Рисс Хесс - Тени Амна
"Я знаю, я знаю, и я люблю тебя так же, всем сердцем..." - ответила она, чуть смягчившись.
"Тогда, если мы любим друг друга, Мария, что может встать между нами?"
Мария отвела глаза. "Я... я встретила другого мужчину... Дети и слуги уже знают... Он - он водил девочек в цирк, два раза... о, Келдорн..."
"Ты... Ты - что? Как его имя?!"
"Уильям - сир Уильям из Торпа... Я умоляю тебя, не причиняй ему вреда, Келдорн. Если у меня нет тебя, то пусть у меня будет хоть что-то!"
"Это... это плохо, Роланна", - шепнул Аномен Роланне. - "Для Марии иметь отношения с другим мужчиной - преступление, которое влечет за собой тюрьму. Келдорн, должно быть, разрывается в душе на части..."
Лицо Келдорна окаменело, он с трудом произнес. "Иди... иди к своим дочерям. Смотреть на тебя сейчас, Мария... Смотреть на тебя сейчас - значит, сойти с ума." Его жена выбежала из комнаты.
"Проклятые законы чести!" - обратился Келдорн к Роланне, когда Мария покинула чертог. - "О, сами боги требуют, чтобы я отправился с этим делом в суд. Сир Уильям будет повешен, а моя любовь заключена в тюрьму. По-другому не будет".
"Возможно, тебе следует поговорить с ней," - предложила Роланна. Она была разочарована реакцией его жены, но чувствовала к ней симпатию. И то, что должно быть сделано по закону, казалось чересчур уж суровым.
"При виде ее лица меня охватывает безумие, Роланна", - признался Келдорн. - "Если я пробуду с ней еще немного, я отрину все добродетели, что почитал священными. Я стал бы кровожадным зверем и обрек бы свою душу Бездне. Ты желаешь мне добра... но это не выход".
"Тогда давай восстановим справедливость. Он задел твою честь. Это должно быть наказано," - предложила Роланна, пытаясь найти выход из ситуации, который позволил бы избежать разбирательства в суде. Возможно, любовник во всем виноват.
"Сир Уильям из Торпа... Он чужеземный дворянин, открывший торговлю в Аткатле", - припомнил Келдорн. - "Хороший человек - по крайней мере, я всегда считал его таковым... до сих пор. Oх, Роланна, я уже ничего не понимаю... Пойдем, я знаю его, и он часто бывает в "Митресте" на Променаде Ваукин... пойдем и посмотрим, что мы можем с этим сделать".
Когдагерои ступили в гостиницу в "Митрест", то сир Уильям из Торпа не удивился, увидев Келдорна. "Милорд Келдорн... я надеялся, что ты придешь."
"Могу я предположить, в таком случае, что ты знаешь, зачем я здесь?" - поинтересовался тот.
"Я был мужем твоей жены и отцом твоих детей, если ты это имеешь в виду," - спокойно ответил Уильям.
"У миледи Марии только один муж, и это я..." - с жаром произнес Келдорн. - "Что касается Веспер и Леоны, то как ты смеешь оскорблять их своим присутствием?!"
"Они нуждаются в отце - любом отце... хоть в уличном мошеннике взамен тебя! Будь ты отец не на словах, а на деле, ты бы пожалел их, Келдорн," - продолжал Уильям, и не думая извиняться.
"И это слова гада, что спит в постели моей жены и гладит своими скрюченными пальцами золото ее волос? Чего ты хочешь, сир Уильям? Иметь ребенка, который даже не от тебя?" - повысил голос Келдорн.
"Пф! Вот уж нет - мой фитиль сгорел многие годы назад. Я просто помогал ей найти хоть немного красоты среди ее боли. На моем месте ты бы сделал то же самое... надеюсь."
"Что мне с тобой делать? В тебе нет раскаяния, и в то же время в тебе нет зла. Что мне вообще делать?" Паладин казался растерянным.
"Леди Мария любит тебя всем сердцем, но любовь, которую некому выразить, чахнет и умирает. Я был всего лишь каплей влаги, ты же - оазис, которого она ищет. Люби ее, и я стану лишь пылью на ветру."
"Ты просишь моего прощения?"
"Я не настолько глуп, чтобы просить об этом, милорд. Я просто думаю, что когда-нибудь ты скажешь мне спасибо."
Келдорн в расстроенных чувствах обратился к Роланне. "Когда-то я верил, что с возрастом приходит мудрость, но с каждым днем я все больше в этом сомневаюсь... Хотя мне и больно это признавать, сир Уильям прав. Время поговорить с моей женой."
Роланна положила руку ему на плечо. "Побудьте вдвоем и напомните друг другу, как надо любить. Я освобождаю тебя от службы."
"Спасибо за понимание и дружбу, миледи. У тебя доброе сердце и праведная душа. Я этого не забуду."
Герои молча наблюдали, как пожилой воин, понурившись, устремился к дверям. У самых дверей он гордо выпрямился, будто обретя энергию, после чего продолжил путь.
Было поздно, и герои направились двинулась в гостиницу "Семь Долин" на ночлег. Специально или случайно в таверне так же появился бард Хер'Далис. Он и Эйри вскоре оказались за одним столиком. Роланне эта пара не казалась подходящей друг другу, но ей пришлось смириться, если она хотела, чтобы Эйри пользовалась доверием в отряде.
"Ошибся ли я, моя голубка, или я действительно слышал, как с твоих губ раз или два срывались намеки на твои драматические наклонности?" - говорил Хер'Далис.
"О... но ты, конечно же, засмеешь меня за такое предположение," - замялась Эйри.
"Никогда в жизни, моя скорбная голубка. Моя мрачная и довольно гордая натура никогда такого не допустит. Быть актером - святое призвание, а твои красота и грация, конечно же, достойны его."
"Все-таки ты мне льстишь, Хер'Далис. Но... да, моя мама часто говорила мне, что из меня получится прекрасная актриса. Я... я мечтала о том дне, когда влечу на великую сцену Фения-дейла... Бесполезная сейчас мечта, я полагаю. Моя мать далеко от меня и, наверное, считает меня погибшей."
"Но твоя мечта не должна погибнуть, милая Эйри. В твоих глазах я вижу талант, который говорит твоему барду, что ты могла бы блистать на сцене."
"O, я в этом сильно сомневаюсь."
"Нет, не будь столь жестока к себе, бледная моя девочка. Этот воробушек возьмет тебя под свое крыло и обучит тайным словам, что достойны твоей великой красоты."
"Ты забавный и странный, Хер'Далис... но, тем не менее, я благодарна тебе за комплименты."
"Я думал, моя скорбная голубка, о роли, что могла бы соответствовать твоему первому появлению на сцене. И мне кажется, что я ее подобрал.."
"О? Неужели, Хер'Далис? И что же за роль ты хочешь мне навязать?"
"Ты делаешь мне больно, прекрасная... я уже давно размышляю над выбором. Я тщательно взвесил каждую пьесу, что болтают, перебивая друг друга, у меня в голове, и нашел роль, которая выставит тебя в наилучшем свете. Это ведущая роль в сигильской пьесе под названием 'Терсис'... написанной, насколько я помню, одним изможденным тифлингом, наделенным безумием истинного дара. Ты бы играла в ней саму богиню... опальную, сносящую удары обвинений и насмешек с достоинством и благородством. Высоко подняв голову, она идет к тем, кто когда-то был ей равен, и осмеливается спорить с неправедным приговором высших сил!"
