shellina - Дневник. Первые потрясения
Кое-как успокоившись тогда, я принес Поппи необходимое зелье и мы наконец-то легли спать. Я уснул практически сразу и не видел в эту ночь никаких снов.
Утром я проснулся и первым делом увидел сидящего на своей кровати и полностью одетого Рейнарда, крутящего в руках чек за проделанную работу. Заметив, что я уже не сплю, он протянул его мне обратно со словами:
– Знаешь, я всю ночь думал и все же решусь спросить. Тебе в Отдел специалисты моего профиля случайно не нужны? В роли охраны, например? – и он пристально посмотрел мне в глаза. Мой внутренний голос громко захлопал в ладоши. Как удачно-то получилось. Даже уговаривать не пришлось. Но я буду не я, если я соглашусь сразу. Главное палку не перегнуть:
– Зачем мне нужны в отделе психи? – я ответил ему таким же взглядом.
– А я не псих. Псих – Малфой, а я обычный безобидный отморозок. Понимаешь, надоело скитаться. Охота пожить, имея какую-то уверенность за спиной.
Я его уже не слушал, а удивленно на него смотрел.
– Причем здесь Малфой?
– А он приходил ко мне в середине лета, бред какой-то нес. Я так и не понял: мне Гарри Поттера убить нужно или охрану к нему приставить. Я на всякий случай человечка выделил, чтобы он присматривал за пацаном. Вдруг, все-таки Люциус второе имел в виду.
– В каком смысле человечка выделил? И как он за ним приглядывает? – почему в разговорах с Мальсибером, я очень многого не улавливаю сразу?
– В прямом. Сейчас в Хогвартсе человек мой есть, который опекает вашего мальчика знаменитого.
– То есть, ты хочешь сказать, что у меня по школе бродит какой-то маньяк? – я вскочил. – И как долго он здесь уже находится? И почему ни один из преподавателей его еще не заметил?
– Да сядь ты, успокойся. Если бы его кто-то заметил – я бы с него шкуру спустил – и он это прекрасно знает. И не маньяк он вовсе. Вполне умный парень. С мозгами. Что редкость в наше время. С первого сентября он здесь, я же говорил, что Малфой в середине лета пришел.
Я помотал головой. Мне кажется, что пора уже определяться. Я и с Отделом еще ничего путного не решил и школу забросил. Я протер глаза руками. Сегодня же пойду на поклон к Альбусу: пускай хоть людей каких порекомендует. И в школе ночевать теперь буду, пока Фрай во Франции нервы лечит.
Я задумчиво посмотрел на Мальсибера и решил спросить его прямо, сейчас все будет зависеть от его ответов. Конечно, я мог бы у него в мозгах покопаться, но если я попытаюсь что-то подобное сделать – он это сразу почувствует и тогда, ни о каком доверии речи быть не может, причем с его стороны, а ложь я и так отличу, легкий щуп запущу и все дела.
– Как ты относишься к Лорду? Если вдруг воскреснет – побежишь к нему на поклон как раньше? – я смотрел ему прямо в глаза. Рей взгляда не отвел и ответил ровным спокойным голосом:
– А куда я денусь? Далеко убежать все равно не смогу, но служить ему не буду. Пускай сразу убьет.
– Почему ты решил изменить свое отношение к нему? – все тот же зрительный контакт.
– А где он был столько лет, когда я улицы подметал, когда я остался без всего, когда все, кто был мне дорог отвернулись от меня, а другие были мертвы? А он не научил меня ничему, кроме как профессионально кого-нибудь убивать! Знаешь, эти знания в повседневной реальности оказались почему-то мало кому нужны.
– Почему ты не пришел ко мне?
– А смысл? Ты всегда был умненьким мальчиком, книжки читал, на светлую сторону вовремя метнулся, в любимчиках у Дамблдора ходить начал. Зачем мне было компрометировать тебя в глазах у «победившей» общественности? Зачем привлекать к тебе внимание и в первую очередь к себе, когда меня приговорили к пожизненному сроку в Азкабане? Задумка Лорда с масками гениальна на самом деле. Мы даже в Круге их частенько надевали и плохо знали друг друга в лицо. Какого-то незнакомого парня вместо меня в расход пустили. Он тоже Рейнардом Мальсибером оказался. То ли настолько глуп, что взял мое имя, то ли правда однофамилец, то ли родственник какой. Я свое древо не успел толком изучить. А родители, как только о приговоре узнали, сразу вышвырнули меня из дома. Как же, какой позор! Не то, что Метку принял – половина моей семейки ее еще раньше меня получила, а то что в Ближнем Круге оказался, да еще и практически попался потом. Так что, решай. А правду я говорю или нет, ты ведь знаешь.
Он отвел взгляд и поднялся, протягивая мне чек.
– Мне деньги такие не нужны, Северус, они и так бы сдохли. Если насчет меня все решил отрицательно, прошу: присмотрись к моим ребятам некоторым. Жалко их, пропадут, если завязнут в этом болоте. Талантливые. А я и с оставшимися смогу работу наладить.
Я посмотрел на него и понял, что стоящему передо мной человеку на вид можно было дать лет двадцать пять, а на самом деле ему лет сто. Я даже представить себе не могу, да и не смогу никогда, через что пришлось ему пройти. Как я был тепличным мальчиком, так и остался. У меня всегда все было и всегда все преподносилось мне на блюдечке, а в конце, блюдечко-то золотым оказалось с бриллиантами по краю. Что я вообще знаю о жизни? Да нихрена. Неужели я должен был это понять, когда узнал историю Хагрида, которым никогда в жизни не интересовался, даже презирал. Или когда узнал, что Рейнард потерял из-за меня. Из-за меня! Я завалил работу в Ближнем Круге. Прав был Милтон, нельзя меня было туда пускать. Что я там вообще делал? Шпионил? И кому от этого легче становилось? Уж явно не Отделу, который итак все знал и НИКУДА не вмешивался. Ну вступил я в Круг и что дальше? Да ничего. Я никого даже не пытался там узнать. Я всех ровнял по Лестрейнджам, да по окончательно свихнувшемуся Краучу. Ты не прав, Рей, мозгов если нет в шестнадцать, то и в двадцать им браться не от куда. Возомнил себя супер – героем, наделенным сверхспособностями, да руками-ногами махать научили. Мозги бы еще в комплекте ко всему этому шли. Неужели, для того, чтобы понять свою никчемность необходимо потерять одного из самых близких людей, стоя на останках еще ста пятидесяти нечужих мне человек? Я противен сам себе. Пора брать себя в руки. Тряпка. Два месяца коту под хвост. Сегодня же поговорю с Альбусом и Эваном. Время собирать камни.
Я снова посмотрел в холодные глаза, и на мгновение мне показалось, что я смотрю в пустые глаза Алисы: а осталось ли у тебя в душе хоть что-то человеческое. Если да, я клянусь, что вытащу тебя из твоего персонального ада. Клянусь, слышишь, Рей.
Я протянул ему чек обратно и ровно проговорил:
– Это аванс. С деньгами у меня сейчас в Отделе напряженка начнется, так что на скорую зарплату не рассчитывай. И парней своих приведи, если полностью им доверяешь.
– Хорошо. – Мальсибер развернулся, чтобы пойти к выходу, но потом резко повернулся и, прищурив глаза, поинтересовался:
