Татьяна Талова - Королевская стража
— Ты уверен? — без надежды на отрицательный ответ спросил бард.
Литкай радостно кивнул.
— Там опасно.
Еще кивок.
— Очень опасно.
Еще кивок.
— Напросился, — махнул рукой Элле-Мир. — Веди коня, если что — то на него и в город.
Надо же, кивнул снова. Мальчишка мальчишкой, а уже врет…
Сначала шли рядом, потом, когда широкий тракт сменился узенькой тропкой, друг за другом. Риннолк то и дело оглядывалась на Литкая и Репея.
— Волнуешься? — бодро спросил парень. — Ничего, коняжка спокойная — значит, никакой опасности…
— Я на тебя смотрю, — заявила Риннолк, слегка смутившись и невольно поднося руку к щеке. — Этот конь может быть спокойным даже в царстве квирров, а вот ты нервничаешь так, что скоро дым из ушей повалит.
Литкай не нашел, что ответить. Он и сам понимал, что лишь пытается быть храбрым, а также видел, что причиной смелости его спутников является скорее простое незнание, нежели уверенность в собственных силах. Но полгода работать за еду — это было слишком… И поэтому Литкай принялся мечтать о том, что случится, когда он первый из всех вернется с пустоши невредимым. Впрочем, это не помешало ему вовремя вспомнить, что как не иди, а ночевать придется в проклятом месте, и потому не мешает запастись хворостом и дровами по дороге.
Бард же вообще не думал. Его охватила апатия, свойственная перед концом дороги. Плевать, куда, плевать, что там будет, лишь бы уже дойти. И таинственная пустошь казалась не более чем последней преградой. Чуть оживился он, только когда до этой пустоши они все же добрались.
Начиналась она резко, как будто кто поставил невидимый забор и запретил деревьям расти по ту сторону. Трава тоже не росла, как и говорил Литкай. Просто сухая светлая земля — любому бы стало не по себе.
— Магия, — сквозь зубы процедила Риннолк, спокойно, впрочем, шагнув за условную границу.
— Черная? — уточнил Кайса, который сам пока не мог определиться с ощущениями.
— Никакая, — ответила наемница. — Это и настораживает.
— Хвороста хватит на всю ночь, — уверенно заявил Литкай. — Нечисть же боится огня?
— Некоторая…
«Почти никакая», — хотел добавить Кайса, но вовремя одумался. Если зажечь пять небольших костров, окружив место ночлега, то, вполне возможно, никто и не сунется. Как никак круг всегда используют для защиты. Его решение поддержали. Как сказал Литкай, ни одному храбрецу, побывавшему в гиблом месте, не удавалось избежать ночевки. По любым прикидкам бывшая деревня никак не могла занимать столь обширную местность, однако — занимала. Определить, ходят ли они кругами, не представлялось возможным — впереди и позади всегда виднеется лес, ориентиров решительно нет, вокруг одинаковая сухая земля.
— Мы идем, а лес не приближается, — злилась Риннолк. — Ненавижу магию!
— Все слишком банально, — вздыхал Кайса. — Темным силам ближе ночь, вот они и ждут ее. И нас держат.
— Ты серьезно? Помнишь ли, нам уже встречались «темные силы»…
— У тебя есть другие догадки?
— А… вы можете определить, откуда они берутся? — подал голос Литкай.
— Могли бы — их бы уже там не было! — злобно откликнулась Риннолк.
Литкай замолчал, горестно обдумывая положение дел и потихоньку понимая, что он, мягко говоря, связался с не самыми удалыми героями.
Вечер не принес ничего хорошего. Едва-едва начало смеркаться, откуда-то полез туман. Риннолк, идущая чуть впереди остальных, остановилась и задумчиво потерла лоб.
— Мне кажется, или он, в отличие от леса, уверенно двигается к нам?
— Я бы сказал, слишком уверенно для погодного явления… Разводи костры.
Получилось шесть небольших костров. Кайса как раз успел разжечь последний, когда щупальце колдовского марева мазнуло по руке.
— О, нас окружили, — ровно заметила Риннолк. — Как быстро.
— Что-то напоминает?
— Превосходно созданную иллюзию.
С мастерами миражей Риннолк сталкивалась, и Кайса тоже — не вспомнить это ощущение, когда реальность кажется прозрачной, ненастоящей и одновременно нерушимой, было сложно. «Хотя бы знаем, кто это», — подумал бард.
— Литкай, слышишь меня? — окликнул он застывшего мальчишку. — Сейчас много чего будет происходить, ты, главное, в круге держись. Все, что увидишь — неправда, — Литкай решил проблему, крепко зажмурившись.
— Не поможет, — вздохнул Кайса. — Мастера миражей действуют на разум, а не на глаза. Вытаскивают страхи наружу.
Литкай не ответил, уставившись куда-то за границу света костров. Волосы его стремительно белели. Риннолк ругнулась сквозь зубы.
— Давайте-ка за руки возьмемся. Авось запутается…
Кайса не понял, о чем она. Он привык к столкновениям один на один, тогда как Ри, пусть сейчас и путешествовала одна, все же чаще работала в команде.
— Надо встать спиной друг к другу и соприкоснуться головами, — быстро сказала она.
Три — отличное число, идеальное для этого защитного приема, да и ростом все они примерно равны. Пальцы Литкая клещами вцепились в ладонь наемницы, он чуть заметно дрожал. «Мальчик самый слабый, вот за него и принялись, — с жалостью подумала Риннолк. — Ничего, сейчас будет легче».
— Руки сцеплены, три лица сливаются в одно, три разума защищают друг друга, тело не соответствует мыслям, все путается, — Риннолк волновалась, а потому говорила, говорила торопливо и нервно.
— Успокойся, — шепнул Кайса, спокойно смотря в небо и крепко сжимая руку своей спутницы.
— Ты встречался раньше с ними?
— Да. Удавалось оглушить до того, как они применят силу.
— Не поворачивай голову.
Надо было ждать, и Риннолк послушно ждала, потенциально готовая к любому кошмару. Но перед глазами внезапно предстала совершенно идиллическая картина: светлый лиственный лес, через ветви пробиваются яркие солнечные лучи, едва заметная тропа ведет между замшелых пней к порогу маленького бревенчатого дома. Наемница моргнула, хотела поднести к глазам ладони, но вовремя опомнилась. Дом не исчез, скрипнула дверь, блеснули короткие золотистые волосы — две девчушки выбежали на крыльцо. «Сестры», — решила Риннолк. Одна прыгнула через ступени, кувыркнулась и превратилась в медвежонка. Потрясла лобастой головой и нетерпеливо переступила с лапы на лапу. Вторая медлила, боязливо оглядываясь по сторонам. За ее спиной уже появилась третья девочка — тоже светловолосая, старшая из всех, на вид ей было лет тринадцать.
— Ну, давай, — мягко и весело сказала она. — Тебе уже пора.
Девочка кивнула, крепко зажмурилась — и с крыльца сошел еще один звереныш. Это видение почему-то вызвало у Риннолк такое чувство умиления, которого она не испытывала, наверное, за всю жизнь. Из глаз покатились слезы, а потом она счастливо рассмеялась чужим смехом.
