Олеся Андреева - Люди без Планеты
Не смотря на недостаток друзей, я не чувствовал себя одиноким. Лучшими друзьями для меня были книги, львиную долю которых занимала фантастика. А потом пошли еще и кружки юных космонавтов, научные проекты, шахматный и уфологический клубы. Что и укладывалось в моем юном мозге, попутно формируя мировоззрение и характер.
Все это было навеяно развитием космической индустрии. Вера в то, что мы не одиноки во Вселенной, утвердила меня в стремлении подобной деятельности. Но эйфория от прорыва в космическое пространство довольно быстро утихла, НЛО ушло на второй план, уступив дорогу экстросенсорике. А мечта найти доказательства существования внеземного разума зацепилась, как репей за штанину и проследовала со мной по жизни. Каков же был мой ступор, когда на пороге моего дома появилась Ариадна с недвусмысленным сумасшедшим заявлением. Тогда-то моя вера и прошла проверку на крепость. Вернее сказать, не прошла. Я не поверил, естественно. Как я мог поверить бледного вида девушке с клыками, утверждающей, что Земле близится конец, а она сама прибыла с дружественной нам Римпвы? Я собрался вызвать милицию, когда ее настойчивость переросла в трех крепкого, хотя и худощавого строения мужчин, без приглашения вломившихся в мою квартиру. Но не пришлось. Меня нагло оглушили и похитили. Очнулся я уже на месте переноса, у маяка на Ладожском озере. Перепугано следя за странными молодыми людьми, гадал, кто же они. Все в белой одежде, похожи друг на друга какой-то странной, необъяснимой схожестью. Стройные до худобы, бледные настолько, что легкий румянец смотрелся неестественно. Зато клыки в улыбке показались уж невероятно правдоподобными. Перечислив в уме все радикальные и не очень молодежные движения, я так и не понял, кому из них мог перейти дорогу.
Четверка не обращала на меня внимания, явно к чему-то готовясь. Я надеялся только на то, что это не будет жертвоприношение со мной в виде главного блюда. Как назло, был не сезон, и туристов днем с огнем не сыщешь. Да и служащие маяка не появлялись. Я окончательно впал в панику, но на меня накатила волна спокойствия, стоило только Ариадне взять меня за руку и посмотреть своими дивными фиолетовыми глазами. 'Линзы, наверное', - подумал я. На ее худом лице они казались непропорционально огромными. Я открыл рот в шоке, увидев, как один из похитителей просто исчез на месте. Только когда меня подвели ближе, мои глаза сумели разглядеть размытое пятно. Я подумал, что у меня со зрением не все в порядке. А после того, как мы сами шагнули в это 'пятно' и передо мной полетела Вселенная, я был уверен, что у меня с мозгами не все ладно.
Нас выбросило в небольшой зал из белого камня. Ариадна только покачнулась, почувствовав пол под ногами, изящно присела. Я же не успел сориентировать и повалился на колени.
— Что происходит? — только и мог пробормотать я.
Мотая головой по сторонам, стараясь рассмотреть все и сразу, я заработал себе скачок давления и головокружение. Все же я уже немолод для подобных испытаний. Первое впечатление — тронный зал. А как еще назвать просторное помещение с расписанными серебряным узором стенами, высоким потолком под самое небо, увитым созвездиями, с прозрачным полом, под которым плескалось синее море? Во главе всего этого, на троне восседал Император всей Римпвы, Василевс. Высокий, но в отличие от своих подданных он не выглядел худощавым, он был статен. И белые волосы, смотревшиеся неестественными на других головах, сияли благородной сединой. Он рассматривал меня не с меньшим интересом, чем и я его. Но зал опять завоевал мое внимание. В его центре находился колодец, только диаметр его был, как у бассейна. Пропасть, свет в которой утопал, не достигнув и половины глубины. А над ним висел диск. Он сливался бы со стенами за счет идентичности цветов, но в нем, полом внутри отчетливо был виден трехцветный шар Земли, с плывущей в атмосфере облачной пеленой. За планетой выглядывала застенчива Луна.
— Что… Как такое возможно? Что вы мне вкололи?
Они потешались над моим изумлением, удивлением, счастьем. Но меня не трогало умиление римпвийцев, не оскорбляли их перешептывания, потому что, это была моя победа. Я находился в другой галактике, на другой планете. Голова закружилась, зазудело страстное желание притащить сюда бывшую жену. Доказать ей, что я не потерял рассудок, что не выкинул жизнь на помойку! И мои труды нужны! Нужна была моя вера! Это ее жизнь на побережье Майами бесцельна и не имеет смысла! Я получил шанс оправдать свое жалкое существование. Пусть страшным оказался шанс, но я мог спасти жизни людей. И больше всего мне хотелось показать это все сыну, чтобы он не стыдился меня, чтобы знал, что не на глупые фантазии я его променял, отпустив с матерью к богатому отчиму в Штаты.
Только на следующий день, когда улеглась ликующая буря собственной правоты, после ночи полной впечатлений и беспокойного сна, пришло осознание нашей трагедии. Это морозным жалом вошло в мое сердце. То, что нас ждало… Ничто не стоило такой цены. И уж тем более этого не стоило мое тщеславие.
На фоне Апокалипсиса правда о 'взаимоотношениях' римпвийцев с людьми блекла и не казалась такой уж ужасающей. Да, это была не лучшая участь, и многие будут бороться за свою свободу. Но мы были не в том положении, чтобы выбирать. Поэтому стоило изменить условия наших отношений. Их результатом не должна являться смерть человека.
Два года пролетели в трудах. В голове крутился вопрос, скольких людей я мог спасти? И как устроить на Римпве тех, кто выживет? Как найти путь передачи энергии, прервав старую цепь? Я никогда не был медиком и не интересовался медициной, тем более эзотерикой. И все эти понятия, связанные с потоками энергии были от меня так же далеки, как уфология от моей жены. Я поднял все связи в поисках ответов. Меня в связи с этим подняли на смех. Как я не бился, мне не верили. Я ничего доказать не мог, а римпвийцы отказались от дальнейшего вмешательства. Странная тактика. Я подозревал, что в этом замешан Ортон.
Идея все же пришла во сне, как Менделееву его таблица. Яркой вспышкой, молнией, которую я успел поймать за хвост. И с каждой неделей, проведенной в лаборатории, все становилось понятнее и разборчивее. Мое упорство начало приносить плоды, обретая форму и способы решения. Затем я на полгода отправился жить на Римпву, чтобы вместе с командой Ариадны переносить мою идею с бумаги в реальность. Мы работали с людьми, которые ранее были привезены в лагерь Ортона. Это повергло меня в жуткую депрессию. Люди в клетках уже не походили на сознательных существ. В их глазах горело безумие и отчаяние. Их доили, высасывая кровь, отправляли обратно на кормежку. Но долго человеческий организм не мог переносить подобной эксплуатации. Люди там долго не жили. Именно эти безучастные безвольные тела стали для меня стимулом. Мы не должны более позволять так над собой издеваться!
