Сергей Шведов - Соколиная охота
Юдифь была удивлена решением сына и не преминула высказать ему свое несогласие. Карл, встретивший мать с кислой улыбкой, жестом предложил ей садиться, сам же остался на ногах. Поведение сына в последнее время не на шутку тревожило Юдифь, Карл был мрачен, несмотря на вроде бы благополучное разрешение всех проблем.
– Боюсь, сеньора, что всех проблем королю не удастся разрешить никогда. Они будут преследовать меня до конца жизни. Вот тебе проблема первая: Пипин захватил крепость Готентод и угрожает прибрать к рукам Аквитанию. Что прикажешь делать?
– Собрать войско и покарать Пипина, – нахмурилась Юдифь.
– Пипин не настолько силен, чтобы бросать вызов королю. Хватит с него и коннетабля. Сеньор Виллельм возьмет под контроль Тулузу, ярлы Сивар и Трувар – крепости Дакс и Буреллу. Думаю, этого будет достаточно, чтобы сбить с Пипина спесь.
– А почему ты не хочешь послать в Аквитанию ярла Воислава Рерика.
– А это уже проблема вторая, дорогая матушка. Я не доверяю нейстрийским сеньорам. Мне будет спокойнее, если здесь, в Париже, у меня под боком будет решительный и очень нелюбимый ими человек.
– Но разве коннетабль…
– Коннетабль Виллельм в родстве почти со всеми сеньорами Нейстрии. Ему будет трудно противостоять их дружному напору.
Юдифь вынуждена была признать, что ее сын, которого она все еще по привычке считала ребенком, способен рассуждать здраво и принимать весьма обоснованные решения. Вот только радоваться ли ей этому проснувшемуся в сыне здравомыслию или все-таки высказать ему обиду на то, что он впервые принял решение, не посоветовавшись с ней? В конце концов, Карл должен понимать, что только ум и воля матери помогли ему удержать корону на голове. Ради этого Юдифи пришлось на многое пойти и очень многим пожертвовать. В том числе и личным счастьем, которое было и возможно, и близко.
– Я все понимаю, дорогая сеньора, – кивнул в ответ на ее слова Карл. – Именно поэтому и обращаюсь к тебе за поддержкой в решении третьей проблемы, самой важной для меня. Я решил развестись с Тинбергой.
– Почему? – Юдифь едва не подхватилась с места от удивления и возмущения, но в последний момент сдержала себя.
– Во-первых, я люблю другую женщину, и ты это знаешь. Во-вторых, Тинберга мне изменяет, и я не хочу, чтобы Париж смеялся над своим королем. Ты должна мне помочь, дорогая сеньора, хотя бы советом.
– Но ведь это безумие, Карл. Ты рискуешь поссориться с графом Герардом Вьенским и многими другими влиятельными сеньорами.
– Не думаю, что Герарду Вьенскому будет что предъявить своему королю. Скорее уж это я вправе буду спросить с него за беспутную дочь.
– Но граф Герард потребует доказательств! – растерянно проговорила Юдифь.
– И он их получит. – Карл опустился на одно колено перед матерью и впервые за время разговора пристально глянул ей в глаза. – Я прошу тебя помочь мне, матушка. Эта женщина не просто изменила мне, она впала в ересь. Ее любовник – колдун. Он оборотень! Я не могу делить женщину со зверем, это не по-божески и не по-человечески. Я боюсь, что моя нынешняя жена утащит мою душу в ад.
Юдифь побледнела, но все-таки попыталась успокоить Карла:
– Но ведь это просто слухи, сын мой!
– Нет, матушка, это уже не слухи. Жена Раймона Рюэрга призналась на исповеди епископу Драгону, что видела собственными глазами, как Тинберга отдавалась зверю в одной из комнат ее дома.
– Но этого просто не может быть. Ты же знаешь, что Лихарь Урс…
– Вот видишь, матушка, и до твоих ушей дошли сведения, порочащие мою жену, – жалобно вздохнул Карл. – Лихарь Урс – язычник. Он не виноват в том, что его мать согрешила то ли с медведем, то ли с дьяволом. Но он виновен в том, что посягнул на чужую жену. Ведь это грех и по языческому закону. Я должен спросить и с него, и с нее. Иначе я никогда не буду королем и не смогу прямо глядеть в глаза своим вассалам.
– Но ведь ты наживешь врага в лице ярла Воислава. Варяги умеют мстить, сын мой.
– Я – нет, – пожал плечами Карл. – А вот графы Вьенский, Септиманский и Орлеанский наверняка наживут. Если Воиславу Рерику захочется им отомстить, то король возражать не будет. Пойми, матушка, эти люди составили заговор не столько против меня, сколько против тебя. Графы Орлеанский и Септиманский присутствовали на мистерии Белтайн, в которой, по слухам, участвовала и ты.
– Но этого не может быть! – воскликнула Юдифь.
– Что не может быть? – резко поднялся на ноги Карл. – Твое участие в мистерии Белтайн или участие в ней двух пронырливых графов?
Юдифь испугалась. Если слухи о мистерии дошли до Карла, то они почти наверняка дошли и до епископа Драгона, и до папы, который рад будет отомстить вдове Людовика Благочестивого за оглушительное поражение при Фонтенуа. О сделанном она нисколько не жалела. У нее не было сомнений в том, что это ее самоотверженные действия принесли удачу сыну Карлу. Это она одержала победу и над императором Лотарем, и над самоуверенным папой Евгением. Правда, она зачерпнула силу из не совсем чистого источника, но ведь многие прибегают к помощи чернокнижников и языческих жрецов, почему же Юдифь должна быть глупее других, тем более когда речь идет о ее будущем и будущем сына. Короли из рода Меровингов прибегали к магии, даже будучи христианами, ибо царская кровь оправдывает все. Карл прав в другом. Нельзя оставлять в живых свидетелей. Графы Септиманский и Орлеанский должны умереть, и тогда некому будет свидетельствовать против императрицы Юдифи на суде.
– Но мы могли бы устранить их при помощи Воислава Рерика не сегодня, так завтра.
– Нет, – резко отозвался на ее предложение Карл. – Ни на тебя, ни на меня не должно пасть и тени подозрения, иначе все сеньоры Нейстрии, Франкии и Аквитании ополчатся на нас. Одно дело – месть викинга за предательски убитого товарища, и совсем другое – расправа короля над сеньорами, ни в чем не провинившимися перед ним.
Юдифь поразилась хитроумию Карла – вот тебе и несмышленыш. Он все предусмотрел в своем коварном плане и в который уже раз за сегодняшний день удивил Юдифь. Мальчик становится мужчиной, и, что гораздо более существенно, он становится королем, способным защитить и самого себя, и свое королевство, и свою мать. Жаль, конечно, Лихаря Урса и Тинбергу, к которой Юдифь питала известную слабость, но ведь власть не дается без крови, и чтобы удержать ее, иногда приходится жертвовать даже самым дорогим.
Бернард Септиманский вздохнул с облегчением, когда получил добро от короля. Карл обещал закрыть глаза на все, что будет происходить этой ночью в доме Раймона Рюэрга, ныне, неожиданно для многих, ставшего графом Лиможским. У Бернарда не было сомнений в том, что новоиспеченный граф поддержит похвальное начинание и с потрохами выдаст своих гостей графу Вьенскому. Несчастный отец был столь потрясен открывшейся сутью вещей, что в ярости едва не проломил голову графу Септиманскому булавой, так некстати подвернувшейся ему под руку. Спасибо Эду Орлеанскому, который отвел сокрушительный удар бесноватого графа и удержал его от дальнейших безумств.
