Илья Арсёнов - Следующий шаг
— Да.
— Поэтому лучшим выходом будет то, что мы уйдем сейчас, ты дашь нам несколько часов форы, вызовешь подкрепления и запретишь им идти по нашему следу.
Турус внимательно посмотрел на меня и кивнул:
— Хорошо. Выпьем?
— Только воду, — усмехнулся я, — мне еще предстоит долгий путь.
— Как знаешь, — пожал плечами Турус и плеснул себе вина. Я достал из своего мешка свою кружку и налил в неё воды.
Мы немного посидели в тишине.
— Ты запомнил лицо колдуна? — спросил я Туруса.
— Конечно, а к чему этот вопрос?
— Мне просто интересно, когда ты будешь делать татуировку с его мордой.
— Никогда, — пожал плечами изгоняющий, — ведь его убил ты.
— Я его не убил, а добил. Есть большая разница.
— В любом случае последний удар нанес ты, да и удар колдуна принял на себя тоже ты.
Даже невооруженным взглядом видно, что Турус расстроен сложившейся ситуацией. Немного гордыни есть в каждой из нас, даже в верующем инквизиторе, а убийство почти повелителя боли это серьезный повод для гордости.
— А если бы это сделал твой паладин? Ты бы тоже не стал наносить тату?
— Почему? Ликвидировал его мой отряд, значит и колдун мой.
— А чем ситуация со мной отличается? Я нанятый проводник с функциями советника специально для этой операции и был подчинен тебе. Поэтому колдуна убила твоя команда, а значит, что ничего не мешает начинать накалывать морду этой твари.
— Ты прав, — произнес повеселевший Турус, после небольшого обдумывания этой мысли.
Мы еще немного посидели в тишине.
— Знаешь, Сен, а ведь ты оставил мне много информации о себе, — усмехнулся Турус.
— И что тебе бросилось в глаза? — полюбопытствовал я.
— Много чего. Амулет вольного мага. Необычная одежда, причем её странность на первый взгляд не бросается в глаза, мало ли кто где и как одевается, но я много путешествовал и нигде больше не встречал такой же одежды. Это если не брать в расчет того, что она выдержала поцелуй Азриля, который не каждый гномий доспех из синей стали сдюжит. Ты совершенно не разбираешься в товарах — даже не попробовал пройтись по всему складу. Но с другой стороны, очень неплохо ориентируешься в алхимических ингредиентах. У тебя обширные знания в демонологии. И это если не вспоминать твою нечеловеческую живучесть, — Турус хлебнул вина и, усмехнувшись, извинился, — в горле пересохло.
— И что? Если взять то, что ты знаешь, то меня действительно можно спокойно вычислить. Именно поэтому я взял с тебя личное слово и слово церкви Триединого. Это гарантирует мне отсутствие лишнего любопытства с вашей стороны.
— Почему ты так уверен? Я же не вся церковь.
— Потому что, — я усмехнулся, — о тебе ведь тоже много можно сказать. Ты личный подручный Патриарха и в иерархии церкви стоишь очень высоко. Не удивлюсь если после этого дела тебя официально повысят, к примеру, до главы ордена Изгоняющих. Помимо всего прочего, ты являешься символом церкви. Настоящий пламенный борец с демонами. Церковь не пойдет на нарушение твоего слова, если это вскроется, то ущерб репутации будет колоссальным. А тебя придется отправить в дальний монастырь искупать грехи. Да и не интересен я церкви. Я все-таки какой-никакой маг, обратить меня в веру вряд ли получится, с колдунами я не связан, угроз стабильности церкви не несу.
— Ты, конечно, прав, но тогда почему ты так активно не хочешь поддерживать официальные отношения с нами?
— Мне в принципе не хочется известности, а участие в таком налете просочится в массы однозначно. Так что не стоит. Если у меня появится интересная информация, мало ли еще один колдун-смертник появится на пути, — я усмехнулся, — то я сам тебя найду.
— Знаешь как?
— Насколько мне известно, твоё постоянное проживание находится в монастыре святого Беризальда.
— Всё верно, — удовлетворенно кивнул Турус.
— Но когда ты пойдешь на повышение, и тебя переведут в другое место, то оставь мне весточку. Договорились?
— Если вдруг такое случится, то обязательно, — рассмеялся Турус.
— Ладно, думаю мне с командой пора уходить. Насчет разбойников соглашение в силе?
— Конечно.
Быстро перекусив и попрощавшись с остальными участниками операции по очищению мира от колдунов, мы сгрузили честно заработанное непосильным трудом на зомби, пинками подняли разбойников и ушли в лес.
Через десять часов пути мы наткнулись на небольшую полянку и остановились на привал. Я отошел немного в лес, и воспользовался довольно простым заклинанием для приглашения лешего.
Прошло пять минут, леший не появился.
«А ты думаешь он тут есть»?
Учитель говорил, что они почти всегда в свободных лесах есть.
«Ну, значит ты лешему не интересен».
Возможно, но это нежелательно.
«Тебе и так слишком часто везло».
Что верно, то верно.
Я закурил сигариллу, присел на ближайшую кочку и оперся локтем на пенек.
Устал я что-то. Странно как-то.
«Может последствия поцелуя»?
Возможно. Тогда стоит быстрее добраться до дома и попросить учителя проверить все ли со мной в порядке.
— Это уже верх наглости, — брюзгливо произнес пенек из-под моего локтя.
Ровно за один удар сердца, я оказался на ногах с обнаженным мечом.
— Мало того, что сам пригласил, к тому же без подарка, дык еще опирается. Хорошо хоть еще ноги не вздумал положить, — продолжал брюзжать пенек.
Твою мать, это же леший.
«Как догадался»?
Шиза, я тебе, что говорили по поводу сарказма в неуместное время?
«Всё. Молчу».
Вот так бы всегда.
Моему вниманию предстал невысокий субъект цвета дубовой коры со старческим лицом. Интересно как я не смог его увидеть? Он же совсем не похож на пень.
— Прошу прощения, уважаемый, — обратился я к лешему, — я вас не заметил.
— Еще бы ты меня заметил, — буркнул тот, — чего приперся?
— Хотел попросить замести за нами след.
— Что дашь? — по-деловому спросил старик.
— Честно говоря, кроме сырой маны мне нечего дать.
— Много?
— Сколько сейчас есть.
— А сколько сейчас есть?
— На пять десятков небольших огненных шаров хватит.
Леший задумался, потом махнул рукой и произнес:
— Договорились.
— Только еще одно условие, — добавил я.
— Какое?
— Я должен быстро и спокойно вернуться к своим друзьям, не надо меня плутать по лесу. И дальнейший путь по твоей территории должен пройти без неприятных эксцессов.
— Эвон слова-то какие. Я между прочим даже и не думал о таком, — возмутился леший.
