Лина Ледова - Ледяное лезвие
— Господи, младшая сестра подначивает меня на порочные связи…
— Не на «порочные», а на прочные! Тебе давно пора выйти замуж!
— А я не тороплюсь. Да, ты права, все мои одноклассники переженились, нарожали детей, развелись и ходят к психологу… Очень весело! Мне так что-то не хочется.
— Тогда хотя бы парня себе заведи!
— Это совсем не легко! Это тебе не домашний любимец! Парни нынче такие требовательные… И я не такая красивая, как ты, Эффи! К тому же мне некогда, я работаю!
— Фиговая отмазка! Славка тоже все время работает, но каждый раз у него новая девица… А иногда и две!
— Берет пример с дяди Юры… — рассмеялась Роми.
Господи, как не удобно… Марк почувствовал себя ребенком, который чего-то натворил, и его вот-вот застукают. Он подошел к двери и громко хлопнул.
Из гостиной вышла с тряпкой в руке Роми. Она доброжелательно ему улыбнулась. Она всегда ему нравилась, хоть и не была красавицей. Среднего роста, с легкой танцующей походкой.
— Что-то случилось? Вы сегодня рано…
Из-за ее спины выглянула девушка лет шестнадцати-семнадцати и обворожительно-соблазнительно улыбнулась.
— Приииивет! Я — Эффи!
— Что с вами? Чего-то вы такой зеленоватый на вид? — удивилась Роми. — Ну-ка присядьте… Говорила же я вам, не перенапрягаться! Отдыхайте, ну хоть иногда… Вы ели что-нибудь сегодня?
Марк покачала головой.
— Тогда идите в кухню, сейчас все вам разогрею… Господи, взрослый человек занимается взрослыми делами, а ведете себе, как ребенок!
— Ну, я побежала, — заметила Эффи, поспешно обуваясь. И добавила, когда он скрылся за шторкой. — А он такой клевый… Крутой! Красивый… Завали его, иначе пожалеешь! Хотя бы ради секса завали!
— Эффи, прекрати! — шлепнула ее Роми. — Вдруг он услышит!
— Ну хотя бы поцелуйся!
— Это ты спец по таким делам! А мне работать надо!
— Сестренка, ты безнадежная идиотка! Упускаешь такую возможность…
А стоящий за стеной Марк, кусая губы, с трудом сдерживал рвущийся из груди смех. Хотя бы на миг вся тьма его существования куда-то пропала, заполняясь ярким ослепительным светом.
— Ты уверена, что хочешь этого? — в который раз спрашивала ее Алена. Они плутали в лесу уже целый час в поисках нужного места. Последний раз Ида ответила в электричке. Сейчас же на подходах к даче, она уже так нервничала, что не могла нормально думать.
— Похоже, что все произошло именно там… Три семьи… Двое родственных и одна друга. Двадцать один человек. Почему мы не могли просто поехать на кладбище?
— Еще не время, — сглотнула Ида. И тут они вышли на опушку и увидели дом. Он стоял почти у самого озера. Он сильно обгорел, но крыша и стены все еще были на месте.
— Это место никто не купил? И дом не перестроен… — с сомнением спросила Алена. — Почему?
— Наверное, он проклят и в нем водятся призраки, — слабо улыбнулась Ида.
— Надо же! Ты пошутила! И улыбнулась, — усмехнулась Алена. С Идой ей почему-то совсем не было страшно. Что-то в ней ее успокаивало. — Ты молодец! Не сдавайся! Все будет хорошо, вот увидишь…
— Спасибо тебе… Правда… Большое тебе спасибо… Из-за меня ты со своим парнем поругалась…
— Да ладно, — Алена и впрямь немного расстроилась, но на душе не было тяжести. Ей нечего было стыдиться.
Они вошли внутрь… Ида смотрела на сгоревшие стены, черные, размякшие и растрескавшиеся за долгие года обои, краску и штукатурку, разбитые окна и абсолютно ничего не чувствовала…
Они продолжали обходить заброшенный участок. Несколько построек уцелели от огня.
— Что ты хочешь увидеть? Не понимаю… — продолжала ныть Алена.
Когда они вошли в старый лодочный сарай, Ида наконец увидела кое-что. Воспоминание.
Глыбы разноцветного льда. Белый, голубой, черный, желтый, синий, зеленый… Искрящийся снег… И сверкающие на солнце ледяные скульптуры. Ангел с огромными светящимися белыми крыльями, разъяренный медведь, сказочный дуб с котом на цепи и русалкой в ветвях… Любовная парочка, ссорящаяся и целующаяся одновременно… Кусок голубого льда с зеленым драконом внутри…
— Ида! — позвала ее Алена. — Что-то вспомнила?
Здесь была чья-то мастерская… Воспоминанья… Холод, вьюга, зима… Талисман, до крови врезавшийся ободком ей в ладонь… Почему он такой большой? Или это она такая маленькая? Иду пробрал дикий холод, словно она и впрямь только что на минутку перенеслась в тот зимний день.
— Это все случилось зимой? — спросила Ида, пытаясь справиться с эмоциями и виденьями, которые нахлынули, как толпа бесчинствующий фанаток. Иду охватила дрожь. Она никак не могла согреться, ее начал бить озноб.
— Они новый год справляли…
Ида вышла из сарая и посмотрела на солнце. Какое оно яркое и ослепительное… И такое далекое, холодное и безразличное… Знакомое чувство… Слабости, беспомощности и бессилия… Ее голова закружилась, ноги подломились, и она упала на землю. Она успела увидеть глубокую синеву высокого неба… А в следующий миг беспощадный свет солнца отправил ее в долгожданную тьму.
— Мы все уже обыскали… У подруг, друзей, родственников… Они никуда не пошли… — подвел итог Влад.
— Куда же они делись? Денег у них немного… — вздохнула бабка. — Куда же Ида могла пойти?
— Она ловец душ! — вставил Андрей.
— Она ничего не может вспомнить! — заявил Михаил.
— Да уж, это ты пробудил ее! — набросилась на Андрея Татьяна Валентиновна. — Чертов идиот!
— Заткнитесь, я думаю, — велел им Дэн.
— Да она и сама бы все вспомнила… У нее были вырезки из старых газет!
— Вырезки? — Влад продолжил размышлять. — Она решит пойти к началу… Так как она совсем ничего не помнит, то постарается вернуть воспоминания… А обычно отправляются туда, где они появились…
— Тогда они точно в квартире родителей Иды?
— Нет, это произошло на даче у Русалочьего озера… — протянула женщина в очках.
— Русалочьего? — переглянулись Аркаша и Николай Яковлевич.
— И что же там все-таки произошло? — скучным голосом спросил Дэн.
— Три семьи собрались вместе на новый год. Обычная история… — начал Влад.
— Совсем необычная, — оборвал его Николай Яковлевич. — Все дело в талисмане… На нем проклятье. Если его одеть, то все вокруг умрут. Если его принести в любой дом, то этот дом проклят…
— Она таскает эту штуку столько лет, он была в аэропорту и гостинице! Почему же тогда никто не умирает? — возмутился десантник.
— Ты меня не слушаешь! — сурово заметил Николай Яковлевич. — Ида одела его один раз. И поэтому все в ее доме умерли! А больше она его не снимала…
