Андрэ Нортон - Колдовской Мир
Отныне, хотя это ему и претило, Саймон вел записи о таких событиях. Впрочем, ему ни разу не удалось застать преступников за работой. Ему хотелось посоветоваться с волшебницей, но она ушла с Брайантом в первой волне беглецов.
Он потребовал от сети партизанских отрядов регулярной информации. И по вечерам, в очередной штаб-квартире, сравнивал, сводил вместе отдельные факты. Очень мало конкретного, но постепенно Саймон все более убеждался, что командиры карстенских отрядов действуют не в своей обычной манере, что в армию герцога проникло чье-то чужое влияние.
Чужаки! Несоответствие технических знаний устройству общества продолжало занимать Саймона. Беглецы, которых он расспрашивал, сказали, что энергетические машины, которые они всегда знали, пришли «из-за моря» несколько веков назад; машины салкарских моряков, заимствованные у них древней расой для освещения и отопления, — «из-за моря», фальконеры сами приплыли «из-за моря» и привезли с собой удивительные коммуникационные приспособления для своих соколов. А колдеры ведь тоже «за морем». Неясный термин. Похоже, источник всего находится там.
Свои сведения он передавал волшебницам в Эсткарп, запрашивая у них, в свою очередь, новостей. Единственное, в чем он был уверен: пока его пополнения приходят из древней расы, ему нечего бояться проникновения чужаков. Помимо способности общаться с землей и ее дикими обитателями, у этих людей была способность узнавать чужаков.
Еще трех поддельных соколов обнаружили в горах. Все были уничтожены при захвате, и Саймон мог рассматривать лишь разбитые обломки. Оставалось загадкой, откуда они прилетели и с какой целью.
Ингвальд, помощник Саймона, еще раз оглянулся на сцену уничтожения, которую они покидали.
— Главный отряд с добычей уже далеко в холмах, капитан. На этот раз мы захватили добычу с определенной целью, а из-за этого огня они даже не будут знать, сколько попало в наши руки! Там четыре ящика стрел и пища.
— Слишком много для легкого отряда. — Саймон нахмурился, мысли его вернулись к повседневным делам. — Похоже, Ивьян собирается устроить главную стоянку где-то поблизости и здесь базировать свои отряды. Возможно, он собирается двинуть к границам большие силы.
— Я не понимаю этого, — медленно сказал Ингвальд. — Почему все это вдруг выскочило из ничего? Мы не были кровными братьями берегового народа. Они оттеснили нас вглубь, когда приплыли из-за моря. Но десять поколений мы жили с ними в мире, каждый шел своим путем и не мешал другому. Мы не склонны к войне, и нет никаких причин для внезапного нападения на нас. Но когда это началось, то шло так, будто давно готовилось.
— Но, возможно, не Ивьяном. — Саймон заставил свою лошадь идти рядом с лошадью Ингвальда. — Мне нужен пленник, Ингвальд, один из тех, кто забавлялся там, у фермы.
В темных глазах Ингвальда вспыхнула искра.
— Если такого возьмут, капитан, его приведут к вам.
— Живого и способного говорить! — предупредил Саймон.
— Живого и способного говорить, — согласился Ингвальд. — Мы тоже считаем, что у одного из них можно кое-что узнать. Но мы никогда их не находим, только их работу. И, думаю, они оставляют ее сознательно — как предупреждение и угрозу.
— Загадочно. — Саймон размышлял вслух, снова обдумывая занимавшую его проблему. — По-видимому, кто-то считает, что нас можно запугать жестокостью. Этот кто-то не понимает, что такими методами вызывает как раз противоположную реакцию. Или, — добавил он после недолгого молчания, — это делается нарочно, чтобы разъярить нас и направить нашу ярость против Ивьяна и Карстена, поджечь границу, втянуть Эсткарп в войну, а потом ударить в другом месте.
— Возможно, и то и другое, — предположил Ингвальд. — Я знаю, капитан, что вы ищете чье-то присутствие в войсках Карстена, слышал о том, что найдено в Салкаркипе, о продаже людей в Горм. Нам не грозит такая опасность: мы знаем, когда приходит ненастоящий человек, как всегда знали, что вы из другого мира.
Саймон удивленно обернулся и увидел, что собеседник спокойно улыбается.
— Да, пришелец из чужого мира, ваш рассказ стал известен, но уже после того, как мы поняли, что вы не наш. В то же время вы каким-то странным образом сродни нам. Нет, Колдер не может так легко говорить в наших советах. Не может враг жить и среди фальконеров: соколы почуют его присутствие.
— Как это?
— Птица или зверь скорее ощущают присутствие чужого, чем даже те, кто обладает Силой. И те, кто подобен людям из Горма, обратят против себя и птиц, и зверей. Так соколы Орлиного Гнезда служат своим хозяевам вдвойне и обеспечивают безопасность гор.
Но еще до конца дня Саймону довелось узнать, что хваленая безопасность границ не более прочна, чем хрупкое птичье тело. Они осматривали добычу, и Саймон велел отложить в сторону то, то предназначено для Орлиного Гнезда, когда услышал окрик часового и ответ фальконера. Радуясь возможности отправить сокольничим их долю и тем освободить своих людей, Саймон поехал вперед.
Всадник не последовал обычаю. Его птичий шлем был закрыт, как будто он находился среди врагов. И не только это заставило Саймона остановиться. Люди его отряда встревожились, собираясь в круг. Саймон тоже чувствовал зарождающееся подозрение.
Трегарт подъехал к молчаливому всаднику и, не вступая в объяснения, схватил его за оружейный пояс. Он испытал легкое удивление: сокол, сидевший на луке седла, не поднялся при нападении на его хозяина. Саймон захватил фальконера врасплох, и тот не успел даже извлечь оружие. Но он быстро пришел в себя, всем весом навалился на Саймона, увлекая его за собой на землю, где одетые в кольчужные рукавицы руки потянулись к горлу Трегарта.
Это было подобно борьбе со стальной машиной, и через несколько секунд Саймон знал, что пытается совершить невозможное: справиться голыми руками с тем, что находилось под личиной фальконера, нельзя. Но он был не один: другие руки схватили его противника, прижали к земле, хотя незнакомец яростно отбивался.
Саймон, растирая горло, встал на колени.
— Снимите с него шлем! — Ингвальд занялся ремнями шлема, с трудом распутав их.
Они собрались вокруг прижатого к земле незнакомца, который не переставал отбиваться. У фальконеров были некоторые врожденные черты внешности: рыжеватые волосы и желто-карие глаза, как и у их пернатых слуг. Внешне пленник был настоящим фальконером. Но и Саймон, и все остальные собравшиеся знали, что он не подлинный житель горной страны.
— Крепко свяжите его! — приказал Саймон. — Я думаю, Ингвальд, мы нашли то, что искали. — Он подошел к лошади, которая принесла псевдосокольничего в их лагерь. Шкура животного блестела потом, клочья пены свисали с углов рта: лошадь, должно быть, выдержала изнурительную поездку. Глаза у нее были дикие. Но когда Саймон потянулся к узде, она не сделала попытки бежать, стоя с опущенной головой; крупная дрожь пробежала по всему ее телу.
