Кира Касс - Единственная
Все происходило так медленно и постепенно, что я не сразу осознала, как сильно мы изменились. Но в глубине души я уже много недель это знала и по-прежнему молчала о своих чувствах. Поступала несправедливо по отношению к Аспену. Я должна сказать ему. Я должна отпустить его.
Открыв крышку чемодана, я принялась рыться в поисках свертка. Нащупав, я развернула его и вытащила оттуда склянку. Теперь, когда там лежал браслет, медяк не выглядел так одиноко, но это уже было неважно.
Я взяла склянку и поставила ее на подоконник, оставив ее там, где она должна была находиться уже давным-давно.
Большую часть полета я проговаривала про себя то, что собиралась сказать Максону. Предстоящий разговор страшил меня, но мы не сможем двигаться вперед, пока он не узнает правду.
Я подняла голову. Аспен с Люси, поглощенные разговором, сидели впереди по другую сторону прохода. Вид у Люси был по-прежнему расстроенный. Судя по всему, она давала Аспену какие-то указания. Он молча слушал и кивал. Потом она вернулась на свое место, и Аспен поднялся. Я поспешно втянула голову в плечи, надеясь, что он не заметил, как я подглядывала за ними.
Я сделала вид, будто увлеченно читаю книгу, и подняла на него глаза, лишь когда он приблизился.
– Пилот говорит, до Анджелеса еще примерно полчаса лету, – сообщил он.
– Ясно. Хорошо.
Аспен заколебался:
– Прости, что так вышло с Котой.
– Тебе не за что извиняться. Он просто подлец.
– Нет, есть за что. Пару лет назад он дразнил меня, говорил, что я запал на тебя, а я все отрицал, но это, похоже, его не провело. Судя по всему, он пристально за нами следил. Я должен был быть осторожнее. Я должен был…
– Аспен.
– Что?
– Все будет хорошо. Я расскажу Максону правду и возьму всю ответственность на себя. У тебя дома куча ртов, которые нужно кормить. Если с тобой что-то случится…
– Мер, ты пыталась удержать меня, а я был слишком упрям и не послушал тебя. Это моя вина.
– Не твоя.
Он сделал глубокий вдох:
– Послушай… Я должен сказать тебе одну вещь. Знаю, это трудно, но ты должна знать. Когда я говорил тебе, что всегда буду тебя любить, я не врал. И я…
– Хватит, – взмолилась я. Я понимала, что рано или поздно должна буду сказать ему правду, но мужества на два признания сразу у меня не было. – Я не могу сейчас разбираться еще и с тобой. Мой мир только что перевернулся с ног на голову, и мне предстоит сделать то, при мысли о чем сердце у меня замирает от ужаса. Прошу тебя, оставь меня сейчас в покое.
Мои слова не обрадовали Аспена, но спорить он не стал:
– Как скажете, миледи. – С этими словами он ушел прочь, и на душе у меня стало еще тяжелее, чем прежде.
Глава 27
Переступив порог дворца, я вдруг ощутила, что нахожусь именно там, где должна находиться. Служанка, которой я никогда прежде не видела, взяла у меня пальто, а Аспен подошел к одному из гвардейцев, стоявших на карауле, и негромко объяснил, что полный отчет о поездке он даст наутро. Я поднималась по лестнице на второй этаж, когда меня перехватила другая служанка:
– А на прием вы разве не пойдете, мисс?
– Прошу прощения?
Мне что, устроили торжественную встречу или что-то в этом роде?
– В Женском зале, мисс. Уверена, вас там ждут.
Это объяснение не слишком прояснило ситуацию, но я продолжила подниматься и, свернув за угол, направилась в Женский зал. Оказаться в привычных стенах было неожиданно отрадно. Разумеется, я все еще тосковала по папе, но не видеть на каждом шагу вещи, которые напоминали о нем, было облегчением. Вот если бы меня еще встречал Максон!
Я раздумывала, не послать ли за ним, когда из-за дверей Женского зала донесся дикий шум. Судя по громкости, там собралась половина Иллеа.
Я нерешительно приоткрыла дверь. Едва Тайни – стоп, а она-то что здесь делает? – заметила мои рыжие волосы, как немедленно закричала на весь зал:
– Она здесь! Америка вернулась!
Зал огласился приветственными криками, и я в изумлении застыла на пороге. Эммика, Эшли, Бариель… Здесь были все. Я оглядела зал, хотя и понимала всю тщетность. Рассчитывать увидеть здесь Марли не стоило.
Ко мне бросилась Селеста и едва не задушила в объятиях:
– Ах ты, паршивка, я так и знала, что ты своего добьешься!
– Ты о чем? – опешила я.
