Холли Блэк - Решительная
Кайе хотелось закричать. Разница между обыденными вещами, которые рассказывала бабушка, и тем, что случилось на самом деле, была почти невыносимой. Ее заколдовали или она в самом деле верила в то, что все это правда? Слова правды теснились в горле Кайи, но она проглотила их, потому что хотела слушать бабушку дальше, хотела еще минутку чувствовать, что все нормально.
— Эллен счастлива? — тихо спросила она. — С… Кейт?
Бабушка фыркнула.
— Она никогда не была готова стать матерью. Как можно устроиться с ребенком в такой крошечной квартире? Я уверена, она счастлива с Кейт. Какая мать не будет счастлива, обретя своего ребенка! Но Эллен забывает, какая это большая работа — растить дитя. Думаю, они снова переедут сюда.
С нарастающим ужасом Кайя поняла, что Корни оказался прав. Это был ужасный план — вернуть матери подменыша. У Эллен только-только начало что-то налаживаться с работой, с группой. Тут появился ребенок, и опять все пропало. Кайя втравила мать в то, о чем и понятия не имела.
— Поэтому ты не можешь болтаться по всей округе, как сейчас. Кейт станет брать с тебя пример, — сказала бабушка. — Нам не нужен еще один дикий ребенок.
— Хватит! — воскликнула Кайя, закрывая уши ладонями. — Просто помолчи. Кейт не будет брать с меня пример, потому что…
— Кайя? — раздался с лестницы голос Эллен.
Кайя в панике кинулась к кухонной двери, распахнула ее и выскочила наружу, жадно вдыхая холодный воздух. Сейчас она ненавидела всех. Корни — за то, что он оказался прав, Ройбена — за то, что он бросил ее, маму и бабушку — за то, что они заменили ее другим ребенком. А больше всего она ненавидела себя — за то, что позволила всему этому произойти.
— Кайя Фирш! — крикнула Эллен в кухонную дверь строгим властным тоном. — Ты немедленно вернешься назад!
Кайя автоматически остановилась.
— Прости, — проговорила Эллен.
Кайя обернулась и увидела ее расстроенное лицо.
— Я плохо с тобой обошлась. Пожалуйста, не уходи. Я не хочу, чтобы ты ушла.
— Почему? — с трудом спросила Кайя.
У нее в горле застрял ком.
Эллен вышла в сад.
— Помнишь, ты сказала тогда у меня в квартире, что все объяснишь? Я слушаю.
— Ладно, — заговорила Кайя. — Когда я была маленькой, меня подменили. Да, подложили вместо твоего ребенка, и ты воспитала меня как свою дочь. Я ничего не знала, пока не выросла и не встретила других фейри.
— Фейри? — повторила Эллен. — Ты в этом уверена? Ты — фейри?
Кайя повертела в воздухе зеленой рукой.
— А кем я, по-твоему, еще могу быть? Пришельцем? Зеленым человечком с Марса?
Эллен глубоко вдохнула и выдохнула.
— Не знаю. Понятия не имею, что со всем этим делать.
— Я не человек, — сказала Кайя.
Вот в чем, казалось ей, суть всего этого ужаса.
— Но твой голос! Он звучит… как твой. Конечно, ты — это ты.
— Ну да. Но я не та дочь, которую ты вырастила.
Эллен покачала головой.
— Как я испугалась, когда увидела Кейт! И знаешь почему? Я подумала, что ты сделала какую-нибудь кошмарную глупость, чтобы вернуть ее, где бы ее ни прятали. Я ведь тебя знаю. Да-да, именно тебя.
— Ее зовут не Кейт. Она Кайя. Настоящая…
Эллен подняла руку.
— Ты не ответила на вопрос.
— Угу. — Кайя вздохнула. — Я в самом деле совершила что-то кошмарно глупое.
— Видишь, как хорошо я тебя изучила?
Эллен обняла Кайю за плечи и рассмеялась своим низким, прокуренным смехом.
— Ты ведь моя девочка.
Глава одиннадцатая
Меня, как пальцы, сжатые в кулак,
По одному умело раскрываешь
И обрываешь, лепесток за лепестком,
Как нежную весеннюю ромашку.
Напротив трейлера, в котором жил Корни, был устроен газон, украшенный огромным надувным пингвином в зеленом шарфе, шляпе и футболке с надписью «Стар трек». Когда Луис въехал на парковочное место, на крыше и на двери вспыхнули и замигали разноцветные огоньки, напоминающие дискотеку.
— Что же ты не похвалишь мой роскошный дом? — спросил Корни.
Шутка прозвучала вымученно.
Этайн наклонилась, с удивлением разглядывая трейлер.
Луис заглушил двигатель.
— Это пингвин выглядит как… — начал было он.
— Как разодетый айсберг, — закончил Корни.
Луис пристегнул Этайн наручниками к себе, а Корни пошел открывать дверь. Когда они вошли, огоньки, сияющие за окном, осветили гору грязной посуды. Образцы вышивки в рамках висели вперемешку с портретами Капитана Кирка и мистера Спока. Откуда-то спрыгнула кошка и принялась орать.
— Моя комната в дальнем конце коридора, — шепотом сообщил Корни. — Ах, милый дом.
Луис, тащивший за собой Этайн, добрался до вытертого ковра. В воздухе отчетливо пахло гнилью. Корни задумался, почему он раньше не замечал эту вонь, а теперь почувствовал. Видимо, просто отвык.
Открылась дверь, и в коридор выглянула мама Корни. Было что-то печальное в ее тонкой ночной рубашке, взлохмаченных волосах и голых ступнях. Она молча обняла Корни.
— Мама, познакомься, это Луис… и Эйлин, — сказал он.
— Тебе не стыдно? — спросила она, отступая на шаг. — Ты пропустил все Рождество. Первое Рождество после похорон твоей сестры. Мы думали, ты тоже умер. Я никогда раньше не видела твоего отчима таким несчастным.
Корни моргнул, словно что-то попало ему в глаза и помешало понять слова матери.
— Пропустил Рождество? Какое сегодня число?
— Двадцать шестое, — ответила она. — Во что вы все вырядились? И почему у тебя черные волосы? Где ты был?
Прошло пять дней! Корни застонал. Ну конечно. В Стране фей время идет иначе. День за два — и это еще не самый страшный вариант. Отправившись на остров, они словно пересекли часовой пояс, как при полете в Австралию. И потерянного времени не вернуть.
— Да что с тобой творится? Чем ты занимался, если даже не знаешь, сколько прошло дней?
Корни провел рукой в желтой перчатке по своей тунике.
— Мама…
— Не знаю, смогу ли я простить тебя. Но сейчас полночь, и я слишком устала, чтобы выслушивать оправдания. Я еле жива от беспокойства.
Она повернулась к Луису и Этайн.
— В шкафу пара одеял, если вы замерзли. И напомните Корни, чтобы включил обогреватель.
Этайн собралась что-то сказать, но Луис опередил ее.
— Спасибо, что разрешили остаться, — поблагодарил он скромно. — Мы постараемся вас больше не беспокоить.
Мама Корни сонно кивнула, перевела взгляд на Этайн и вздрогнула, рассмотрев ее уши.