Кассандра Дженкинс - Пятый Аспект. Часть 1
Ладони Ноздорму легли на худые плечи Тариона, и бронзовые наручи оказались как раз на уровне глаз мальчика. Взлохмаченная черная шевелюра, растерянный вид — таким было его отражение в чистом изумруде внушительных размеров на левом браслете и в овальном, как слеза, камне янтаря на правом. Аспект Времени возвышался над мальчиком почти на целую голову.
— Тарион, — мягко обратился к нему Ноздорму, — на этом свете я твой самый близкий друг. Знаю, что это достаточно неожиданно, учитывая, что ты и припомнить ничего такого не можешь. Сегодня тебе предстоит услышать и другие неожиданные вещи, и это пока самое меньшее из того, что я расскажу тебе. Хочешь спросить меня о чем-то?
«Я ведь правда человек?!», — вихрем пронеслось в его сознании, но он покачал головой.
— Начните рассказывать. Что будет непонятно, я спрошу.
— Тогда пойдем.
Тарион с сожалением покинул ставшую родной спальню. Следуя за Ноздорму по крытым переходам, как один занесенным снегом, погруженный в собственные нерадостные мысли Тарион не замечал, что холод совсем не беспокоил его. Они поднимались все выше, и притягивающие взгляд кости ящеров скрывались в туманной дымке низко плывущих облаков. Перед последней винтовой лестницей Тарион замер, не в силах отвести взгляда от следа на заснеженной ступени. Ноздорму, ничего не замечая, уже поднялся вверх.
«Здесь не только кости», — подумал Тарион, уставившись на отпечаток драконьей лапы, по форме напоминавший огромный четырехлистный клевер. — «Есть и живые».
— Ты идешь или нет? — донеслось до Тариона.
Переступив через ступень с отпечатком, Тарион не хотя поднялся по винтовой лестнице.
Там, где он очутился, никаких стен и в помине не было. Между шестью колонн, словно застывших в вечном хороводе, завывала непрекращающаяся столетиями метель. С подветренной стороны снег лишил колонны грациозности, наградив их тяжелыми ледяными плащами. Тариону на миг показалось, что он попал совсем в другое измерение — ведь в окне его комнаты сугробы искрились в лучах скудного, но все же солнца. Окруженный разыгравшейся стихией, он с трудом мог поверить в существование солнца. Костей ящеров было не разглядеть. Только шпили далекой крепости по-прежнему темнели в хмуром небе, готовом разразиться очередным бураном.
Аспект Времени без всякого страха шагнул в центр круглой площадки, венчавшей сужающийся кверху Драконий Чертог. Ветер нещадно трепал его бронзовые волосы. Будто оказавшаяся на свободе птица, Аспект вздохнул полной грудью. Затем нетерпеливо оглянулся назад, где из проема люка виднелась лишь голова Тариона.
— Вылезай! — отчетливо, словно и не грохотала вокруг стихия, сказал Ноздорму, и мальчик заметил, что он даже не разжимал губ.
Тарион помотал головой, вцепившись в железные перила лесенки.
— Ты хотел знать, кто ты? — продолжил эльф, наступая. — Хотел знать, что ты здесь делаешь? Так вот еще вчера ты был несмышленым младенцем двух лет отроду.
Тарион вздрогнул, когда яркое и четкое видение вспыхнуло перед его глазами, застилая окружающий мир с его метелями:
… дрожащая, черно-белая лапка коснулась его сжатого, маленького кулачка.…
Вчера он был младенцем… Еще вчера! Тарион не знал, чему больше «радоваться» — что детство так внезапно осталось позади или что всего за ночь он потерял десяток лет.
Голос Ноздорму ворвался в сознание Тариона:
— Если тебе доведется встретить Королеву драконов, то поблагодари ее за столь щедрый дар. Сегодня тебе уже почти шестнадцать и в тебе достаточно силы, чтобы выполнить свое предназначение.
Видение сменилось другим, более долгим:
… красивая высшая эльфийка с огненными локонами что-то шептала ему. Он чувствовал ее дыхание на своей щеке, мокрой от ее слез, но растекающийся в груди холод не позволял произнести ни слова, ни даже вздохнуть…
— Вылезай, Тарион! — прогремел Ноздорму. — Этот мир потерял достаточно Времени, пока ты резвился в бронзовом святилище, круша древнейшие статуи. Азерот не может ждать!
Внезапно лестница со скрежетом и лязганьем заходила ходуном под пальцами мальчика, и это не было видением. Вся башня — каждая каменная глыба в ее кладке, каждая из нескольких десятков колонн, — все строение целиком изогнулось в одну сторону, словно спасаясь от невидимого удара. Паутиной трещин покрылись ледяные наросты на колоннах Чертога, снег с глухим уханьем скатился со скатов крыш.
То, что Тарион ощутил после, не могло ни с чем сравниться. Даже с десяток ледяных стрел не могли бы соперничать с этим. Сейчас ему будто бы разом сломали все его кости. Одним быстрым и невидимым выпадом.
Силясь не сорваться с лестницы, Тарион подтянулся и вполз на площадку, уже не опасаясь высоты и бушевавшей стихии. Аспект Времени, не шелохнувшись, стоял на прежнем месте.
— Что это? — спросил Тарион пересохшими губами, неуверенный, что Ноздорму услышит его.
— Это твой отец, Тарион. И он не очень-то рад твоему появлению.
В этот раз, как и в прежние, Ноздорму прибегнул к своему любимому методу объяснений — видение ярче и сильнее прежних затопило сознание мальчика:
… черные, как и у него самого, крылья несли Смерть этому миру. Гнев пылал в глазах того, кто уже слишком долго искал его. Я разнесу этот мир, но найду тебя!…
Вторая волна землетрясений прокатилась по Азероту, за считанные секунды обогнув планету. От повторных толчков и без того изломанные кости Тариона теперь крошились, будто печенье. Всем свои телом, каждой клеткой, он ощущал, как рушились недвижимые горы за тысячу миль от него, как на другом континенте пенились реки, когда струи лавы вырывалась из недр земли. Невероятно, но он мог поклясться, что даже почувствовал, как качнулись в небе облака и сбились с пути потоки ветра.
… черные, как и у него самого, крылья…
Обратной стороной ладони Тарион вытер струйку крови, сбежавшую из уголка губ. Кровь была темной, почти черной. «Человек… как же», — мрачно подумал он.
Словно в подтверждение его мысли, там, где прежде стоял высший эльф, теперь высился огромный бронзовый дракон. Ноздорму расправил янтарные крылья и прогрохотал:
— Еще вопросы будут?
«Как бы мне снова стать младенцем?», — мелькнуло у Тариона.
— Перекидывайся! — приказал Ноздорму.
Свободного места на площадке совсем не осталось. Теперь, когда драконья пасть нависала над его головой, Тарион был уверен, что для общения Ноздорму не обязательно произносить слова вслух.
Мальчик с трудом поднялся, кривясь от боли. Хотя по ощущениям в его теле не осталось ни единой целой, даже самой маленькой косточки, он все же мог стоять на ногах. Расплавленное золото во взгляде Ноздорму прожигало его насквозь. Аспект Времени ждал.