Не успела Селеста ничего пояснить, как ко мне подскочила Крисс и, крепко обняв, едва не оглушила своим визгом. Судя по исходившему от нее запаху спиртного, она успела уже изрядно приложиться к бокалу, который держала в руках, и, похоже, останавливаться не собиралась.
– Остались только мы с тобой! – завопила она. – Завтра Максон объявит о помолвке! С одной из нас!
– Ты уверена?
– Вчера мы с Элизой, – встряла Селеста, – получили под зад коленом, но он послал за всеми остальными девушками, так что мы никуда не уехали. Элиза тяжело это переживает, ты же знаешь, какая у нее семья. Она считает, что не оправдала их надежд.
– А ты? – обеспокоенно спросила я.
Селеста с философским выражением пожала плечами и улыбнулась.
Я засмеялась, и в следующий миг кто-то сунул мне в руку бокал.
– За Крисс с Америкой, последних, кто не сошел с дистанции! – провозгласил чей-то голос.
От таких новостей голова шла кругом. Значит, Максон решил положить Отбору конец и отправить всех по домам. И сделал это в мое отсутствие. Значит ли это, что он скучал по мне? Или понял, что вполне в состоянии прожить и без меня?
– Пей же! – велела Селеста и осушила бокал в мою честь.
Я выпила шампанское и закашлялась. Не знаю уж, что больше повлияло: перемещение из одного часового пояса в другой, переживания нескольких последних дней или выпитое на пустой желудок вино, а может, сочетание всего перечисленного, только голова у меня немедленно закружилась.
Девушки приплясывали на диванах, радуясь событию, хотя и не стали победительницами. Селеста в уголке о чем-то шушукалась с Анной, судя по всему, рассыпалась перед ней в извинениях. В зал бесшумно пробралась Элиза и, молча обняв меня, вновь исчезла. Все веселились до упаду, и я поймала себя на том, что счастлива, несмотря на то что совершенно не уверена в исходе состязания.
Я обернулась и неожиданно обнаружила рядом Крисс. Та порывисто обняла меня.
– Так, – сказала она. – Давай договоримся, что завтра будем радоваться друг за друга, как бы все ни повернулось.
– Думаю, это хороший план, – прокричала я в ответ, перекрывая гвалт, и со смехом опустила глаза.
И тут меня точно обухом по голове ударили. Подвеска, блеснувшая на шее у Крисс, внезапно перестала быть просто украшением, каковым была еще несколько дней назад.
Я ахнула, и она с недоумением взглянула на меня. Схватив Крисс за руку, я решительно потащила ее к выходу из зала.
– Куда мы идем? – опешила Крисс, явно не ожидавшая такого поворота событий. – Америка, что случилось?
Я затащила ее за угол и втолкнула в дамскую уборную, предварительно удостоверившись, что мы одни и никто нас не услышит.
– Ты из повстанцев! – набросилась я на нее.
– Чтооо?! – чуточку слишком театрально возмутилась она. – Да ты спятила!
Однако же она непроизвольно потянулась к цепочке и тем самым себя выдала.
– Мне известно, что означает эта звезда, Крисс, так что не пытайся меня обмануть, – спокойно произнесла я.
Выдержав паузу, она вздохнула:
– Ничего противозаконного я не сделала. Я не организую нигде никаких протестов, я просто сочувствующая.
– Прекрасно, – бросила я. – Но чем ты докажешь, что ты здесь, потому что тебе нужен Максон, а не потому, что тем, кого ты поддерживаешь, нужен свой человек во дворце?
Она немного помолчала, подыскивая слова. Потом, сжав челюсти, подошла к двери и заперла ее:
– Если тебе непременно хочется это знать, да. Меня… предложили королю в качестве возможного варианта. Я уверена, ты уже догадалась, что лотерея на самом деле была одной видимостью. – (Я кивнула.) – Король был – и до сих пор остается – не в курсе, сколько северянок было выдвинуто. Мне единственной из всех выпала возможность попасть во дворец, и поначалу я оставалась здесь исключительно из преданности делу. Я не понимала Максона и, казалось, была совершенно ему безразлична. Но когда я лучше узнала его, мне стало очень грустно, что я не интересую его. После того как Марли выбыла, а ты впала в немилость, я увидела его совершенно в ином свете. Ты, наверное, считаешь, что я приехала сюда из неверных побуждений, и, возможно, права. Но сейчас я здесь нахожусь в силу совершенно иных причин. Я люблю Максона и по-прежнему готова за него бороться. Вместе мы способны совершить очень многое. Так что если ты думаешь, что можешь шантажом заставить меня уехать, то лучше даже и не пытайся. Я не уступлю. Ты поняла меня?
