Игорь Хиленко - Гарри Поттер и много - много крови
— С кем поведешься… — буркнул Малфой на грани слышимости.
И зельевар, который был обычным человеком и не модернизировал себя при помощи зелий, этого не услышал. В отличие от Люпина. Даже находясь в человеческой форме оборотень оставался оборотнем и обладал волчьей чувствительностью ко звукам и запахам, а также сверхчеловеческой силой.
Именно эту звериную силу он и решил использовать, коль от его обширных знаний в области магии сейчас не было толку. И быть бы несостоявшемуся Тёмному Лорду разорванным на куски, ну или хотя бы испугавшимся, если бы не его магическая сила, что в разы превосходила силу Забини, и позволяла колдовать в Сфере Отрицания, которую держал темнокожий.
Едва двинувшегося со своего места Люпина согнуло и поставило на колени небрежное движение палочки Поттера, который, похоже, вовсе не собирался в ближайшее время освобождать не в меру буйного оборотня.
— Охлади пыл, Ремус. У меня нет желания занимается мордобоем, да и навряд ли ты сильнее дементора. Я предлагаю…
Тут Поттер вскрикнул и схватился за голову, испытывая такую боль, что казалось, череп сейчас разорвется. Перед его глазами стали пролетать мгновения из его жизни и нарисованные взбудораженным такой встряской воображением картины его возможной смерти, начиная от взорвавшейся головы и заканчивая его хладным трупом забитым насмерть остроносыми ботинками Дамблдора.
Понемногу боль стала стихать, волнами перемещаясь к шраму на лбу. Через минуту, что показалась ему вечностью, боль исчезла, а шрам полыхнул зеленым светом напоследок. В голове было пусто, и мозг отказывался принимать тот факт, что думать уже можно и даже в какой-то степени нужно.
— Накладочка вышла, — раздался у Гарри в голове довольный голос. — Ты там живой, Поттер?
Прошло несколько тягуче долгих секунд, прежде чем сформировалась первая здравая мысль: надо что-то ответить.
— Ты хоть предупредил бы как-нибудь, — так же мысленно ответил ему едва не погибший герой всея Англии. — Почему меня так скрутило?
— Из-за куска моей души я полагаю. У тебя в ментальном плане всё не как у людей, вот я и попал не туда куда планировал. Но как бы там ни было связь установлена, выделенный канал через осколок души и поэтому необнаружимый и непрерываемый, как ты и хотел.
— Отлично. Надеюсь, ты доработал метку с учетом моих пожеланий, а то здесь сложилась весьма интересная ситуация в которой она может пригодиться.
— Да, все готово. Были, правда, проблемы с логическими модулями и возможностью использования метки как средства связи, но испытания на Белле показали что всё работает. Можешь хоть сейчас с ней поговорить.
— Давай.
— Здравствуй, Гарри, — раздался в голове теперь уже женский голос.
— И тебе не хворать. Как тебе метка?
— Я так и знала, что ты это спросишь. Такой же тщеславный поганец как и Том. Это же надо было удумать использовать свой шрам как форму для метки, да еще при вызове светится зеленым как Авада.
— Ничего не поделаешь — издержки тёмнолордской профессии. — Гарри мылено ликовал — его идея оказалась работоспособной. — Том, отключай.
— Ну, как, понравилось? Кроме разговоров можно еще передавать аудио— и видеоряд, воспоминания, эмоции и много еще чего.
— Ты неимоверно крут, Том. Передай мне командные протоколы, чтобы я тебя каждый раз не дергал и можешь отключаться.
Этот разговор занял всего несколько секунд, так что никто из стоящих в зале ничего не заметил. Поттер поднялся с пола, куда имел неосторожность свалиться во время припадка, и повернулся к обеспокоено смотрящим на него профессорам.
— Итак, на чем я остановился?
— Ты хотел нам что-то предложить, — услужливо напомнил Ремус.
— Спасибо. Я хотел вам предложить работать на меня.
Следующие несколько минут пятеро студентов и один оборотень наблюдали доселе невиданное в стенах Хогвартса зрелище — сложившегося пополам от хохота Снейпа.
— Несомненно, — сказал утирающий белоснежным платочком слезы зельевар, — наглости тебе не занимать, мальчишка. Скажи мне хоть одну причину работать на тебя, хочу еще посмеяться.
— Назову даже две, обхохочетесь просто.
— Удиви меня.
— Первая причина — я могу избавить Вас от той татуировки, что красуется на левом предплечье. — Зельевар вмиг посерьезнел и несознательно прикоснулся к скрытой под рукавом метке. — И вторая— Философский камень. Могу поспорить, что Вы готовы душу продать за возможность его исследования.
Снейп сглотнул вмиг ставшую вязкой слюну и задумался над перспективами. Философский камень был наподобие святого Грааля в зельеварении. До сих пор его удалось создать только одному человеку, и он свято хранил его тайну на протяжении шестисот лет. И теперь ему, Северусу Снейпу выпал шанс прикоснутся к святыне и быть может даже обеспечить себя Эликсиром. Эту возможность никак нельзя упускать. С тяжелым вздохом Северус вышел из оцепенения и посмотрел на улыбающегося до самых ушей Поттера.
— Я согласен, — он перевел взгляд на стоящего рядом оборотня. В школьные годы он бы назвал его врагом и проклял бы при первой же возможности, но они уже давно не в школе, да и за этот год многое изменилось. Долгие беседы по вечерам перед полнолунием, когда Северус приносил ему зелье и проводил замеры хоть и не сделали их друзьями, но и неприязни уже не было. — А что ты предложишь ему?
— Возможность избавления от ликантропии.
Глава 37
— Поттер, какой же ты всё-таки подлец, — злобно процедил Снейп, придирчиво разглядывая левое предплечье.
— Окститесь, профессор. Я тогда сказал, что уберу только татуировку, а насчет самой метки я ничего не говорил.
Оба замолчали. Снейп принялся за какую-то бумажную волокиту, стараясь сделать побольше перед отпуском, а Поттер тупо уставился на огонь в камине крепко задумавшись над предстоящим летом.
А лето предстояло бурное, не чета всем тем что были у него до этого. В следующие несколько месяцев он вполне мог умереть и заново воскреснуть, и это была самая радужная перспектива.
По сведеньям Тома, скоро состоится суд по делу Беллатрикс и её вполне возможно оправдают. Еще бы не оправдали учитывая сколько денег пошло на адвокатов и взятки членам Визенгамота. А потом можно будет подергать Дамблдора за бороду. Белла подаст прошение об опекунстве, или вообще об усыновлении и юридических причин для отказа они не найдут.
И став, таким образом, наследником рода Лестрейнджев, будучи при этом лордом таких древних и благородных родов как Поттер и Блэк у меня будет политического влияния больше чем у десяти Дамблдоров вместе взятых. К этому замечательному списку можно еще прибавить «ручного» Министра, что появится под конец лета. И если ничего непредвиденного не произойдет, то можно будет начинать политическую карьеру.
