Змий (СИ) - "MikhailSkr"
— Глупо, лисичка. Хотя у тебя всё равно не вышло бы убежать отсюда, но вот надежда на то, что Вам удастся хоть на сколько-то меня задержать, реши я взяться за Вас всерьёз — верх безрассудства и самонадеянности, — Жёлтый император чувствуя своё абсолютное и подавляющее превосходство над соперниками, не спешил ставить точку в этом «сражении». За две с половиной тысячи лет, которые он провёл в заточении, он соскучился по настоящим битвам, да и благородством был не обделён, и ему на самом деле было бы жаль прерывать жизнь таких отважных и сильных воинов. Он хотел этого избежать и призвать их в ряды своих вассалов.
— «Госпожа Мэй, я сейчас брошу все свои оставшиеся силы, вложив их в одну единственную атаку, поставив всё на неё. Собираюсь создать десятки тысяч лезвий, состоящих из солнечной энергии, которую мне только окажется под силу сконденсировать и сконцентрировать, придав ей форму. А затем я запущу их в направлении противника. Но атака будет намного эффективнее и сильнее, если Вы выпустите всё доступное Вам лисье пламя в окружающее пространство с вложенным в него намерением предать право управление над ним в мои руки. Тогда мои солнечные серпы будут на порядок сильнее, если вберут в себя ещё и Ваше пламя. От тебя же, Кенмэй, требуется выложиться на полную мощь и в тот самый момент, когда я совершу атаку, запустить вместе с ней в направлении Хуан-ди воздушный таран».
— Я вижу, что Вы непреклонны с своём решении, которое переведёт Вас всех к гибели. В последний раз я прошу Вас одуматься и не совершать глупость, — Хуан-ди, будучи естественным Владыкой и правомочным правителем здешних земель, чувствовал, что находящиеся перед ним уже потрёпанные предыдущими столкновениями противники задумали что-то грандиозное против него. Но даже ощущая приближающуюся во временной линии опасность, которую транслировала ему реальность, он не посчитал её для себя реальной угрозой и потому до последнего надеялся воззвать к логике и разуму симпатичных ему своей волей и силой разумных, дабы убедить их перейти на его сторону.
— «Начали!» — прозвучал ментальный крик Исао в разумах Мэй и её отца, сразу же после которого они приступили к осуществлению задуманного древним аякаси-генералом плана.
Буквально единовременно произошло следующее. Всю равнину между двух небольших гор объяло лисье призрачное пламя, и в чистом виде оно не могло принести какого бы то ни было заметного ущерба Хуан-ди и его нефритовой армии, лишь некоторое неудобство в ощущениях для самого императора, а ещё отнятая небольшая часть ментальной концентрации, которую тому пришлось уделить для защиты магических управляющих конструктов, внедрённых в каменных големов его армии.
Стоило же только девятихвостый высвободить весь доступный ей резерв энергии в виде пламени, как начал действовать Исао.
Его дар понимания и влияния на законы природы позволил тому искривить воздух и реальность таким образом, что создался эффект миниатюрных линз на околоорбитной высоте прямо над долиной, на которой они находились, точки фокуса которых находились строго напротив императора и его армии. Сам того не зная, Исао повторил эффект высшего заклинания из шумерской школы — Длань Шамаша. Только если работа оригинальной Длани опирается на одну единственную линзу, расположенную вдвое выше атмосферы Земли, концентрирующую солнечную энергию и закручивающую ту в огненный протуберанец, то Исао создал чуть меньше пяти тысяч линз в миниатюре уже в самой атмосфере Земли, отчего солнечная энергия, попадающая в линзы, созданные манипуляциями над действительностью Исао, не столь качественная и насыщенная, как у линзы Длани Шамаша. И если высшее шумерское заклинание выплёскивает на противника сконденсированную энергию в виде огненного столба чуть ли не километрового диаметра, то у Исао конечным продуктом его мистической техники являются плазменные резаки, напоминающие своей формой молодой месяц.
