Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик
Грегори тоже сдвинул брови:
— Мама и папа как-то раз говорили, что если у человека надолго останавливается сердце, то его разум тоже может пострадать.
— Да, и не на шутку, — подхватил Магнус и сосредоточился. Братья и сестра молчали и смотрели на него. Но через мгновение старший брат кивнул: — Все в порядке. Я не вижу никаких перемен.
— Но они должны были случиться! — прошептал Джеффри.
Магнус раздраженно глянул на него, но возражать не стал — потому что возражать было нечего.
— И все-таки, — задумчиво проговорила Корделия, — я так думаю, что он больше не станет так безоглядно мучить других.
— Да, но… давайте в этом удостоверимся, — предложил Магнус, не спуская глаз с лица Лонтара, на котором пока не отражалось никаких чувств. Старик вздрогнул во сне, а Магнус распорядился: — Давай, Грегори. Думай. Передай ему свои мысли.
Малыш старательно наморщил лоб, а через мгновение расслабился.
Магнус облегченно вздохнул и вытер пот со лба, вяло улыбнувшись:
— Думаю, это сдержит его.
Джеффри и Корделия кивнули. Они услышали ту мысль, которую Грегори вложил в разум Лонтара.
— Теперь, — прошептала девочка, — ему и в голову не придет причинять кому-то боль.
— Ага, — подтвердил Грегори. — Ни за что.
А потом дети отвернулись от старика, вышли и закрыли за собой дверь. Они знали, что когда колдун очнется, в его мозгу будет запечатлена ассоциативная цепочка — правда, дети, конечно же, не знали, что это так называется. И если когда-нибудь Лонтару только мысль придет о том, чтобы причинить боль кому-то другому, он тут же вспомнит про то, какую боль испытал сам, пытаясь причинить ее детям. Эта боль напомнит о себе отзвуком, а на ее фоне прозвучит тоненький детский голосок: «Ты не должен быть таким злым!»
12
Когда дети вышли из дома Лонтара, дождь еще моросил.
— Я уж лучше промокну, чем останусь в доме у этого гада, — заявил Джеффри.
Корделия поежилась, обхватила плечи руками, но храбро проговорила:
— Я тоже.
— А ведь Келли с самого начала все понял, — хмуро пробормотал Магнус. — Надо было его послушаться: ведь он не пожелал и близко к этой хижине подходить.
— И мой единорог тоже не захотел, — тихо вымолвила Корделия. — Ох, бедный мой красавчик! Где-то он теперь мокнет под дождиком?
— Думаю, он хорошо знает этот лес и нашел себе какое-нибудь укрытие. — Магнус нахмурился и огляделся по сторонам. — Келли! Ты где? Ты что же, совсем нас бросил?
— Нет, не бросил, — послышался знакомый басок совсем рядом с Магнусом.
— И я тоже.
— Робин! — обрадованно воскликнула Корделия, а Джеффри проговорил:
— А я думал, что ты ушел вперед, на разведку.
— Так я и сделал, вот только я не думал, что вы свернете с дороги, что ведет домой. И хотя делать вам этого не следовало, я все же вынужден признать, что вы славно потрудились.
— Вот как? Да ведь мы были на волосок от гибели! — возмутилась Корделия.
— Вовсе нет, — возразил Пак с непоколебимой уверенностью, а Келли, появившийся рядом с ним, утвердительно кивнул. — Если бы вам и вправду грозила опасность, детки, то ваш черный скакун ворвался бы в дом колдуна, а уж удар эльфийской стрелы поразил бы злодея.
— Ему и так досталось, — проворчал Джеффри.
— Пожалуй, — согласился Пак. — И все же он не мог выстоять против вас четверых?
А Магнус, прищурившись, посмотрел на Келли:
— Но откуда ты знал, что происходит в доме?
— От брауни, который притаился возле очага. Колдовской Народец издавна избегал этого места, однако, когда они увидели, что вы вошли в дом, один из них прокрался внутрь через мышиную норку, чтобы подглядеть.
— Елки-палки! — в сердцах воскликнул Джеффри, плюхнулся на землю, обхватил себя руками. — Неужели нам никогда не будет суждено ни с кем сразиться без посторонней помощи?
— Ну ведь так все и вышло, — возразил Пак. — Ведь колдуна сразили вы сами, детки.
— А ты заранее знал, что так получится, — укорил его Магнус.
Пак покачал головой:
— Если бы вам не удалось собрать ваши силы воедино, вам могло здорово достаться.
— И тогда, — буркнул Джеффри, — нас выручили бы эльфы.
— И то верно, — подтвердил Пак. — Я поклялся вашим родителям, что буду защищать вас. Так что без охраны эльфов вы никогда не останетесь. Но на этот раз вам никто не помогал: победу одержали вы, и только вы.
— Настанет день, — проворчал Джеффри, — когда я одержу победу безо всякой вашей охраны, Пак.
— Одержишь, одержишь — вот вырастешь и одержишь, — миролюбиво согласился эльф. — Ну а теперь… — Он обвел лица детей пытливым взором. — Теперь нам надо объединить наши усилия. Что сделано, то сделано, и сделано на совесть. А теперь нужно заняться тем, чем вы собирались заняться.
Джеффри озадаченно глянул на Пака:
— Освободить графа?
Пак кивнул:
— Однако, так я думаю, для этого маловато будет отряда эльфов и четверых детишек — даже таких могущественных детишек, как вы. Келли!
— Ну, чего тебе? — буркнул лепрехун.
— Поспеши к королю Туану да попроси, чтобы он выслал несколько рыцарей и сотню пеших воинов. Нам придется брать с боя замок, а не какую-нибудь там крестьянскую избушку.
Келли кивнул:
— И еще катапульта потребуется, да?
— Точно! Только смотри: одна нога здесь — другая там. Чтобы через полчаса вернулся.
— Знаешь, что я тебе скажу? — проворчал лепрехун. — Ежели бы не такое важное дело, так я бы ни за какие коврижки не стал твои приказы слушать, а уж тем более — выполнять!
— Не хочешь — заставлю, — сдвинул брови Пак.
— Но дело важное, — поспешно затараторил Келли, — и потому я отбываю.
Что он и сделал: исчез, издав такой звук, какой издает оперение летящей стрелы.
— Пошли, ребятки! — крикнул Пак и повернул к дороге. — В замок графа Глинна!
* * *— Полчаса прошло, — сообщил Грегори.
Пак раздраженно глянул на него:
— У вас, у смертных, что же — у всех часы в голове?
— Только у Грегори, — ответил Магнус и любовно потрепал по плечу младшего брата. — Но все-таки… где же Келли, Пак?
— Туточки я.
Единорог и конь-робот остановились. Магнус и Грегори спикировали на дорогу. Лепрехун вышел из-за кустов и отряхнул пыль со штанишек.
— Ну, доложу я вам, и в осиное же гнездо вы меня отправили! — возмущенно проговорил он.
— В осиное гнездо? — нахмурился Пак и подбоченился. — Изволь-ка объясниться, эльф!
— Да нечего объяснять-то. Король не может нам ни рыцарей дать, ни пеших воинов, вот и все.
