Анна Хель - Дорога к предательству
Процесс омовения, всегда мною любимый, несколько омрачали тревожные мысли. Разум отрицал саму возможность, что вся выгаданная информация правдива. В конце концов, чтобы не сойти с ума, пришлось оставить вопросы и раздумья на потом. Все же, в данной ситуации, сколько ответ не ищи, а на голову он не свалится.
Когда я вышла из ванной, меня ждал сюрприз. Зубоскалящий и красноглазый. Даже два.
— О! Вот вы где! — нарочито удивленно произнесла я, продолжая вытирать волосы полотенцем.
— Да-а, мы здесь.
Алем как-то чересчур хищно осматривал мое тело, явно примеряясь, куда бы отвесить то ли пощечину, то ли подзатыльник, то ли пинок. Пришлось поспешить и развеять его намерения.
— Как планируем продвигаться по континенту? Насколько я поняла, местное население в лице власти, увы, не оценит моего появления.
Д'рахмы, не ожидавшие решительно нападения, проглотили все гневные тирады. Дарлема, подозрительно искренне сочувствуя, резюмировала:
— Ты уже знаешь про Совет.
— Не иначе не-мертвый постарался, — в сердцах воскликнул Алем. — Признаюсь, мы не собирались посвящать тебя в такую неприятную подробность. По крайней мере, в ближайшее время.
— А следовало бы. Ладно, в любом случае, завтра отправляемся в путь. К сожалению, я не могу сидеть здесь вечно. Извините за эти догонялки. Вы же сами понимаете, что иначе мы бы давно покинули замок.
— Забыли, — махнул рукой д'рахм.
Он явно был рад хотя бы тому, что я вообще появилась перед их светлыми очами. Кроме того, Астарт уже успел сообщить о наших планах и даже подготовил прощальный обед. По такому случаю с корабля были приглашены слуги, обеспечившие пышную трапезу.
Зала была огромна для такой маленькой компании, но мы, ничуть не смутившись, уселись за стол. Лардан тоже почтил нас своим присутствием, хотя в еде не нуждался. Такая идиллия не могла не настораживать, и каждый ждал подвоха с определенной стороны. Если быть точной, то с моей. Не зря, надо полагать.
— Как же давно я хотела хорошо прожаренного мяса!
Нагло придвигая к себе все мясное на столе, я игнорировала овощи, фрукты и прочие ненужные продукты. Все, кроме Астарта, смотрели на это действо несколько удивленно, а сам аглар чуть ли не с умилением.
Признаться, столь пристальный взгляд смущал тем сильнее, чем больше я вспоминала вчерашний день. Герцог оставался настолько спокоен и непредвзят, что я невольно задумалась: «А не приснилось ли мне это часом?». Что бы как-то отвлечь от себя внимание, я громко произнесла:
— Не знаю, догадывался ли кто из присутствующих, но спешу сообщить: Валария жива.
Три реакции последовали одновременно:
— Знаю.
— Что?!
— Вы оба бредите, если верите её словам, — спокойно произнес Д'рахм. — Валария окончила свой жизненный путь на глазах толпы…
— А еще эта самая Валария растила меня все эти годы в другом мире! Я видела портрет. Здесь речь идет не о сходстве. Женщина на картине и моя мать — одно и то же лицо.
Все, кроме Дана, казались ошарашенными. Астарт на секунду прикрыл глаза, а, когда открыл, в них плясал огонь злобного торжества. Тогда я не знала, что связывало мою мать и герцога, но догадки строила одну мрачнее другой.
— Меня больше интересует, почему она остается в тени, — задумчиво произнес Дан.
— Валария всегда была себе на уме. И неизбежно приносила неприятности везде, куда ступала ее нога. Только поэтому скользящей удавалось держать Совет в страхе. У нас слишком мало информации, чтобы строить какие-то догадки, — выжал-таки из себя Астарт.
— Думаю, мама еще заявит о себе, когда придет время. Ох, как мне хочется с ней полюбовно побеседовать! Но ты верно сказал: сейчас никто из присутствующих не сможет разгадать ее планов. Так что, давайте наслаждаться трапезой и последним деньком комфорта!
Как бы я ни старалась разрядить обстановку, больше никому кусок в горло не лез. Поэтому застолье завершилось куда быстрее, чем планировалось. Астарт позвал меня на огромный балкон, прилегающий к зале. Сказать, что это приглашение вызвало у д'рахмов беспокойство и недоумение — не сказать ничего. А уж как заколотилось мое сердце известно одному богу.
— Ты хотел о чем-то поговорить? — спросила я, не чувствуя под собой ног.
— Неужто ты забыла о своей весьма устрашающей угрозе? Кажется, кто-то собирался меня заколоть. Уже полдень, а попыток все нет и нет.
Зеркала рядом не было, но я почувствовала, как кровь прилила к щекам.
— Ну… это я погорячилась. С кем не бывает? Хотя от небольшой тренировки не откажусь.
— Что ж, с этим обождем. День сегодня воистину прекрасный.
Астарт облокотился о бортик балкона и устремил взор куда-то вдаль. Я не уставала поражаться тому, как быстро он меняется, в зависимости от окружения. Минуту назад, в обществе д'рахмов и не-мертвого, это был все тот же невозмутимый герцог, а теперь передо мной снова стоял тот самый аглар, что распивал вино в подвале.
Не решившись нарушить умиротворенное спокойствие, я тоже встала у бортика поодаль от Астарта. Он явно дал слабину, забывшись в беззаботности этого места. Что-то подсказывало: когда мы снова встретимся — этого доверия не будет. Останется только заносчивый и самоуверенный герцог с далеко идущими планами. Я не выдержала и сказала:
— Знаешь, я очень скучаю по дому. Каково чувствовать, что завтра вернешься к родным стенам?
— Печально, — последовал неожиданный ответ. — Грустно возвращаться туда, где тебя никто не ждет. Туда, где стены хранят лишь скорбные воспоминания.
В голосе аглара было столько отрешенного страдания, что сердце невольно сжалось. Никогда бы не могла подумать, что он способен на такие эмоции, что такие демоны терзают его душу. Хотя я понимала, что этот панцирь, не дающий чувствам прорваться наружу, человеку его положения просто необходим.
Мне пришлось перевести тему, чтобы не услышать то, о чем потом придется жалеть. Иногда чужим тайнам лучше оставаться тайнами.
— Значит, сегодня ты меня подучишь? Несмотря на то, что я слабый человек и все такое?
Астарт по достоинству оценил маневр и, усмехнувшись, ответил:
— Почти за честь, скользящая.
Глава 9
Скажите, приходилось ли вам когда-нибудь падать навзничь от бессилия и боли? Мне довелось. При чем по собственным воле и глупости. Хотя Астарт напоил меня загадочной настойкой, заставляющей кровь в ранах сворачиваться практически мгновенно — меньше болеть они от этого не стали.
Взяв в руки меч, аглар словно преобразился. Вернулись и насмешливость, и безжалостность, и, что самое страшное, откуда ни возьмись появилась чрезмерная серьезность. Быть может, как к женщине, герцог относился ко мне снисходительно, но, как к ученику — со всем возможным пристрастием. С одной стороны, такое отношение даже льстило, с другой — его методы попахивали излишней жестокостью.