Уже только то, что смог сотворить Исао, могло бы запугать и даже уничтожить какого-нибудь «слабенького» Архидемона, как минимум лишив его телесной оболочки, отправив на возрождение, если, конечно, у того имеется такая способность. Но не стоит забывать, что к мощи каждого плазменного месяца прибавилось лисье пламя, которое наносило урон не столько материальной основе, а разя энергетическую составляющую объекта, к которому применяется.
И в завершении этой атаки она ещё оказалась усилена приложением к ней силы Кенмэя, придавшей той немыслимое ускорение.
Всё это действо случилось в какие-то доли секунды, что даже для восприятия Хуан-ди оказалось очень сложным уследить за скоростью сотворения плазменных слэшей и их перемещением в его сторону, но он всё-таки уже был готов к предстоящему, и стоило только ему почувствовать дуновение смерти, он возвёл перед собой магический щит огромной длины, высоты и толщины, полностью оградив себя и свою армию перед яростью солнца и лисьего пламени, усиленного ветром тануки.
Столкновение совместной атаки аякаси со стеной, возведенной Жёлтым Императором, породила сильнейший взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой, огромным облаком пыли и ударной звуковой волной прокатившейся на сотню километров вокруг. Близлежащие горы, между которыми находилась долина, где только что произошёл взрыв, сильно пострадали от этой атаки.
— Нам… уффф… удалось? — смахнув с лица проступивший пот, что для божественной кицунэ было нонсенсом, спросила запыхавшаяся от перенапряжения Мэй.
— Нет. Не удалось, — прозвучал ответ со стороны рассеивающегося облака пыли и грязи, поднятой взрывной волной, где находились противник аякаси со своей армией, — Вы сами выбрали свою судьбу. Мне искренне жаль. А теперь, умрите!
Хуан-ди находился в ярости от того, что оказался ранен. Он никак не ожидал, что его противникам совместными усилиями удастся преодолеть предпринятые им меры защититься, и свидетельством его глупой самонадеянности служили теперь разбросанные вокруг него каменные осколки, бывшие совсем недавно нефритовой армией.
А ведь Жёлтому императору, помимо поднятой перед собой и армией магической стеной, в тот самый момент, когда она пала под атакой трио, буквально на пределе своих ментальных способностей и сил пришлось в ускоренном темпе возводить дополнительную защиту, дабы сохранить собственную жизнь. И ни какой речи о том, чтобы спасти своих солдат уже не шло, самому бы выжить.
В итоге, Хуан-ди это удалось, правда несколько плазменных слэшей смогли до него добраться и чуть не отсекли ему руку, ногу и не вспороли брюхо. И он сейчас искреннее возблагодарил своего предка, Небесного Императора Луна, за дарованную ему регенерацию и стойкость перед агрессивной в отношении себя сторонней магией. Сейчас его облик ещё сильнее проецировал в пространство его родство с истинным драконом, ведь для того, чтобы минимизировать урон от пропущенных атак, Жёлтому императору пришлось воззвать ко всему скрытому до недавнего времени и заложенному в него потенциалу кровного наследия и родства с истинным драконом, а также полученной от великого предка Воли.
Так что в данный момент он был больше драконом, чем его промежуточным звеном от человека к истинному — драконоидом. А это, естественно, не могло не сказаться на его чувственном духе. И нет ничего удивительного в том, что после испытанной боли у него снесло планку от ярости, и все мысли Хуан-ди направлены на то, чтобы уничтожить мерзавцев, посмевших его ранить и причинить ему боль. Так что теперь он, невзирая на наличие симпатии, которую испытывал к своим противникам ранее, хотел их разорвать голыми руками. Гнев уже полностью застилал его взор, и он, отдавшись собственным инстинктам, рефлекторно и интуитивно обратившись к власти над пространством, лишил способности аякаси прибегать к помощи своих карманных измерений, привязанных к душе, тем самым отзывая с них обратно в складку пространства доспех из адаманта, в который они были облачены. И теперь уже ничто не могло ему помещать убить своих противников, ведь у него самого в руке находился меч, некогда принадлежавший его далёкому предку-дракону, сделанный из металла Убийцы Богов.
