Кэтрин Фишер - Снежный странник
Хакон закрыл дверь загона и закрыл её на защёлку здоровой рукой — левой.
— Ну всё. Пошли домой.
Тревога не оставляла его — они не успели управиться до темноты. Крепко взяв Ингу за руку, он сказал Скули:
— Держись рядом со мной.
Пока они шли через пастбище, мальчик весело бежал впереди.
— Только не говори, что боишься троллей, Хакон.
— Боится! — заявила Инга.
— А я не боюсь. — Скули поддал ногой небольшой камешек. — Отец говорит, что всё это выдумки скальдов, которым верят одни глупые рабы.
— Я и есть глупый раб, — проворчал Хакон, — так что лучше помалкивай.
Они вошли в лес, и сразу стало темнее. Хотя утром здесь и проехали несколько человек, Хакон всё же беспокоился. Наверное, лучше было бы отвести детей домой, не задерживаясь. Но он представил себе, что сказал бы ему хозяин: «Ты что, парень, не мог найти нескольких ягнят? Тебе и это нужно приказывать?»
Скули, сын Скули, был хорошим хозяином, но довольно жёстким человеком; он был лишён воображения. И страха. А вот Хакон знал, что такое страх, и внимательно вглядывался в лесную чащу. Люди, которые проехали здесь, верили в троллей. Они очень торопились, чтобы поскорее добраться до Ярлсхольда, и были чем-то напуганы. К тому же у них были мечи и здоровые руки.
— Зачем мы так бежим? — спросила Инга. — У меня в боку колет.
Хакон остановился:
— Сильно?
— Сильно, — плаксиво ответила она. — Возьми меня на ручки, Хакон.
Хакон поднял её на руки. Она была совсем лёгонькой. Здоровой рукой он взял Скули за плечо:
— Пошли быстрее.
Они шли по самой густой части леса, когда он услышал этот звук. Не останавливаясь, он посмотрел в ту сторону, не обращая внимания на звонкие голоса детей. Послышался шорох; слева, в кустах, он заметил какое-то движение. Это мог быть и зверь, но Хакон пошёл ещё быстрее, подгоняя Скули. До хутора оставалось две мили. У него были нож и ржавый меч, но левой рукой он всегда владел плохо, к тому же был худым и не мог нанести удар достаточной силы. Да и тащить Ингу становилось всё тяжелее.
В лесу было много разных звуков — шуршание листьев, шорох веток, сухой треск колючек под ногами. Он споткнулся о камень, и Инга взвизгнула:
— Не урони меня!
— Не уроню. Сиди тихо.
Ему очень хотелось переменить руку. Быстро опустив девочку на землю, он вытащил меч. Он был старый и зазубренный, в общем меч раба.
— Зачем это? — удивлённо раскрыв глаза, спросил Скули.
— Просто так. Хочу поиграть.
— Во что?
Хакон присел на землю:
— В охоту. Мы побежим, быстро и бесшумно. Изо всех сил.
— Не хочу, — упрямо сказал мальчик. Хакон сжал меч:
— Мы опаздываем. Если придём поздно, мне достанется от твоего отца. И тебе, если я ему расскажу, как ты меня задерживал. Тебе этого хочется?
— Нет.
— Тогда бежим. Вперёд!
Они побежали через лес, наступая на сухие сучья, но Хакон чувствовал, что подозрительный шум всё равно где-то рядом. Он следовал за ними; один или два раза Хакону показалось, что между деревьями мелькнуло какое-то светлое облако.
На краю залитой лунным светом поляны они остановились, чтобы перевести дух. Хакон огляделся. На поляне росли дубы; их стволы и ветки и даже камни вокруг были покрыты мхами и лишайниками, образующими мягкие жёлтые подушки.
В лесу слышалось чьё-то дыхание.
Хрустнула ветка. Стукнул камешек.
— Что это? — прошептала Инга.
Лес вдруг зашумел, задвигался. В свете луны на поляну выплыло светлое облако. Хакон схватил Ингу:
— Лезь на дерево, скорее!
— Не хочу! — Инга заплакала от страха, и Хакон попытался подсадить её как можно выше. — Держись! Скули! Теперь ты!
Мальчик смотрел в ожившую тьму:
— Это тролль?
— Лезь на дерево! — Хакон поднял его с земли. — Держи сестру! Крепче!
Над его головой зашумели ветки, вниз посыпались листья. В густом снежном облаке мелькали ноги и руки, шуршали ветки.
— Лезь к нам, Хакон!
— Тихо!
Прижавшись спиной к дереву, Хакон сжал в руке меч, сразу сделавшийся горячим и тяжёлым. И тут среди густых зарослей, среди сплетённых сучьев и листьев показалась не то морда, не то лицо — узкое, нечеловеческое. Оно смотрело на него маленькими ледяными глазками, и Хакон готов был поклясться, что сквозь него на землю падал снег.
Похож на человека, только гораздо больше… Как медведь, но… нет. Глядя на тень, Хакон чувствовал, что это существо думает, хочет есть; ему стало очень страшно.
Едва шевеля губами, Хакон сказал:
— Он здесь. Не двигайся, Скули. Молчи. Заставь Ингу молчать, что бы ни случилось.
Но ведь он мог их и почуять. Лучше об этом не думать. Глядя в темноту, Хакон понимал, что его жизни пришёл конец. Залезть на дерево он уже не успеет, тем более с одной рукой. Он повернётся, и тогда…
«Бог Один, — подумал он, — если ты меня любишь, помоги».
Задвигались ветки. Существо приближалось; сквозь снег было видно, что оно идёт прямо к ним. И вдруг яркий лунный свет залил поляну серебристыми лучами.
Прижавшись к дереву, Хакон увидел серый мех, неповоротливое, тяжёлое тело, обезумевшие голодные глаза.
Существо издало хриплый низкий рёв.
Хакон поднял меч.
И вдруг с неба раздался такой пронзительный птичий крик, что Хакон поднял голову; ночь словно раскололась надвое — сверху пали две огромные чёрные тени, хлопая крыльями и оглушительно каркая. Едва Хакон отскочил в сторону, как они бросились на неведомое существо, царапая его когтями, а оно, оглушительно ревя, отбивалось от них лапами.
В ту же секунду Хакон полез на дерево; обдирая пальцы, отчаянно цепляясь за ветви одной рукой, он лез и лез, подгоняемый ужасом.
— Всё хорошо, — шептал он, — теперь всё хорошо.
Снизу раздавался шум битвы. Вихрем поднимались столбы снега, трещали ветки, слышались вой и карканье.
Обняв Ингу, Хакон пытался унять дрожь. Дети всматривались во тьму. Вскоре всё стихло. Через некоторое время Скули прошептал:
— Кто это был? Кто его напугал?
Хакон с трудом ответил:
— Птицы.
— Птицы?
— Вороны. Два огромных ворона.
— А откуда они появились?
Хакон посмотрел на свой бесполезный меч, блестевший в лунном свете. Потом сказал:
— Их прислал Один.
Глава десятая
Палата в безмолвии слушала Мудрого речи…
Джесса переступила с ноги на ногу. Стоять было очень холодно. Далеко на западе небо стало похожим на синий бархат, по которому плыли пушистые багряные облака. Слабо засветились первые звёзды.
На холме над фьордом зажёгся маяк. Его свет, отражаясь в воде, напоминал язык дракона, а треск огня слышался даже на таком далёком расстоянии. На горизонте зажёгся ещё один костёр — он показался просто точкой на небе.
