Оксана Демченко - Мир в подарок. (Трилогия)
Он шел легко и уверенно, то выбираясь далеко вперед, то чуть отставая. Лой’ти прыгал по веткам и слетал вниз, обнаружив красивый гриб или незнакомую ягоду, срывал и с писком тащил подарок Миратэйе. Слушал ее заключение, нервно вцепившись в хвост, и убегал снова. Бесполезность волчьей ягоды он усвоил с первого раза, калину научился собирать, не давя и не сминая, но некрупные крепкие мухоморы, признанные бесполезными, носил упрямо, уж слишком красивые! Арагни сдалась и стала собирать их в отдельную суму, для средства от ревматизма и еще каких–то полезных мазей.
Здесь, в моховом лесу, двигаться было приятно и удобно. Знатные господа виновато перешучивались и время от времени снова предлагали айри уступить любое седло, но зря. Куда им, еще приметно слабым, до его неутомимости? Тропа сама ложилась под ноги, путь подвигался споро и уверенно. Первая ночевка застала их уже в крепком густом лесу, вторая позволила придирчиво выбирать красивые и сухие холмы со сплошными кронами нескольких дубов, формирующих единую надежную крышу от дождя. Третья была отмечена коротким визитом заблудившегося в тучах месяца, укротившего дождик до слабого еле слышного шороха.
Ходоки из господ оказались такие же бестолковые, как наблюдатели. Ни стоянку выбрать, ни мухоморов по пути насобирать, ни зайца с ходу подстрелить. Именно так ехидная Мира усердно объясняла всем их скромную роль, не предполагающую слов: она ведь обещала, что над ее драконом никто не станет шутить безнаказанно, пусть и с самыми добрыми намерениями! Даже желая тем вынудить его к верховой прогулке и отдыху. Вот пусть привыкают.
А уж коли эти наивные горожане, радостно рассмеялась она, медведя встречают, не приметив, то и вовсе стыдно…
Староста Тофей вынырнул из зарослей тихо и решительно, сопровождаемый обещанным Медведем и еще десятком селян. Вэрри приметил их давно, Мира – недавно, а прочие удивленно вздрогнули.
– Ух и здоров ты князей воровать, – уважительно хлопнул айри по плечу Тофей. – Все туточки, или утопил самых вредных в болотине? Младшенького не тронул, дело. Мы его сами уму учить станем, чтоб шибко не бегал. О, да ты с полным усердием выловил мертвяка из этого пятого мира, про который демону дохлому ночью бубнил, – отметил он, всматриваясь. – И правильно, из Орланов он самый толковый. От меньшого пока пользы – только в праздник речи пустые плести. Ага, девчушку притащил. Вот вредная, я прям язык глотаю от ее вида. Ниток навязала, сна на нас напустила – и ходу. Гляду моему на один зуб, до седла с разбегу не допрыгивает, а от охотников наилучших обманом да коварством бесчестным удрала…
– Значит, такие охотники, – без тени смущения фыркнула Мира. – Куда вам демонов ловить, если одного маленького слепого ребенка всей деревней упустили. Теперь над вами зайцы смеяться будут, в лес постыдитесь показаться.
– Ох, беда пришла, нету мне боле покоя в родной деревеньке, – вздохнул Тофей. – Пищит тоньше комара и нудна–то не по годам. Молчу, молчу, куда мне…
– То–то же, – гордо вздернула носик Мира. – Коней привели?
– Всё как было уговорено, – солидно кивнул Медведь. – Корм наилучший для твоего красавца, одежка князьям и травки на лекарства. Моя Фимия тебе пирожков испекла.
Мира кивнула и совсем довольно объявила привал. Торопливо ссадила со спины Норима Арифу и Дилю, зашепталась с конем, гладя мягкие губы и снимая ненужную более узду, поделила с ним пирожки.
Вэрри отозвал в сторонку кузнеца и развернул его лицом к маленькой снави, наговаривая в ухо свою идею клинка. Медведь задумался. Да так крепко, что молчал до самой Брусничанки, много дней, то хмурясь, то усмехаясь своим мыслям. Когда гостеприимные жители разобрали путников на постой и развели по заранее натопленным банькам, а Мира убежала проверять своего красавца, устроенного в отдельном просторном стойле, он наконец заговорил, отведя Вэрри к самой опушке.
Дождь сеялся редко и лениво, оседал прозрачными кристаллами на куртке и медленно растекался. Не поймешь – уже снег или еще вода? Лес чернел мокрый и сонный. Он–то знал, если это еще и не снег, то скоро гадать не придется. Пора. Земля пропиталась влагой, листья легли, укрывая теплым пологом корни. Трава от давнего последнего покоса уже не выросла высокой, холода не пустили. Рябины клонят к земле тяжелые гроздья, обещая суровую зиму.
Вэрри повернулся спиной к лесу, на который насмотрелся досыта за дорогу. Ему сегодня больше нравился вид деревни. Две новые избы воздвигли взамен сгоревших на прежних местах, золотистые и свеженькие. На крыше дальней еще сидели мастеровые люди и беззлобно переругивались с привычной для Брусничанки издевкой. Одни полагали, что теперь кузнец должен до весны старосте в ноги кланяться за такое проворство, а спасителя своего звать не учеником, а как самое малое батюшкой. Иные сомневались в его добросердечии и советовали пониже дверные косяки опустить, чтоб поневоле на коленях перед соседями из дома выползал. Третьи здраво намекали, что Медведица варит лучший мёд в деревеньке и потому ползать придется им, ведь на днях станут праздновать новоселье. А в оплату за стройку довольно не пускать гостей на поселение к Старому. Пусть сидит один, а все истории вендов достанутся им, без устали топорами махавшим две седмицы.
Дочки кузнеца уже забыли про страшный плен и теперь крутились возле Актама, выведя его из только–только выделенной конюшни, угощая хлебом и наперебой уговаривая потанцевать. Им живо помнился золотой лист, вьющийся по атласу его шкуры солнечным вихрем.
Медведь тоже смотрел и улыбался. Избы вышли просторнее и лучше прежних. Да и кузня новая куда удобнее, скоро дракон оценит. Вздохнув, Старый вернулся к мучающей его теме: конечно, клинок по душе Одуванчика откованный, одолеет Месть. Выбор хороший и необычный. Но чем он закончится для самого дракона? Да и для девочки тоже. Может, не стоит так опрометчиво сплетать со сталью и соединять с собственной рукой судьбу, которая еще не определена? Ведь ребенок, ну как можно…
Вэрри хмурился и требовал уточнения. Медведь рычал, поражаясь его недогадливости и отказывался вслух высказать свои подозрения. Оба остались недовольны друг другом, но сошлись на том, что иного клинка им не выбрать.
– Я не снавь, но скажу тебе сразу, – веско бросил напоследок Медведь. – Это не кончится с возвращением Орланов в столицу. И если девочка пострадает, я внукам завещаю тебя отыскать и со свету сжить. Ей и так досталась непростая доля.
– Не темни или молчи совсем, – огрызнулся Вэрри.
– Сколько тебе лет? – Вроде бы невпопад спросил кузнец.
