Дэвид Вебер - Паутина обмана
«Глас» нахмурилась, пристально глядя на Каэриту. Это длилось совсем недолго. Спустя мгновенье она уже улыбалась.
— С чего ты взяла, что кто-то сделал что-то со мной? В этом не было необходимости. Я, знаешь ли, с самого начала не была, как говорится, идеалом совершенства — то бишь фанатичной узколобой жрицей, — и понимание истины далось мне без труда. Я и отдала свою преданность другой богине, более достойной моего преклонения. Будешь делать вид, что я одна оказалась такой?
— Нет, — не стала спорить Каэрита. — Однако подобное случается не так уж часто. И никогда это не происходит с подлинным Гласом. Ты в жизни не была жрицей Матери — или ты и впрямь думаешь, что можешь обмануть рыцаря Томанака? — Она скорчила гримасу. — В то же мгновенье, как я тебя увидела, мне стало ясно, что ты никогда не была жрицей Лиллинары. Более того, я вообще не уверена, что ты человек. Но одно меня утешает: кто бы или что бы ты ни была, ты не Глас этой церкви.
— Очень умна, — прошипела «Глас», свирепо глядя на Каэриту. — С этой бедняжкой случилась беда, прежде чем она смогла приступить к своим обязанностям, — с ханжеской грустью объявила она, взяв себя в руки. — Знаешь ли, все происходящее ужасно огорчило ее — собственно, она призналась мне в этом сама, прямо перед тем, как я вырезала сердце у нее из груди и мы с Паратхой тут же съели его. — «Глас» злобно ухмыльнулась. — И раз это так беспокоило ее, а я в какой-то степени была в ответе за ее неудачу, я подумала, что просто обязана возложить ее долг на себя. И по-моему, я неплохо справлялась.
— А-а… И какое же место в твоих планах отведено для меня? — спросила Каэрита.
— Ну, ты умрешь, конечно, — ответила «Глас». — О, не сразу — физически, я хочу сказать. Боюсь, нам придется сначала уничтожить твою душу. Потом я заменю ее маленьким демоном, случайно оказавшимся у меня под рукой. Он сохранит твою плоть живой до нападения «Тризу». Кто знает? — Ее улыбка вселяла ужас. — Может, поселившись в твоем теле, он успеет позабавиться кое с кем из моих охранников. Жаль, конечно, что сама ты не сможешь почувствовать, насколько он обогатит твои сексуальные переживания, но, уверена, он скучать не будет. А потом, после нападения «Тризу», ты храбро погибнешь, защищая храм от осквернения. Думаю, это добавит милый такой художественный штрих в общую картину, согласна? Да и сама возможность рассчитаться с одной из маленьких любимиц Томанака, как она того заслуживает, оправдывает все предпринятые ради этого усилия.
— Понимаю, — в который раз сказала Каэрита. — И ты веришь, что сможешь проделать все это со мной?
— Вера тут ни при чем, — ответила «Глас». — Ты моя, и я могу делать с тобой все, что пожелаю, глупая сука, с того самого мгновенья, как ты вошла в эту комнату. Как думаешь, почему ты не способна двинуть ни головой, ни ногой?
— Хороший вопрос, — сказала Каэрита. — Но есть получше.
— Что за «получше»? — пренебрежительно фыркнула «Глас».
— Почему ты думаешь, что я не способна сделать это? — хладнокровно спросила Каэрита.
Мечи со свистом выскочили из ножен, и она бросилась на своего врага.
Внезапность нападения застала «Глас» врасплох. Ей даже в голову не приходило, что Каэрита сама решила не двигаться и не говорить, осознав, какая мощь ей противостоит. Кем бы — или чем бы — ни была «Глас», никогда прежде она не пыталась подчинить себе избранника Томанака. Если бы у нее был такой опыт, она знала бы, что никакое насилие, никакое заклинание принуждения, даже опирающееся на мощь живого воплощения другого бога, не могут сковать разум и волю той, что поклялась служить Богу Войны и соприкоснулась с ним душой. И поскольку «Глас» не знала этого, она все еще недоверчиво таращилась на Каэриту, когда испускающие яркое голубое сияние мечи пронзили ее грудь.
Вопль боли и ярости пронесся по залу, когда создание, выдававшее себя за Глас Лиллинары, рухнуло на пол, истекая едкой кровью. Прежде чем вытащить из тела мечи, Каэрита несколько раз провернула клинки, одновременно выбросив назад правую ногу и каблуком тяжелого сапога с размаху ударив в лицо женщины, которая подкрадывалась со спины. Удар получился хуже, чем она рассчитывала, но его хватило, чтобы отшвырнуть нападающую на пол, и она рухнула с криком боли.
Сила удара развернула Каэриту — она оказалась лицом к лицу с майором Паратхой и другими слугами «Гласа». Словно выброшенная огнедышащим вулканом, вверх взметнулась потрескивающая голубая аура избранника Бога Света и пронеслась по залу подобно урагану. Она окружила Каэриту, отгородив от остальных тонкой стеной света. Видеть эта стена не мешала, и взгляд Каэриты безошибочно и молниеносно нашел Паратху. Майор еще только вытаскивала саблю из ножен, и, по крайней мере, половина ее подчиненных застыли, словно парализованные. Однако Каэрита понимала: надолго это их не задержит.
У каждого избранника Томанака свой стиль борьбы. У Каэриты и Базела стили отличались всем — кроме одного: оба предпочитали нападать, а не защищаться. И поскольку некому было прикрывать ей спину и не с кем было координировать свои действия, Каэрита, дочь Селдана, решила использовать все преимущества того, что могла рассчитывать только на себя.
И бросилась в атаку.
Никаких сомнений, теперь самым опасным ее противником была Паратха. К несчастью, Паратха, судя по всему, не желала сражения один на один. Быстро увернувшись, она спряталась за спину жрицы, сверкая на Каэриту яростным огнем глаз.
С молниеносной скоростью и изяществом мясницкого ножа правый меч Каэриты пошел вниз, зацепил руку Паратхи и срезал ее, точно серпом. Женщина завопила, когда кровь хлынула из обрубка, но тут Каэрита рубанула перед собой левым мечом, вызвав новый фонтан крови. Брызги попали ей на лицо, «разукрасив» его, подобно варварам Вакуо.
— Томанак! Томанак!!!
Боевой клич Каэриты эхом прокатился по залу. Чей-то кинжал со скрипом скользнул по ее нагруднику, и быстрый, чудовищный по силе удар тут же раскроил живот нападающей. Смертельно раненная жрица упала на спину, извиваясь и вопя. В Каэрите встрепенулась ее исцеляющая ипостась, но тут же спряталась, ибо Каэрита поняла, что все кинжалы нападающих покрыты смертоносным ядом.
Отбив мечом в левой руке удар еще одного кинжала, правой она пригвоздила к полу третью жрицу. Проскользнула между двумя противницами, убив одну и ранив другую, круто развернулась и снова бросилась в атаку.
— Томанак!!!
Пыла у ее врагов явно поубавилось. Она ощерилась, словно дикая кошка, — белые зубы сверкнули на забрызганном кровью лице — и ринулась вперед. Упали две жрицы, потом еще одна, и тут Каэрита услышала, что по всему храму разносится тревожный звон колоколов.
