Павел Кошовец - Это не наша война
Ройчи обернулся и увидел, как четверо солдат поняли приказ буквально и принялись дубасить древками копий воющего тролля.
- А вот этого не стоило делать, - тихо произнёс человек и его глаза опасно блеснули.
- Да ты что! - расхохотался услышавший его здоровяк. - И что может произойти? - он вызывающе упёр руки в бока и самодовольно выпятил подбородок, полностью уверенный в своей безнаказанности.
- Тис, позволь мне поговорить с наёмником, - не сводя блестящего взгляда с Ройчи, кавалерист приподнялся и неуверенно утвердился на обеих конечностях, потянулся за хлыстом, торчавшем в голенище сапога. - Ты ведь знаешь, как я не люблю этих продажных тварей, - он был в стельку пьян.
Тиссайя хмыкнул, бросил неодобрительный взгляд на напарника.
- Зелун, ты подзабыл, что я - тоже наёмник...
- Ну, Тис, ты - другое дело, - в голосе просквозила ирония.
Барон неопределённо пожал плечами, и кавалерист истолковал это по своему: сделал три шага вперёд, разматывая и раскручивая хлыст.
Замах - и вдоль раненного плеча Ройчи пролегла рваная полоса. Следующий - полоса вдоль бедра. Тёмные-тёмные, капельки собираются на почти равных краях ткани. Ещё замах - в холодных глазах желание выплеснуть бешенство. Ничего личного. Удар, человек упал, крутнулся, будто притягиваемый гибким и быстрым языком.
В следующее мгновение всё переменилось. Зелун охнул, упал на левое колено и захрипел, яростно вращая глазами. Хлыст выпал из руки, и обе ладони, пустые, белые, открытые взлетели вверх. В подбородок ему упиралось тонкое трёхгранное остриё. По тонкой, втянутой и какой-то бледно-беззащитной шее с нервно дёргающимся кадыком неспешно скользнула красная капелька.
Рыцарь нахмурился, губы в жёсткой чёрной бороде неприятно искривились.
- И чего ты хочешь добиться, наёмник? - спросил он негромко, но в наступившей гробовой тишине это, казалось, услышали даже укрытые тяжёлыми тучами небеса.
- Пусть твои люди отойдут от тролля, - холодно сказал человек. - А предварительно развяжут его. Очень аккуратно, - многозначительно напомнил, а Зелун суетливо взмахнул руками и попытался вытянуть вверх нанизываемый подбородок - в его глазах плеснул такой ужас, что бородач махнул рукой солдатам.
Тиссайя был теперь собран, сосредоточен, спокоен и абсолютно трезв. Теперь это была очень опасная и взведённая машина убийства.
- Думаешь, такой умный? И что, после этого ты и твои тёмные союзники мечтаете остаться в живых? - он заправил большие пальцы за пояс - правая рука совсем рядом с ножнами, и стал раскачиваться с носков на пятки. - Да лично я и мои люди порвём вас в клочья. И повезёт тем, клянусь своими яйцами, кто умрёт сразу, - его и без того кирпичное лицо стало наливаться дурной кровью.
- А мы и так поняли, что радушного приёма от королевских солдат ждать не приходится, - Ройчи выделил слово "королевских", бросил равнодушный взгляд на задыхающегося кавалериста. - Тем более, что они с какими-то неясными целями околачиваются здесь. - При этих словах Тиссайя ещё более набычился. - Если ты думаешь, что мы боимся смерти, то глубоко ошибаешься, - криво усмехнулся, а от глаз можно было затушить костёр. - Мы вообще-то проездом через Агробар, - сообщил почему-то доверительно, - но возможность лишить нормальное королевство нескольких бешеных псов...
Лицо рыцаря дёрнулось, рука потянулась к мечу.
- Ну, всё, наёмник, сам сожрёшь свой язык. - Посмотрел в лицо красного, как рак кавалериста. - Извини, Зелун, исключительно в интересах твоего королевства, - объяснил он с полуулыбкой. - Уверен, на моём месте ты поступил точно так же. И не задумываясь, - добавил многозначительно.
В этот момент с противоположной стороны костра из темноты выметнулось нечто и влетело под мощные колени Тиссайи. Тот мгновение ошеломлённо балансировал, махая мечом для равновесия, потом хлопнулся на задницу. У его шеи по примеру напарника появилось свежее украшение, драгоценное до остроты - нож.
Параллельно кто-то из арбалетчиков, подтянувшихся к свету, успел отреагировать, спустив курок на неведомое существо. Но, во-первых, подвела реакция на поражение, а во-вторых, непонятно откуда вылетевшая стрела безнадёжно испортила взводной механизм. Испуганный солдат отбросил оружие, будто ядовитую змею. Остальные пока не до конца поняли, что произошло, поэтому остерегались принимать какие-либо действия. В том числе был шокирован и рыцарь.
Судя по тому, как Худук страстно что-то зачитывает на ухо Тиссайе, можно было сделать вывод, что незадачливый наёмный вояка на офицерской должности в армии Агробара понемногу начинает понимать, какой болезненный - вплоть до потери жизни - прыщ он заработал себе в лице небольшоно зеленокожего большеухого существа. Худук, скорее всего, был не на шутку разозлён очередной дискриминацией "маленьких" - имелся в виду, конечно, тролль. Поэтому со всей своей гоблинской непосредственностью и напористостью как обычно предлагал борову испытать судьбу: попробовать из столь неудобного положения (в принципе, ничего особенного: сидя с вытянутями вперёд ногами и опущенными чуть в стороны руками, причём, в правой - меч; небольшой недостаток - возможность порезаться о твёрдо упирающееся в подшейную ямочку лезвие, явно настроенное почесать изнутри воспалённый мозг) изменить ситуацию в свою пользу. Зная гоблина, Ройчи не сомневался, как горячо тот упрашивает вырваться из этой ловушки. Небось, рассказывает, какие у него хорошие шансы свернуть ему, тёмному, шею. Можно было не сомневаться, реакция у Тиссайи будет самая правильная: выкаченные в страхе глаза, бисеринки пота на лбу, напряжение во всём немаленьком организме на грани пукательного эфекта. Худук, если хотел, мог быть убедительным.
Единственным человеком, который сохранил невозмутимость во время всех этих манёвров, был священник. Он только нахмурился, увидев гоблина. И не потому, что тот тёмный, а, скорее всего, почувствовал дар. Деревенский представитель завалился навзничь, да так и замер, не шевелясь, в позе полуподъёма с частично задранными ногами. Улфео и РоГичи с размазанной по лицу кровью и раздобытыми где-то мечом у одного и копьём у другого стояли спина к спине, одинаково опасаясь и этих сумасшедших спасителей, то бишь, странную компанию, и озверевших солдат родной армии.
Ройчи покачал головой, мысленно удивляясь судьбе, выбрасывающей подобные кренделя, и людям, их... назовём это импульсивностью. Сиуация сложилась патовая. Командиры отрядов, на которые они вышли, оказались в их власти, но вокруг две с половиной сотни вполне грамотных, судя по тому, как их спеленали, солдат, не считая неизвестного количества "пасущихся" рядом кавалеристов, что вообще делает их незаметный либо какой иной уход проблематичным.
