Джеффри Лорд - Пустоцветы Меотиды
– Но женщины Меотиды страдают странными и достойными сожаления предрассудками… – начал Силтар.
– В коих полностью виноваты их мужчины, – продолжил Блейд. – Я готов прозакладывать свою голову против толстого зада Сата-Прародителя, что почти всех девушек можно… гмм… излечить. Внимание и ласка творят чудеса.
– В теории так, – заметил умудренный жизнью Силтар, – а как на практике?
– Я провел уже несколько опытов, и все были вполне успешны.
– Твоя «боевая подруга», да? – Тагор подмигнул разведчику – Но она, если не ошибаюсь, вернулась в Сас?
– Она присоединится к нам позже, – Блейд не хотел распространяться на эту тему. – Да, Гралия была первой, – если не считать Фарры, добавил он про себя, – но не единственной.
– Сколько? – глаза Тагора смеялись.
– Шесть, – скромно ответствовал Блейд.
– Ше-есть? – с восхищением протянул Силтар. – Когда же ты успел?
– Прошлой ночью.
– Мне кажется, – пожилой райнит повернулся к Тагору, – этот человек еще довольно крепко стоит на ногах.
– Да, несомненно. И голова у него работает по-прежнему хорошо.
Блейд потупился.
– Не уверен, что то же самое удастся сказать завтра утром, владыка. К счастью, мы провели совет сегодня.
– Не значит ли это, что в нынешнюю ночь ты намерен излечить целый десяток девушек? – Тагор едва сдерживал смех.
– Всего лишь одну, повелитель, всего лишь одну, но она стоит десятерых. Если мои расчеты точны…
– Расчеты?
– Да Видишь ли, вчера я только наживил крючки на крупную рыбу. Думаю, клюнет.
– Кажется, я знаю, о ком ты говоришь, – Тагор стал навивать на палец смоляной локон. – Не поставить ли нам на эту ночь особый караул у твоей палатки? Крепких надежных бойцов из моей гвардии, чтобы никто тебе не помешал?
– Благодарю, мой господин, не надо. Пусть лучше твои крепкие и надежные бойцы начнут оказывать внимание моим девушкам.
– Они готовы. Но, говоря откровенно, побаиваются. И эта Харамма…
– Отряд, который стоит рядом с твоими колесничими, не Хараммы.
– Ты предусмотрителен, Блейд, – император окинул его внимательным взглядом. Чего ты добиваешься?
– Чтобы в Меотиде появились настоящие мужчины, владыка.
– Но я могу лишиться всей своей гвардии! – в шутливом ужасе Тагор поднял вверх руки.
– Твоя страна велика, и в ней можно набрать вдесятеро большее войско. Зато конница из Меотиды всегда будет к твоим услугам.
– Ты это обещаешь? – смысл, вложенный в эти слова, был ясным: повелитель Райны благословлял Блейда на царство.
– Я обещаю. Но когда тебе понадобятся всадники, их приведет другой человек.
– Кто?
– Та девушка, что осталась в Сасе Та, с которой я прилетел на деревянной птице.
– Твоя супруга? Ты хочешь, чтобы власть принадлежала ей?
Пора расставить точки над «и», решил Блейд и кивнул.
– Да, ей. И моему сыну, если родится сын. А если будет дочь… – он помолчал. – Я надеюсь, в Райне найдется принц для нее.
Тагор одобрительно кивнул.
– Если дело выйдет, я готов отдать твоей супруге и пять, и десять тысяч своих гвардейцев, юношей из лучших семей империи. Но не только потому, что желаю укрепить союз с Меотидой… и не потому, что коннице ее нет равных по обе стороны Пенного моря… – Он глубоко вздохнул и, упершись подбородком в скрещенные руки, устремил взгляд на мерцающее пламя свечи. – Великие боги установили такой порядок в этом мире, что женщины должны любить мужчин, мужчины – женщин. Из той любви проистекают новые жизни, и все они, великие и ничтожные, благородные и рабские, жизни правителей, воинов, купцов и крестьян, были зачаты в наслаждении. Иное богопротивно! Равнодушие к женщине хуже насилия над ней! Клянусь, если б мужчины Райны походили на меотских, я сам призвал бы северных варваров или волосатых черных дикарей, обитающих за Жаркими Странами, чтобы спасти свой народ! Ибо утрата любовной связи ведет к утрате души…
Он долго распространялся на сию тему, повторяя то, что Блейд объяснял Гралии во время полета над просторами Пенного моря. Он говорил, что лишь бесспорная военная мощь Меотиды да морские пространства удерживали его от попыток сокрушить нечестивого Сата, его заветы и его десницу, мерзкого Дасмона, он клялся, что подарит Гралии и ее потомству всех райнитов, кои завоюют сердца амазонок, он обещал корабли и войска, золото и свою поддержку. Взамен Тагор не требовал ничего, разве лишь, если некоторые девушки пожелают остаться в Райне со своими избранниками.
Усмехаясь про себя, Блейд слушал райнитского владыку. Они встречались третий или четвертый раз, но ему верно удалось разгадать характер и побуждения Тагора, как и он сам, этот сильный и суровый человек обладал ярко выраженным мужским эго, не позволявшим понять, принять или хотя бы примириться с нравами Меотиды. В том и только в этом было все дело, хотя Тагор ссылался на волю своих богов и поносил Сата. То восстало, гневалось и ярилось его мужское начало; и, в отличие от Блейда, чужака, пришельца из цивилизованного мира, Тагор мог проявить его так, как хотел. Все-таки он был настоящим древним императором и самодержцем.
* * *
Вернувшись к себе, Блейд плотно поужинал и велел подать пару кувшинов густого крепкого вина из Саса. Пить он, однако, не стал и, хотя девушки ночной стражи поглядывали на него с надеждой, отправил всех шестерых спать в фургон. Сегодня он не мог размениваться на рядовых.
Стемнело Откинув полог шатра, чтобы впустить прохладный ночной воздух, Блейд присел к столу и задумался. Итак, половина дела была сделана – император обещал свое покровительство и помощь. Осталась другая часть работы, самая трудная – подтолкнуть женщин в объятия гвардейцев Тагора. Блейд изучал колесничные легионы уже третий день и, в общем и целом, остался доволен. В них служили видные мужчины от двадцати до сорока, но молодежи было большинство. Высокие, стройные, черноволосые, со смуглой кожей и темными глазами, эти воины являлись цветом Райны и вполне подходили для задуманного им евгенического эксперимента. Видимо, Тагор не преувеличил, заметив, что в гвардии служат сыновья лучших фамилий страны – многие молодые люди отличались благородством черт и гордой осанкой.
Вот добыча, которую всадницы должны увезти в Меот! Этих парней, а не бесполезные золотые кругляши, которые так дороги сердцу царя Дасмона и его министра! И если эта армия, двадцать четыре тысячи бойцов, опьяненных любовью, доберется до столицы, не будет больше ни царя, ни министра… Ни, кстати, наследника, хотя сейчас Блейд испытывал к юному Тархиону только жалость.
Сумеет ли он внушить этому войску преданность Гралии? И что будет основой их верности, готовности сражаться и умирать ради новой владычицы? Лишь то, что он объявил ее своей женой? Слишком ненадежная основа… Поддержка императора будет значить больше, когда он, Блейд, уйдет… да, поддержка Тагора и дитя, которое носит Гралия. Правда, прошло еще слишком мало времени, чтобы питать на этот счет полную уверенность… Загибая пальцы, Блейд начал подсчитывать дни и убедился, что через декаду все будет ясно.
