Анна Клименко - Век золотых роз
Элхадж смиренно разглядывал шкуры на полу, ожидая продолжения. И, само собой, оно последовало.
– Это правда, что ты принадлежишь тому ийлуру, северянину? Правда, что он вел тебя в дар высокородному ийлуру из Гвенимара?
– Сущая правда, о непревзойденный. Только не ийлуру, а кэльчу…
– Хорошо.
Ложе тревожно скрипнуло, и, когда Элхадж осмелился оторвать взгляд от пола, ийлур был уже на ногах. И только теперь синх оценил и ширину его плеч, и рост. Голова степного владыки казалась непропорционально маленькой на мощной шее и бугрящихся мускулами плечах.
– Не лгал ли твой хозяин, говоря о том, что ты предвидишь грядущее? – пророкотал ийлур, склоняя голову набок.
– Истинно так, – Элхадж кивнул, – видения мутны и требуют толкования, но все же…
Владыка степей приподнял брови.
– Что ты там бормочешь? Непонятна мне твоя речь. Отвечай: видишь грядущее или нет?..
Синх подумал о том, что слухи о вере кочевников в разного рода «чудеса» вовсе не были преувеличены. Дети Фэнтара, великие воины, но явно обделенные способностью думать. А вслух громко сказал:
– Да. Я могу увидеть грядущее.
– Фэнтар простер над тобой свою светоносную длань, не иначе, – пробормотал задумчиво ийлур, – ну, коли так, посмотри на меня внимательно и скажи, что ты видишь в моем грядущем. И помни, что от твоего провидения зависит твоя жизнь. Да и жизнь твоего хозяина тоже.
Элхадж низко поклонился – на сей раз для того, чтобы скрыть улыбку. Похоже, ему предстояло стать первым за всю историю Эртинойса синхом-прорицателем.
«Объявить, что для точного предсказания требуется долгая медитация и полное одиночество?» – подумал синх. Но тут же, взглянув на могучего кочевника, понял: тот ждать не любил.
А потому Элхадж выпрямился, закатил глаза, затрясся всем телом и, подвывая, начал предсказывать:
Степи будут покорны судьбе,
Сын короля погибнет в огне,
Северный Берег сгинет во тьме,
И Черный Убийца послужит тебе.
Воцарилось молчание. Элхаджу показалось, что огромный ийлур даже вздохнуть не смеет, чего уж говорить о его девицах – они побледнели и дрожали, как сухие листья на ветру. «Обессилев», синх кулем свалился на пол, но тут же был поднят – на сей раз бережно и осторожно.
– Развяжите ему руки, – хрипло приказал владыка степи, – ну же!
Синх удивленно заморгал при виде поднесенной ему чаши с вином.
– Пей, это придаст тебе сил.
Элхадж сделал несколько маленьких глотков и, благодарно кивнув, принялся растирать затекшие запястья. Краем глаза он наблюдал за венценосным кочевником, а тот, взволнованный, принялся ходить по шатру, теребя усы. Выглядел он потрясенным, словно в сочиненном на ходу предсказании и вправду крылось нечто важное.
– Я так и думал! – наконец воскликнул он. – Все так и должно случиться!.. Черный Убийца послужит тебе… Я знал, знал! Но кто мог подумать, что именно в этот день, дарованный отцом нашим, у меня появится подтверждение моего великого предназначения!
Уставившись на Элхаджа, ийлур сложил на груди руки и уже спокойнее заключил:
– Ты действительно провидишь будущее, синх. И я дарую тебе жизнь, и ты сможешь покинуть мое стойбище вместе с северянином. Разумеется, после того, как он кое-что сделает для меня.
Затем он коротко отдал распоряжение на своем, степном, диалекте, и Элхадж снова ощутил на своем локте железные пальцы кочевника.
– Не беспокойся ни о чем, – владыка ухмыльнулся, – ценность твоей жизни и в самом деле велика. Я не думаю, что северянин откажется от той сделки, что я ему собираюсь предложить.
Глава 9
ВРАТА В ГОРОД МЕРТВЫХ
Дар-Теен остался один в кромешной темноте. Ему давно уже не было так плохо: в голове, ближе к темени, тягучей еловой смолой пульсировала боль, а желудок корчился в конвульсиях – и благо что был совершенно пуст.
– Этот синх принадлежит мне, – упрямо повторил он, – мне!
А потом умолк и задумался, съежившись на полу.
Итак, случилось то, чего следовало опасаться: он в плену, хоть и легко, но ранен. Элхаджа уволокли неведомо куда, может быть, и на жертвенный алтарь, дабы кровью синха умилостивить воинственного Фэнтара. А что дальше? То ведомо только сумеречному богу Санаулу, да и то, если заглянуть в самую глубину его Темного алмаза. Ну, а это, само собой, может сделать только элеан, чей дух близок божественному.
Дар-Теен вздохнул и заковыристо выругался. Немного полегчало. По крайней мере перестал злиться на самого себя, на преследующую их неудачу. Да и мысли немного прояснились, все, что мешало думать – страх, сомнения, – мало-помалу оседало мутным илом.
– Твой путь далек, Дар-Теен, – сказал ийлур самому себе, – и ты знаешь, что должен пройти его до самого конца. Иначе быть не может, потому что ты обещал, а груз вины тяжек. Значит, что бы ни случилось, кочевники должны остаться позади, а ты пойдешь дальше, на юг. Пусть даже и без Элхаджа.
Тут он в очередной раз усомнился в правильности своих суждений: все-таки Элхадж был единственным встреченным на пути синхом, который к тому же и сам шел в Храм Шейниры. Да еще и утверждал, что знает, как туда дойти и как войти.
«Ничего, прорвусь, – Дар-Теен раздавил сомнения, как червяка. – Без синха. Сам. Пусть даже поиски займут годы. И выполню то, что обещал…»
Внезапно его прошиб холодный пот; показалось, что исчез мешочек с семенами золотых роз. Потом, когда ийлур выдрался из цепких когтей страха, понял, что затекшая от неудобной позы шея попросту перестала ощущать ремешок, на который он прикрепил свое темное сокровище.
– Уфф… – По шее скатилась холодная капля, и Дар-Теен безмолвно поблагодарил бога-покровителя за то, что сберег маленький мешочек от алчных кочевников.
Он улегся на бок, прислонясь щекой к холодной и влажной земле, и сам не заметил, как задремал.
…Проснулся Дар-Теен от весьма чувствительного пинка под ребра. Брызнул в глаза мягкий сумеречный свет, затем в поле зрения появился отороченный мехом сапог.
– Поднимайся, северянин. Наш владыка хочет с тобой говорить, – прогудели с высоты.
Дар-Теен попытался сесть, но тело затекло окончательно, и все кончилось тем, что два дюжих кочевника подхватили его под руки и выволокли из шатра.
Над Эртинойсом и правда сгущались сумерки; на востоке, у горизонта, ухмылялась довольная собой круглая луна. Стойбище медленно отходило ко сну – лишь темными изваяниями стояли дозорные, да изредка порыкивали сытые щеры.
«А синха так и не привели, – мрачно подумал Дар-Теен, – неужели – все?»
И воображение тут же услужливо нарисовало картину: выпотрошенный синх на жертвенном алтаре. Дар-Теену стало совсем грустно.
