Андрей Астахов - Воин из-за круга
– Тогда позвольте один вопрос. Я слышал, что император Шендрегон обладает неслыханной силой. Он воскрешает мертвых, и ему сейчас вся Лаэда поклоняется, как богу во плоти. Как вы собираетесь противостоять Шендрегону, которого любит народ и который обладает таким могуществом?
– Ну, во-первых, Лаэда не любит императора, – ответил Фурион. – Уже знакомая вам Джелла ди Дарион-Скар привезла нам последние новости из столицы. Несколько дней назад, в ночь лунного затмения, Гесперополис подвергся нападению самой настоящей нежити. Народ просто поражен ужасом. Шепчутся, что это обратная сторона могущества императора – мол, нельзя менять установленный Единым порядок. Люди шепчутся, что магия императора приведет к чудовищным последствиям, вернет из царства мертвых таких чудовищ, что и вымолвить страшно. Многие считают, что воскрешение умерших всего лишь хитрый фокус, которому кто-то научил юного императора. А кроме того, стало известно, что Шендрегон никогда не будет иметь наследника. Он бесплоден.
– Госпожа Джелла проверила это предположение на себе?
– Зря вы так относитесь к ней. Она, между прочим, очень к вам расположена. Посудите сами, местьер Хейдин: у императора сорок шесть наложниц, и он совокупляется с ними чуть ли не каждую ночь. Наш юный бог очень охоч до амурных забав. Но за два года ни одна из наложниц так и не забеременела от государя. Чем не доказательство?
– По закону император, если он бесплоден, может выбрать преемника сам. То, что Шендрегон не сможет зачать наследника, – вовсе не повод плести против него заговоры.
– Только не пытайтесь убедить нас, что вы союзник императора, – ответил Фурион с ядовитой ухмылкой. – Мне известно, зачем вы прошли за круг в первый раз и кто вас туда отправил. И доказательство этому – ваш меч. Вернее, меч, который принадлежал вам.
– Вы хотите мне его вернуть?
– Я дам вам другой меч, – ответил граф за своего советника. – Не такой прославленный, но тоже очень неплохой и достойный вас. У меня хороший арсенал. Пойдете и выберете сами любой клинок.
– Я бы предпочел получить обратно свой меч.
– Давайте не будет ходить вокруг да около, – сменил тему граф. – Вы солдат и я солдат. Я предлагаю вам поступить ко мне на службу. Ваши условия?
– На одно вы уже не согласились.
– Возможно, я соглашусь на другие.
– Тогда у меня будет только одно условие. Вы освободите меня, Руменику ди Крифф и юношу по имени Ратислав. Мы беспрепятственно уедем из замка. Если вы сделаете это, я обещаю вернуться, и тогда мы обсудим дальнейшие условия моего контракта с вами.
– Это невозможно! – воскликнул Фурион.
– Почему? Я понял, что вам нужен я, а не эта пара подростков. Я предлагаю вам выгодную сделку.
– В самом деле, Фурион, почему это невозможно? – спросил граф.
– Потому что я ему не верю.
«Темнишь, пес, у тебя совсем другая причина держать у себя Руменику и Ратислава», – подумал Хейдин и вслух добавил:
– Ваш советник, граф, сказал мне, что все дело в драконе. Я пока еще не понимаю, как я могу управлять драконом, но я обещаю вам подумать. Но все это будет только в том случае, если вы отпустите моих друзей.
– А если это условие окажется для нас невыполнимым? – спросил Фурион с вызовом.
– Тогда мне непонятно, что я приобрету, согласившись вам служить, и что потеряю, отказавшись. Я в тюрьме. Мои друзья тоже. Мой меч вы у меня забрали. Что мне терять?
– О, на этот вопрос легко ответить, – засмеялся Фурион. – Вы обладаете большим сокровищем, местьер Хейдин, только почему-то скромничаете, стараетесь скрыть его от своих друзей. Может быть, вы и правы.
– О чем изволите говорить, господин маг?
– О вашей женщине. Той, с которой вы вернулись из-за круга.
У Хейдина потемнело в глазах. Он шагнул к Фуриону, чтобы голыми руками разорвать орибанца, но дорогу ему преградили телохранители. Острие алебарды уперлось Хейдину в грудь.
– Полегче, местьер! – прикрикнул Фурион. – Шутки кончились. Мы ждем ответа.
– Жаль, что вы не успели как следует изучить словарь Руменики ди Крифф, – еле сдерживая ярость, сказал Хейдин. – Она девушка очень умная, ответила бы так, как полагается ответить таким ублюдкам, как вы.
– И что бы она нам сказала? – кривя рот, спросил Фурион.
– То же, что ты сейчас услышишь от меня: «Vu Мае vor moenn Dop kaen smekk».
– Что это значит? – поинтересовался граф.
– Это на языке таорийцев, – ответил Фурион. – Что-то про зад и про поцелуй, не так ли, местьер Хейдин?
– Не сомневался, что перевод будет правильный.
– Вы злитесь, мой друг, – произнес граф. – Я вас понимаю. Мне бы очень не хотелось применять к вам крайние меры. Ваша дама очаровательна. Она так молода, намного моложе вас. Боюсь, что пытки, до которых вы доводите дело, лишат ее возможности наслаждаться вашей мужской силой, а вас – ее красотой. Вы ведь этого не хотите? Если бы вы знали нашу конечную цель, то не стали бы оскорблять нас и вести себя как глупый юнец. У меня лишь одно желание – избавить Лаэду от тирании Шендрегона. Желание Фуриона – мне в этом помочь. И ваша помощь нам нужна. Мое терпение на исходе. Или вы соглашаетесь, или я зову палача.
– Зови палача. Только помни, что дракон придет. Он знает, что мы здесь. И тогда от твоего благополучия ничего не останется. На моих глазах дракон за десять минут уничтожил несколько тысяч всадников. Твое поганое логово он развалит еще быстрее.
– Сомневаюсь, – граф ди Хаверен пристально посмотрел на ортландца. – Мне жаль, что мы не договорились. Но я терпелив и великодушен. Даю тебе еще одну ночь. Подумай хорошо. Утром мы возобновим нашу беседу. Посмотрю, станешь ли ты артачиться, когда тебя подвесят на крюк и факелом начнут подпаливать яйца.
– Посмотрим, – Хейдин повернулся к двери. – Я хочу в камеру.
Фурион что-то сказал охранникам по-орибански, а может, на каком-то другом языке. Охрана тут же подхватила Хейдина и вывела прочь из комнаты. Когда Фурион и граф остались вдвоем, орибанец сказал:
– Он нам нужен. Мы должны сделать все, чтобы он был на нашей стороне.
– Ты же слышал его ответ. Этот человек – воин. Он не отступится.
– Он изменит свое мнение. Пусть пообщается с Джеллой. А потом мы дадим ему возможность встретиться с его женщиной. Запомните, граф, женские слезы сильнее меча и огня. Он согласится, даю вам слово.
Хейдин был в бешенстве. Двадцать лет назад он дал бы этому бешенству вырваться. Но теперь он думал не только о себе. Несмотря на злобу и лютый гнев, Хейдин все же понимал, что граф ди Хаверен и его орибанский колдун будут уговаривать его до последнего. Дракон им нужен. А это значит, что ни ему, ни Липке, если она попала в руки этих ублюдков, пока ничего не угрожает. Хейдина злило другое – он бездарно и глупо попался в ловушку. Зарята опять втравил его в историю. Или же дракон все это предвидел? Тогда он обязательно должен появиться. Вот тогда-то и будет ясно, ради чего они все оказались в Корделисе.
