Сергей Раткевич - Ирнийские наваждения. Книга 4
"Если бы мне только удалось коснуться тела Богини, проскользнуть в нее... уж я бы с ней управилась. Вся ее сила ничто против моей ярости! А уж в теле Богини..."
Магичка довольно осмотрелась по сторонам.
...***...
Карвен подъехал к дому госпожи Айнир и соскочил с коня. Небрежно бросил поводья выскочившему на встречу слуге.
-- Госпожа дома?
-- Да, господин, -- ответила красавица-служанка. -- Она ждет вас.
И Карвен вошел в дом.
Через дверь, как и положено. Он ведь теперь господин, как и она, а значит, им не нужно прятаться, ему незачем лезть в окошко. Карвен, скосив глаза, посмотрел на служанку и вновь, как и тогда, в самом начале, подумал, что с такой красоткой он бы не прочь провести ночку, если бы выпало время и возможность. И вновь, как и тогда, девица ответила ему жарким, пронизывающим взглядом. И опять он напрочь забыл о служанке, едва завидел ее госпожу.
Она.
Айнир.
Она рада. Счастлива. Она смеется, глаза блестят... он может просто подойти и поцеловать ее. Вот так. При всех. Обнять за плечи, и...
Едва их губы соприкоснулись, как с небес грянул гром.
-- Сержант, как вы смеете спать, когда ваш взвод находиться на занятиях?! -- прогремело с небес.
Карвен припомнил грозного Бога Дня. Могучего воина на могучем скакуне.
"Неужто он лично проверяет гвардейские части?" -- испуганно подумал Карвен.
"Но я же не в расположении части, я в увольнении... у Айнир..." -- растерянно думал он, а мир вокруг уже таял, выцветал... плечи Айнир выскользнули из его рук, и только губы какое-то время еще прикасались к его губам.
Открыв глаза Карвен с бессильной горечью убедился, что все хорошее и замечательное было, увы, сном... а реальность -- вот она.
Молоденький лейтенант в еще не обмятой гвардейской форме грозно пялился на него. Ноги широко расставлены, руки за спиной, взгляд мечет громы и молнии. Нет уж, после магов, Богов и Запретных, это совершенно не страшно. Это даже не смешно, господа. Это просто досадно и скучно, если хотите. Но ведь придется вставать. И оправдываться перед этим идиотом. И, чего доброго, тащиться на проклятые учения. Или отрабатывать какой-нибудь дурацкий наряд. А так хочется послать этого урода куда подальше. Но нельзя. Сержант не смеет куда-либо посылать лейтенанта.
В полной ошибочности последнего утверждения Карвен убедился за мгновение до того, как окончательно собрался вскочить.
-- Вы что оглохли, сержант? -- грозно вращая глазами, прогремел лейтенантик. -- Я к вам , между прочим, обращаюсь!
-- Ты что орешь, сопляк? -- раздался вдруг тихий, но страшный голос сержанта Йанора. -- Не видишь что ли, господин сержант почивать изволят? А ну-ка испарись отсюда без шума и пыли, да так, чтоб мне показалось, что ты не тот молодой необстрелянный идиот, которым являешься, а дух святой, плоти не имеющий! Бегом!
-- Я... да как вы... сержант... я... -- у лейтенантика аж язык заплелся от изумления и с перепугу. Он обернулся и уставился на неслышно подошедшего сержанта Йанора. -- Я... генералу Кландену... -- при имени генерала он несколько ободрился и закончил почти нормальным тоном. -- Я генералу Кландену буду жаловаться! Как вы вообще посмели...
-- Вот-вот, -- тем же тихим и страшным шепотом откликнулся Йанор, обрывая монолог лейтенанта. -- Именно. Генералу Кландену. Только не жаловаться, а сообщать о своем проступке. Честно. Искренне. Без утайки. Поведать господину генералу о том, что попытались разбудить -- и в конечном итоге разбудили! -- воина, отдыхающего после выполнения тяжелейшего боевого задания. А ведь подобное пробуждение может сказаться на его боеспособности. Ослабить его. Ослабить любого из воинов значит ослабить и всю гвардию в целом. А подрыв боеспособности гвардии... Ваше счастье, лейтенант, что обстановка уже не считается боевой, а то ведь по законам военного времени...
Пауза повисшая вслед за этими словами была тяжелой и нехорошей. Лейтенант нервно сглотнул, повернулся и вышел на негнущихся ногах.
-- Бывают же такие уроды, -- сам себе под нос пробормотал сержант Йанор. -- Спи, Карвен. Отдыхай.
-- Мне такой сон хороший снился, -- жалобно пробормотал Карвен. -- Будто я получил увольнение... большое... и поехал к госпоже Айнир... и только я начал ее целовать...
-- Устрою я тебе увольнение, -- пообещал сержант Йанор. -- Поедешь к своей госпоже...
-- Не выйдет, -- покачал головой Карвен. -- Мне завтра... на дежурство заступать. Во дворце.
-- Я тебя подменю, -- пообещал Йанор. -- Договорюсь с господином генералом и подменю.
-- Спасибо, Йанор, -- удивленно проговорил Карвен, с недоумением глядя на сержанта. "Что это случилось с грозным служакой, что он так размяк?!"
-- А в помощники к себе попрошу этого идиота... -- губы сержанта растянула зловещая ухмылка. -- Он у меня узнает, как орать где ни попадя! Да ты спи, Карвен. Спи...
-- Э... сержант... а с чего это ты ко мне такой добрый?! -- с ухмылкой поинтересовался Карвен.
-- А я полумертвыми не питаюсь, -- вернул ухмылку сержант Йанор. -- Вот съездишь к своей госпоже... совершишь несколько ночных прогулок верхом... отдохнешь... вернешься обратно... узнаешь тогда, какой я добрый.
-- Эй, сержант... -- продолжал ухмыляться Карвен. -- А ведь мы теперь равны в звании, и ты мне больше не командир!
-- Даже когда ты дослужишься до генерала, я сумею взять тебя за шкирку, нахал! -- очаровательно улыбнулся сержант Йанор.
-- А почему нахал, а не сопляк? -- зевнул Карвен. -- Ты ж того лейтенанта сопляком обозвал, а меня только нахалом... почему?
-- Потому что настоящий гвардеец должен быть точен в своих определениях, как завзятый математик или астроном! Спи, зануда, -- ответил сержант Йанор и вышел.
...***...
"Теперь можно и город обследовать", -- решила, наконец, магичка, когда после очередного путешествия по местам запредельных страданий впервые ощутила тело мага, словно свое собственное.
Оскаленная бездна покинула потаенный уголок души, вольготно распрямившись внутри этого тела, и тело не закричало от боли и ужаса, не погибло мгновенной и мучительной смертью. Тело глубоко и с наслаждением вздохнуло. Ему было хорошо.
"Ну, ты... дурачок... -- насмешливо обратилась магичка к пленному магу. -- Ты еще жив там? Нравится тебе, что я сделала? У тебя самого в жизни бы духу не хватило, верно? Впрочем, теперь-то уж все равно... отступать некуда. Изменения необратимы. Ты мой вечный раб, спутник и любовник... пока мне это не надоест, конечно".
Проверив свои возможности и убедившись, что они даже несколько выше, чем раньше, магичка осталась довольна. Резные ступени гномской лестницы, наконец, легли под ее ноги.
И после первых же трех шагов, магичка с изумлением убедилась, что есть нечто, не подчиняющееся ее могуществу. И это -- полностью подчиненное, пропитанное магией, абсолютно покорное тело.
