников.
…Покинув встревоженную ночным происшествием деревеньку Лерзак, мы около полулиги ехали по широкому тракту, ведущему через лес, а затем Темвик решительно свернул в чащу, показавшуюся мне совершенно непролазной. Вскоре обнаружилось, что по лесу разбегается множество еле заметных узеньких тропок – шириной как раз, чтобы пройти лошади. Я не стала спрашивать, кто их проложил.
Темвик уверенно вел меня через дремлющие зимние леса куда-то на восход. Потом мы начали заметно уклоняться к полуночи, переночевали в заметенном снегом овраге – тут я раз и навсегда удостоверилась в реальности оборотней – а наутро продолжили путь. Привал мы устраивали всего один раз, в середине дня, и Темвик заявил, что до Брийта осталось всего ничего. Моя попытка выяснить, сколько лиг составляют это «всего ничего» успеха не принесла.
День клонился к вечеру, когда мы неожиданно выбрались из кажущегося бесконечным леса на широкую просеку и Темвик провозгласил:
– Брийт! Приехали!
Я посмотрела вперед, вдоль просеки, не обнаружила никаких признаков человеческого жилья, и возмутилась наглым обманом наивного гостя страны. Оборотень захихикал, ткнул рукой куда-то влево и пояснил, что ограда Брийта будет видна, как только мы минуем вырубку.
Так и получилось. С опушки леса я увидела несколько невысоких холмов, плавно переходящих друг в друга, а на вершине одного из них – внушительную деревянную городьбу и спрятавшееся за ней поселение, довольно обширное для здешних мест. Похоже, здесь обитало не меньше тысячи человек.
У ворот Брийта неразговорчивый и хмурый стражник тщательно проверил мою подорожную. Я незаметно принюхалась – от стражника шел еле уловимый аромат летней чащи и притаившегося зверя. Значит, оборотень. А с виду вроде человек как человек…
Кроме мрачного оборотня, бывшего старшим караула, въезд в поселение охраняли несколько обычных людей и обвешанные железом гномы. Это меня не удивило – я уже слышала рассказы о бедствии, постигшем подгорный народ, и о том, что теперь карлики вынуждены жить на поверхности. Особой радости по этому поводу никто не испытывал – ни люди, ни сами гномы, привыкшие обитать под землей. Потрясенные гибелью привычного им уклада жизни, гномы стали не в меру раздражительны, частенько ввязывались в ссоры с людьми и вообще вели себя как нахальные гости, чрезмерно засидевшиеся за столом.
Темвика пропустили без всяких расспросов – похоже, его здесь хорошо знали. С меня же, несмотря на записанную в подорожной должность гонца, содрали половину серебряного талера. Так что я ехала по улице и громко возмущалась, пока Темвик не пообещал угостить меня хорошим обедом на эти самые полталера, лишь бы я только заткнулась.
Брийт действительно заслуживал наименования «городка». Даже в быстро наступающих сумерках можно было разглядеть, что на бедность здесь никто особо не жалуется, что дома по сторонам главной улицы строены, что называется, «на века», и даже обычно не в меру буйных гномов здесь как-то сумели призвать к порядку.
Широкая заснеженная улица, по которой мы не спеша ехали, заканчивалась площадью с двумя наиболее заметными зданиями в поселке – облупившимся от времени и плохой погоды храмом Митры и расположенным напротив него двухэтажным добротным домом. Вход в дом украшала кричаще-яркая вывеска – на зеленом фоне стояла на задних ногах белая упитанная лошаденка. Над крыльцом в три ступеньки призывно горели забранные в медную решетку масляные фонари.
Мы как раз проезжали мимо полуоткрытых дверей храма, когда из-за угла здания стремительным шагом вышел человек, скользнул по нам равнодушно-скучающим взглядом, счел, что мы не представляем ни опасности, не интереса, и направился к теплым огонькам над дверью трактира. В сизоватых сумерках я разглядела только высокую, хорошо сложенную фигуру – как у большинства здешних уроженцев.
Человек поднялся на крыльцо, но почему-то не торопился входить и присоединяться к царящему в таверне веселью – я даже отсюда слышала громкие голоса и смех. Незнакомец стоял и смотрел, как мы постепенно приближаемся, как фыркают наши усталые лошади, выпуская облачка теплого пара, и, наконец, как мы останавливаемся возле трактирной конюшни. Легкие сухие снежинки, кружившиеся в воздухе, оседали на непокрытой голове неизвестного, поблескивая в черных волосах.
«Я не стану его окликать, – упрямо повторяла я, с ужасом обнаружив, что все когда-то приготовленные слова стремительно улетучились. – Не буду окликать… Прошло без малого полтора десятилетия, конечно, он меня забыл. Ведь я – всего лишь одна из многих мимолетных подружек. Я не пойду в трактир. Попрошу Темвика, пусть заглянет и разыщет невысокого типа средних лет. Наверняка он там. Значит, все в порядке, они возвращаются домой и ничего не случилось… Может, и мне домой поехать?.. Я не захнычу, как глупая девчонка. Я не заплачу…»
