Марина Добрынина - Бей ушастых! Часть 1
— Вот уж чего не знаю, того не знаю. Может, твоего песика волки съели.
— Что ты такое говоришь? — прошипела Иоханна.
Это я, конечно, не всерьез сказал. Просто позлорадствовать решил. А что? Почему одному мне должно быть плохо? Пусть ей тоже будет не того. А то она тут, понимаешь ли, резвилась с полковником этим, а я… а меня, можно сказать, изнасиловали. Ментально. Потому что физически я был совсем не против.
Я приготовился, как следует огрызнуться, и уже предвкушал, как мы с Ханной весело «покусаемся», и я выпущу пар. Но видимо сегодня не мой день был, потому что «покусаться» нам не дали. От входа в палатку прилетели "ловчие сети", я их в последний момент заметил и неуклюже отзеркалил… на Иоханну. Нечаянно. Она изумленно вскрикнула и уставилась на меня, как на врага рода человеческого. Она же не видела магию и наверняка, когда поняла, что не может двигаться, решила, что это я в нее «сетями» запустил.
— Что ты вытворяешь? Ты, мажонок ненормальный!
Я даже не огрызнулся, мне не до нее стало. Где "ловчие сети", там и что-нибудь похуже может прилететь. Вот что с людьми любовь делает! Из-за этой истории с Саффой я совсем бдительность утратил. Припёрся сюда и даже не подумал, что в лагере Кирдыка, меня может ожидать не теплый прием, а засада, а то и что похуже — смерть например.
"Воздушная волна" прилетела откуда-то сбоку, не от входа. Меня снесло к противоположной стене и накрыло "ловчими сетями". Ну да, где одни «сети» там и двум почему бы не быть? Судя по всему, убивать меня сразу полковник не планирует. Наверно, сначала, как следует, допросит. Интересно, как долго я выдержу под пытками? Через сколько минут начну рассказывать все, что знаю, а заодно и то, чего не знаю?
Глава 14
Это забавно — слушать, как Лин жалуется на то, что его изнасиловали. Бедняжечка! Сидит тут весь несчастный и плачет. Как же так, что такое, моя невеста притворялась чистой и невинной, а сама первого попавшегося мужика затащила к себе в пещеру и такое с ним вытворяла — вспомнить страшно, но приятно. Смешной мажонок. Еще бы насчет Кира глупости всякие вслух не высказывал — совсем было бы хорошо.
Увлекшись перепалкой с Лином, не сразу понимаю, что в него прилетело заклинание. Эрраде-младший дергается, делая отвращающий жест, и я понимаю, что чучело это умудрилось отразить заклинание, но куда — в меня!
— Что ты вытворяешь? Ты, мажонок ненормальный! — кричу я в ужасе, потому что, судя по ощущениям, отбил он в меня "ловчие сети" — то есть я сейчас и пальцем пошевелить не в состоянии. А жаль, потому что вот врезала бы ему по самое не могу с превеликим удовольствием.
И невидимый кто-то с воодушевлением исполняет мое желание, потому что Лина буквально сносит к стене, где он и остается лежать без движения.
— Жив? — ору я.
— Да, жив. Во всяком случае, пока, — мрачно отзывается княжич.
Когда его ударило, свеча потухла, и я почти ничего не вижу. Только слышу дыхание Лина и чьи-то шаги. И голос. Ну, голос-то я точно узнаю.
— Ну что, — говорит Кир-1, - попался, который смывался. Турос, свет.
В воздухе повисает синеватый волшебный огонек, и я уже, не напрягаясь, могу рассмотреть полковника, заинтересованно изучающего неподвижного Лина. Рядом с Киром какой-то пожилой маг.
— Сейчас мы с тобой пообщаемся, Лин, — радостно заявляет Кир, — и ты, надеюсь, расскажешь мне много, что интересного.
Ох, ну мы и влипли.
— А ты, — добавляет Кир, поворачиваясь ко мне и зло улыбаясь, — ты меня жди. Я еще приду. Мне понравилось.
В шатер неторопливо входят двое бойцов, аккуратненько берут одеревеневшего Лина за руки и за ноги и выносят его на воздух. Маг и Кир телепортируются, не утруждая себя традиционным способом передвижения. Я же остаюсь одна, в темноте, не в состоянии даже пошевелиться, но с чудесными перспективами. Итак, что мы имеем. Собаку съели волки, Лина сейчас запытают до смерти и скинут в какую-нибудь вонючую яму, а я поживу здесь немножко в качестве игрушки для любовных утех, потом надоем Киру и он либо отдаст меня солдатам либо, в лучшем случае, выгонит. И пойду я нищенствовать с ребенком на руках и умру где-нибудь в канаве. Я ничего не забыла? Ах, да. Наши с Лином родители, не дождавшись детишек домой, умрут с горя. Вот Кардагол не думаю, что умрет. Хотя, кто его знает? Может, он чувствительный. И будут в Зулкибаре коллективные похороны. А потом Пардок займет трон, ввяжется в какую-нибудь войну, потеряет все войско, погибнет, и Зулкибар будет разграблен.
Чудесно. А начиналось все с того, что принцесса Иоханна захотела завести ребенка. Вот из-за чего гибнут великие государства!
* * *— Сейчас мы с тобой пообщаемся, Лин, — весело так заявил Кирдык и я понял, что мне пришел… ну да, кирдык мне пришел. Полный и окончательный, как мандоса трындец!
— И ты, надеюсь, расскажешь мне много, что интересного, — продолжал авиатор этот недобитый.
Хотел я ему для начала какую-нибудь гадость сказать, но он уже внимание на Ханну переключил:
— А ты меня жди. Я еще приду. Мне понравилось.
Вот засранец! А кому бы не понравилось? Но мог бы и помолчать, не одни мы тут. Вот солдаты ввалились, а они наверняка у входа стояли и все слышали. Иоханна от слов Кирдыка восторг явно не испытала. По всему выходит, что ей не очень понравилось.
Солдаты взяли меня за руки, за ноги и куда-то понесли. Вот счастье-то привалило — изображать из себя бездыханное тело. А они еще и вперед ногами, как покойника вынесли, сволочи! Когда по лагерю тащили, в кустах какая-то подозрительно знакомая тень мелькнула. Кир? Ну, то есть наш Кир, который собака. Явился, наконец! Надеюсь Ханна порадуется, что женишок ее жив-здоров и волками не съеден. А меня вот сейчас пытать будут. В антисанитарных условиях, кстати, потому что мы в лагере, и приличной пыточной со всяким оборудованием здесь нет… надеюсь, что нет.
Принесли меня в шатер Кирдыка и бросили. Между прочим мордой вниз. Вовремя я голову повернул, а то пропахал бы носом плохо струганные доски, которыми устлан пол шатра. А так ничего — только щекой приложился. Думал, сейчас эти двое уйдут, и буду я наедине со своими нерадостными мыслями Кирдыка ждать, который что-то задерживается. Наверно, решил с принцессой пообщаться, не откладывая на потом.
Да только одного меня оставлять в планы этих отважных воинов не входило. Встали возле меня и о чем-то заговорили. О чем, не знаю, они не местные были — наемники, и говорили по-своему. Поэтому я не понял, за какие заслуги один из них меня вдруг ни с того ни с сего по печени пнул. Я конечно как полагается, выругался по этому поводу. Они заржали, еще пару пинков отвесили. Я в ответ матюгнул их по-всякому, надеясь, что речь нашу они хоть как-то разумеют и поймут, что я их сейчас нецензурно обозвал. Кажется, они поняли, а потом…
