Оксана Усенко - Алая
Эмма в нерешительности подошла, отмечая, что выглядит не так как всегда, и это снова вселило ей некую неуверенность, о которой она уже давно забыла.
Ух ты, а без макияжа тебе гораздо лучше, Тьма, у тебя даже почти человеческое лицо,- иронично сказал Артем, - давай позавтракаем что ли, раз пообщаться с интересующей нас обоих персоной ни у кого не получилось.
Меня зовут Эмма, а не тьма, если можешь, называй меня так, Артем,- на сколько можно мягче сказала Эмма.
Тьма и есть тьма, но я попробую, - кивнул он,- так что наблюдаешь?
Пытаюсь, а ты?
Ну наблюдают во-первых пытаясь не обнаружить себя, а ты как раз попыталась пойти на контакт.
Отвечать вопросом на вопрос не в твоем стиле. Да, мне не следовало подходить, - признала свою ошибку Эмма и придвинула к себе ароматную чашку дымящегося кофе.- Но у меня были свои причины пообщаться с этой «маленькой шаманкой», а она…, как бы не совсем она, и я не могу понять почему.
Я пришел рассказать ей кто она, но она не хочет этих знаний сейчас, тяжело вздохнул Артем, нужно подумать, как до нее достучаться.
Странно, я думала светлые подсознательно слушают светлых.
Она не совсем светлая теперь, ты же видишь, Эмма.
Но и не темная, покачала головой Эмма.
Нет, не темная, но никто из нас не однозначен, даже ты, - кивнул Артем и внимательно заглянул в ее зеленые глаза, словно зачерпнул из темно-зеленых вод, какую-то более глубокую и чистую воду.
Да ты философ, Артем,- иронично рассмеялась Эмма.
Со стороны казалось, что пара двух красивых молодых людей случайно встретились и радостно беседуют, только серо-стального цвета глаза, совершенно не случайно обращенные через огромное французское окно кафе с улицы видели другое. Видели, как их линии судьбы сверкнули в момент соприкосновения с Алой, как сияет слепящий свет Артема и густой темный туман Эммы клубящийся вокруг них с момента встречи. Видели, как постепенно редеет туман окружающий красивую молодую женщину, как будто из-за погрязшего в тучах неба, пробиваются робкие и несмелые лучи яркого, но еще робкого весеннего солнышка. Обладатель красивых глаз мягко улыбнулся, любуясь попытками весеннего солнца побороть черные тучи. В этот момент в кафе с гомоном вбежала группа возбужденных и радостных студентов и закрыла возможность человеку видеть Эмму с Артемом, но Серый, уже ушел, заскользил как обычно незаметной для людей радугой по древнему городу. Эти двое не нуждались в нем…
Глава 13
Олеся
Олеся раздосадованная вышла из кафе. Эти активно желающие пообщаться личности ее отвлекли и сбили с нужной волны. Теперь нужно все начинать сначала. Городская улица стелилась перед ней словно лента, город звал ее, подсказывал маршрут... Хорошо, попробуем пойти на зов.
Петляющая, то поднимающаяся то спускающаяся улица вела ее долго, и девушка с удивлением осознала, что она абсолютно не устает, проходя километр за километром. Организм работал как полностью или даже с избытком заряженная батарейка. Интересно. Подойдя к месту к которому ее так настойчиво звал город она выяснила, что это Киево-Печерская лавра. Да знакомое место, она здесь была. Красивое древнее место, но особого трепета оно почему-то не вызывало. Олеся никогда не была особо верующей, нет, она не отрицала наличие высшей силы, но и к церкви особой любви не испытывала. Скорей она ее уважала, как ни странно это звучит, но не преклонялась, считая, что преклонения достойна именно непосредственно высшая сила, а не ее «прямые представители» на земле.
Впрочем, зачем-то город ее сюда вел... Олеся повертела головой и уперлась взглядов в высокую колокольню. Судя по странному, едва заметному мерцанию, именно ее ей предлагал город в качестве... чего? Обзорной площадки? Туристического объекта? Вряд ли...город по мелочам не будет размениваться... Олеся, пожав плечами, пошла к колокольне. В свой прошлый визит она на нее не подымалась, да и вообще едва помнила ее. Они тогда с сестрой умудрились случайно забраться на территорию монастырского сада, причем мужского монастыря, нарвать вкусных груш, полюбоваться цветущим Киевом, сфотографироваться, погулять босиком по мягкой траве, посидеть на ажурной лавочке. И поудивляться, почему это несколько встреченных ими монахов так скромно опускают глаза и проскакивают быстро мимо. Уже выходя из сада, они столкнулись с каким-то настоятелем, который удивленно спросил, что они там делали, пояснив одновременно, что это территория мужского монастыря. А сестра то была в короткой юбке и в блузке, завязывающейся на животе! Кто ж знал! Они долго потом смеялись над этим случаем...пока сестра жива была...
Олеся, подымаясь по бесконечным ступеням колокольни, словно проваливалась в прошлое. Они были здесь с сестрой незадолго до ее загадочной смерти. И хоть мама никогда не говорила об этом, Олесе всегда казалось, что сброситься с крыши девятиэтажки, та не могла. Она слишком любила жизнь, слишком сильной была для самоубийства. Олеся до сих пор не верила в то, что из-за какого-то там парня сестра могла совершить такую глупость. Но кто прислушивался к словам двенадцатилетней девчушки? Мать была убита горем, а потом вообще как-то отстранилась, они перестали понимать друг друга. И раньше то, между ними сестра была словно посредником, а без нее вообще понимание исчезло. Мама ее безусловно любила, но абсолютно не понимала... События прошлых лет начали мелькать перед взором словно ускоренная кинохроника иногда «вежливо» приостанавливаясь и давая осознать увиденное.
Олеся споткнулась едва, не упав, вспомнив свою первую попытку менять реальность. Странно, а где до этого прятала ее память эту информацию? Потом вежливая, внезапно словно живущая своей жизнью память, предоставила ей картинку с телом сестры на асфальте. И хотя Олеся хотела в ужасе зажмуриться она заметила нечто приковавшее ее внимание – серые тени, танцующие у тела сестры. Тени словно водили хоровод, но присмотревшись, Олеся увидела, что они опутывают, словно сетью нечто светящееся, все уменьшая и уменьшая радиус танца. Сестра! Господи, неужели это то, что она подумала? Но память на дала времени на ужас или хоть удивление, подбросив по какой-то непонятной логике, мозаику из слов сестры, которые та часто повторяла. – «Не спеши, не вмешивайся просто так, не решай за людей, не стоит спасать всех». Тогда Олеся не соглашалась, считая сестру просто равнодушной к другим, сейчас вспоминая все они вдруг поняла – сестра ее пыталась уберечь. Она была более активна, более ярка и как оказалось более уязвима... Лента судьбы сестры внезапно, повинуясь какому-то порыву, открылась, развернулась коротким сияющим узором перед ней от начала и до конца. Нет, это не только ее воспоминания, это и воспоминания города. Он знал ее, он ее также принял. Она была светлой. Яркой, самоотверженной, и город попросил ее хранить младшую сестренку. Что знал этот город о самой Олесе? Он как-то убедил сестру, что это важно, и она хранила.... Она сознательно ее прикрывала, сознательно переключала внимание темных сил на себя... Она и погибла, по сути вместо и ради нее. Темные искали источник странной силы, и она отвлекла их на себя, а потом собственной смертью сбила и их со следа и способности сестры немного приглушила. Сестра знала, что сильное потрясение выбьет Олесю из колеи надолго. Сестричка...зачем? Ради чего? Мне тебя так не хватало все эти годы...
