Дмитрий Володихин - Полдень сегодняшней ночи
Внешне вся активность Тодай-мэнцзу держалась на шести-восьми стержневых персонах при полусотне активных участников, постоянно посещавших семинары и приводивших новичков. Новички, бывало, быстро уходили, но иногда приживались и сами становились «постоянными». Если присмотреться к стержневым, то и у них имелась своя иерархия. Роль коренников играли трое. В первую очередь, сам архат, Учитель, дошедший до таких ступеней углубления в нелегком деле тонкой энергетики, что уже не нуждался в имени. Маленький, сухонький старичок, он почти ничего не делал. Раз в год архату приходилось являть какое-нибудь чудо, иными словами, «выплеск тонкой энергии с астрального плана». Адепты шепотком передавали друг другу умопомрачительные истории, всякий раз начинавшиеся одинаково: вот заканчивается семинар, на последний вечер является архат и жестом показывает, мол, погасите свет и, мол, заткнитесь… Продолжения у истории бывали разные. Однажды дедушка в полной темноте засветился. Не хуже болотной гнилушки. В другой раз послышалось пение птиц – а стоял декабрь, и дело происходило в нищем подмосковном санатории, там разве оголодавшие вороны могли наняться покаркать за рубли… Больше всего семинарские активисты, из числа допущенных к лицезрению дедушки, поразились, когда вокруг заслуженного архата на минуту возникла лесная полянка – с корягами там всякими, цветами и живописным пеньком-опятоносцем.
Архат вообще вышел на славу. Умельцы из провинции Штат-III получили от руководства коллективную путевку на элитные пляжи Стикса за смелую новацию: архата сделали из матерого зарайского лешего Дуды путем восьми пластических операций, а также интенсивного обучения. Ни один из настоящих архатов не желал работать в московском климате, а лешему – что? привычное дело. Говорить Дуда так и не обучился как следует, но твердо усвоил: если издать резкий вопль с японской интонацией, все поймут и сделают как надо; ну а коли найдется идиот, которому непонятно, его следует прилюдно отлупить, и тогда просветление наступит неотвратимо. Морочить людишек – самое лешачье дело, работа шла у Дуды с огоньком, даже несколько театрально.
В качестве честно заработанной премии ему выдали жену и помощницу – мадам Ченг. Она же мадам Вонг, она же Мария Бельдыева. Урожденная сестра Гэрэл-хатуни, притом старшая, пенсионного для му-шубун возраста и совершенно безобидная в мужских утехах: еще в 1840-м году, при государе Николае Павловиче, сибирские казаки спилили ей носовой шип за дерзкие проказы. Мадам Ченг в ноги пала своей сестрице, когда та выхлопотала ей, твари слабосильной, а потому почти что бесполезной, столь необременительную и сладостную должность. Помимо очевидных супружеских обязанностей при архате-лешаке мадам Ченг служила переводчицей. О! это всякий раз бывал уникальный перевод: дедушкины японские интонации на командный русский с несокрушимым бурятским акцентом. Еще ей приходилось работать наглядным пособием на семинарах по приручению ехидного змея Кундалини. Но это – разве работа? Это одни сплошные радости! Приближаясь к трехсотлетнему юбилею, мадам Ченг не имела ни единого шанса привлечь дееспособного му-шубун мужеска пола. Но те – лакомки, разборчивый народ, соринку в глазу за версту видят. В Срединном мире – другое дело. Здесь не умеют чувствовать свежесть возраста, здесь время лишено аромата… Среди посетителей семинара мадам Ченг, правая рука архата, слыла красавицей. Ну а Дуда, корявый неуклюжец, не разбирал подробностей, лез да лез со своим нехитрым намерением каждую ночь: крепко и требовательно лешачье естество. Так и пришло оно, тихое женское счастье…
Зеленый Колокольчик и Песья Глотка вышли из машины перед угрюмым фасадом средней школы незамысловатой брежневской постройки. 12 июня, воскресный день. Школа пустовала, отмокая от сильных страстей в состоянии дремотного межэкзаменья. За приличествующую случаю мзду госпожа директор сдала Тодай-мэнцзу на трое суток физкультурный зал, раздевалки и несколько классных комнат, где участники семинара могли удобно поспать вповалку на приземленных матрасах. Один охранник контролировал этаж с классными комнатами, шмотками и матрасами, а другой встал у дверей в физкультурный зал. Полковник не стал ему называть пароль, да и артефактов каких-нибудь тоже не показал. Просто велел:
– Зови Коробова.
Тот нахмурился, переложил шокер из одной руки с другую и ответил, вложив в голос максимум неприятных перспектив:
– Господин Кали-Сун занят. Он не сможет видеться с посторонними людьми до окончания семинара. Прошу очистить территорию.
Ну ведь мог же он сказать все то же самое, но чуточку повежливее? Бывают, положительно бывают люди, притягивающее к себе неприятности.
Конечно, полковник убил бы строптивца одним прикосновением, а может быть, не прикасаясь и даже не глядя в его сторону. Однако для его действительных чинов размазывание туповатого сторожа являлось действием совершенно неуместным… И уж тем более, какие-нибудь жалкие пререкания с ним.
– Лейтенант! Прошу вас, дайте необходимые комментарии. Только негромко.
Песья Глотка было пожалел пацана. Типа сам раньше бывал за простого быка. Тоже хотел быть как крутой. Тоже бурел не в масть. Такое дело: не забуреешь, авторитета не будет. Ну и сейчас чисто последний шанс кинул братишке.
Лейтенант утробно зарокотал. Как псы рокочут. В сторону смотрят, не на пугаемого субчика, только иногда скашивают глаза, а потом вновь не смотрят; и все давят-давят угрожающий рокот… Заггррррыззуурррр! Поза у них при этом бывает какая-то скованная, неуклюжая, она-то и пугает больше всего – вот сейчас как бросится, как примется рвать зубами… Загггрррррызурррррр! Так зарокотал Песья Глотка, и язык его сквозь этот непередаваемо собачий звук едва вытолкнул два слова:
– Звониррр старрршомуррр.
Это было настоящий хороший шанс, выданный типа без обид, понтов и подколок. Опытный умный охранник, на такую парочку глядючи, и сам бы давно вызвал старшего по смене, благо, рация к ремню привешена, всего делов-то: вынай и трынди. Потр-роха волчьи! да что старшого, при этаких раскладах всю поддержуривающую смену по хорошему надо конкретно вызвать. Давай, пацан, давай, мочить тебя ломает, как об кутенка руки марать. Нет, видишь ты, захотел до конца крутизну свою выдержать…
– Повторяю: прошу немедленно очистить территорию. Иначе вынужден буду применить силу. Ах-х-х-х-м-м-н-н…
…Зеленый Колокольчик каким-то чародейским фокусом уменьшил труп охранника до размеров крупного плюшевого медведя и сделал его невидимым. А лейтенант отнес мягкую игрушку в школьную подсобку. Впервые у них получилось столь качественное, дружное и продуктивное взаимодействие.
