Лорел Гамильтон - Рассказы из сборника "Странная конфетка"
-Нет, Отец.
Лицо герцога стало безжалостным. Слёзы, стоявшие в его глазах, исчезли под напором гнева. Тот самый гнев, который Хайдон собирался обратить против Сайдры, чтобы защитить своего сына, теперь обрушился на Бардольфа.
-Почему, Бардольф? Разве я не разделил с тобой своё богатство?
-Разделил.
-Тогда зачем?
Хайдон поднялся и сделал несколько шагов, чтобы встать перед сыном – сыном, который мог лгать даже сейчас, глядя ему в глаза.
-Ты уделил мне лишь крохи со своего стола, Отец. Я мечтал о своём собственном столе. О своих собственных деньгах. О своих собственных землях.
-Я дал тебе всё это, и даже больше.
Бардольф отрицательно покачал головой.
-Это моё до тех пор, пока я не выведу тебя из себя. Тогда ты отберёшь всё, чтобы наказать меня, будто это – сладости, а я – ребёнок.
-Деньги можно делать честно!
-Их не хватит!
-Не хватит! Не хватит?! – Хайдон замахнулся на него. Бардольф сжался, выставив вперёд руку. Герцог отступил. Сайдра наблюдала за тем, как мужчина овладевает своими эмоциями. Ей было больно это видеть. Когда Хайдон вновь заговорил, его голос был тих и сдержан.
-Тебе известно, каково наказание за убийство барда в Мелтаане?
-Да.
-Ты будешь казнён, и твои кровавые деньги не принесут тебе добра.
-Отец, даже если я вылечу барда и верну деньги, мой наниматель расправится со мной.
-Кто, кто с тобой расправится? Кто заказал столь подлое дело?
-Я не могу сказать. Как твой сын, умоляю, не спрашивай меня об этом снова.
-Нет! Мой сын никогда бы не сделал ничего подобного!
Беззвучная слеза скатилась по лицу герцога; его голос остался ровным, но он плакал. Сайдра отвернулась. На лице Бардольфа появился страх:
-Отец?
Хайдон повернулся к Сайдре:
-Делай с ним всё, что сочтёшь справедливым. Да будут все свидетелями этому. Его светлость Бардольф мне не сын.
Слёзы серебристыми дорожками прочертили щёки герцога Хайдона. Все, кто находился в комнате, притворялись, что не видят этого. Бардольф опустился на колени перед лордом, касаясь подола его мантии. Слеза скатилась по его лицу:
-Отец, прошу! Если я вылечу барда, меня убьют.
Герцог Хайдон вырвал подол из рук мужчины и покинул зал. Все, кроме двух стражников, покинули зал вместе с ним. Сайдра хотела было позвать герцога обратно, но что она могла сказать ему? «Благодарю вас, герцог Хайдон, за беспристрастность и приверженность закону»? Человек только что подписал смертный приговор своему горячо любимому сыну. «Спасибо» и близко не подходит к тому, чтобы это выразить.
Бардольф застыл, потирая глаза. Сайдра и Гэннон подошли, встав рядом с ним. Бардольф попытался сбежать, но обнаружил, что связан заклинанием. Он не мог пошевелить ни руками, ни ногами.
-Прекрасная работа, Гэннон, - восхитилась Сайдра.
-Исцеление рук творит чудеса с персональной магией, - пожал плечами чародей. Сайдра подошла к нему и спросила:
-Бардольф, ты в курсе, что такое кровавый меч?
Глаза молодого человека расширились в испуге. Сайдра могла видеть, как подскочил пульс в его шейных венах. Гэннон прошипел возле его лица:
-Отвечай.
-Я в курсе, - прошептал Бардольф.
-И что же это?
-Зловещий меч, который может высосать людскую душу.
С лица Бардольфа сошли все краски. Сайдра прислонилась к холодному мраморному трону и спросила:
-Слышал песенку «Загадка клинка»?
-Слышал, - прошептал он.
-Думаю, в этой песне Майлону удалось ухватить суть кровавого меча: мрак, голод, злость.
Пиявка хихикнул. Сайдра достала меч. Он засверкал в свете факелов.
-Пиявка, позволь представить тебе Бардольфа, Проклинателя.
-Свежая кровь, нямммм, - прошипел меч.
На лице Бардольфа выступил пот, но слова его были вызывающи.
-Ты не можешь скормить меня этому мечу.
-Думаю, могу.
Она наклонилась ближе к Бардольфу, обнажённое лезвие подрагивало недалеко от его шеи. Сайдра держала Пиявку двумя руками, не доверяя мечу. Она говорила, склонившись ниже к глазам Бардольфа:
-Герцог, твой отец, постановил, что я могу делать с тобой всё, что захочу. «Вплоть до» и «в том числе» забрать твою душу.
-Нет, пожалуйста!
-Гэннон! - Гэннон распустил шнуровку на рукаве Бардольфа и начал закатывать его. Кожа была бледной. Пиявка начал проникновенно напевать:
-Кровь, свежая кровь, новая кровь.
Бардольф сопротивлялся изо всех сил, так, что даже пот потёк по лицу, но так и не сдвинулся с места. Только его голова могла свободно мотаться из стороны в сторону.
-Прошу, пожалуйста, не позволяйте ему притронуться ко мне!
-Скажи нам, кто тебя нанял, исцели барда, и останешься жить.
-Я не останусь в живых. Он убьёт меня. Или сделает так, чтобы меня убили.
-Его здесь нет, зато я есть. Я убью тебя раньше.
Бардольф отрицательно покачал головой и прикрыл глаза:
-Пожалуйста, он убьёт меня!
Пиявка навис над рукой Бардальфа:
-Кровь!
Бардольф открыл глаза и смотрел, как приближается лезвие к его коже.
-Нет!
Острие воткнулось в его руку, и он закричал. Кровь забила струёй из перерезанной артерии. Пиявка торжествовал под кровавым дождём. Бардольф закричал:
-Лорд Айсэм, меня нанял лорд Айсэм!
Сайдра не убрала меч, наблюдая, как тот упивается кровью.
-Убери, убери его!
-С какой стати лорд Айсэм жаждет смерти Майлона?
Бардольф сглотнул, отводя глаза от меча в своей руке. Казалось, он сейчас потеряет сознание. Когда он наконец заговорил, его голос был не менее блёклым, чем кожа.
-Это всё та песня, которую Майлон написал про него. Он нанёс оскорбление лорду Айсэму.
-«Лорд Айсэм и гусыня?!», - удивилась Сайдра.
-Да. А теперь, пожалуйста, уберите от меня эту штуку.
Сайдра вытащила Пиявку из раны, но меч не поддавался. Ей пришлось справляться двумя руками, поскольку меч отбивался, отчаянно ругаясь.
-Ещё не всё, не всё! Свежая кровь, мало!
Меч трясся, борясь с Сайдрой, и она не могла убрать его в ножны.
-Сайдра, - позвал Гэннон. Он обнажил свою руку.
-Нет.
Пиявка перестал визжать и начал выманивать добавку лестью:
-Ещё капельку, вкусить, сделать свежую пробу.
Огорчать кровавый меч было очень вредной привычкой. Сайдра с опаской держала меч:
-Гэннон, я ни за что бы не попросила этого…
-Ты и не просила. Давай уж. Я всегда был любопытен.
Она приложила острие к его руке, и меч воткнулся глубоко в мышцу. Волшебник вздрогнул, но продолжил в изумлении наблюдать за тем, как лезвие ёрзает в ране, подобно телёнку-сосунку.
