Ольга Голотвина - Тьма над Гильдией
А король, чуть качнув золотой маской, сказал сочувственно:
— Я понимаю, ты горой стоишь за друга и бывшего ученика. Но я не могу освободить его даже под твое честное слово. Единственная ниточка в этом темном деле…
— Ниточка?! — загремел Лауруш, превозмогая боль в груди. — Да этот контрабандюга, спасая шкуру от пытки, мог назвать кого угодно… Хоть… хоть наследного принца!
— Спасибо! — с иронией кивнул старику Ульфест со своего перламутрового трона.
Ни король, ни Лауруш даже не обернулись на голос нагловатого юнца.
— Сочувствую, — донеслось из-под золотой маски. — Но ты же сам понимаешь, что в таком деле нельзя верить на слово никому — ни прославленному Охотнику, ни жалкому контрабандисту. Настоящие доказательства добывают иначе…
— Шенги… его пытали?! — Голос едва не отказал Лаурушу.
— Еще нет… ну, почти… Зато для такого серьезного дела мы потревожили почтеннейшего Ваштора из клана Лебедя.
Лауруш замер в предвкушении ужасной вести. Да, он знал, как и все в столице, что высокородный грайанец Ваштор Туманная Скала — маг, хотя и не из самых сильных. Много лет назад он перебрался в Гурлиан и пользовался уважением при дворе Зарфеста. Король очень редко, в особо важных случаях, использовал способности знатного грайанца: тот безошибочно отличал ложь от правды. Увы, сосредоточиваясь на собеседнике, маг терял столько сил, что потом несколько дней бывал болен. Зато никогда не ошибался.
— Ваштор беседовал с Шенги? — с надеждой спросил Глава Гильдии.
— Нет. Твой ученик в таком неистовстве, что разговаривать с ним невозможно. А вот с контрабандистом Хвощом почтеннейший Ваштор потолковал. Сейчас высокородный господин лежит пластом, вокруг него хлопочет лекарь. Но у него хватило сил, чтобы твердо заверить дознавателя: да, Хвощ говорит правду. Он действительно видел под случайно распахнувшимся плащом преступного незнакомца ту самую птичью лапу, о которой поется в балладах и рассказывается в легендах.
Голос короля уплывал куда-то. Лауруш стиснул зубы и приказал себе держаться. Услышанное было страшным ударом, но любимый ученик все равно не мог быть негодяем и преступником.
— Государь, — выдохнул из себя Лауруш, — могу ли я увидеться с Шенги?
— Можешь, — легко согласился король. — Если он с тобой потолкует без черной брани, это пойдет только на пользу следствию.
— Я сделаю больше. Мой государь слышал про такое растение — говорушка?
— Не только слышал… — сказал король.
Под золотой маской не видно было, как скривились в горькой усмешке губы Зарфеста.
А король-отец, отвернувшись, сердито качнул ритуальным топориком. Ну, конечно, он помнил, как после мятежа «бархатных перчаток» подверг своих детей испытанию. У него был всего один бесценный сухой венчик цветка, принесенного каким-то удачливым Охотником из Подгорного Мира, и сын с дочерью пополам выпили тогда бокал вина с зельем.
Ну и что? Разве он, Эшузар, не был прав? Ведь дочь оказалась предательницей! Разве забудешь, как она, со счастливым раскрасневшимся лицом и с блестящими глазами, рассказывала отцу о том, как приняла предложение мятежников-дядюшек, как обещала быть им верной помощницей…
Но именно сын, неповинный в измене, с тех пор носит в душе обиду за тот бокал вина…
Тем временем Зарфест, отбросив неприятные воспоминания, спросил Охотника:
— У тебя есть говорушка?
— Нет, но знаю, у кого есть. Я же Глава Гильдии!
— Думаешь, из твоих рук Шенги выпьет это зелье?
— Конечно. Ученик — он до самой смерти ученик. Разумеется, во время допроса я буду рядом с ним.
— Да, конечно.
Король обернулся к начальнику стражи, чтобы отдать необходимые распоряжения. Лауруш воспользовался короткой паузой — шагнул к молчавшему до сих пор Унсаю, тяжело оперся на его плечо. Хоть на несколько мгновений расслабиться…
И тут накатила невидимая тяжелая волна, выдавила из груди воздух, жестко сжала сердце. Острая боль ударила под лопатку, отозвалась в левой руке. Тьма заволокла все перед глазами, и Глава Гильдии уже не слышал испуганных голосов придворных…
* * *— Лекарь запретил переносить почтенного Лауруша домой, — рассказывал Унсай нескольким Охотникам, стоя у крыльца дома Главы Гильдии. — Король приказал найти для него кровать во дворце. Больного поместили в одной из комнат левого крыла, оно же почти пустует. Лекарь дал Лаурушу опия, смешанного с вином. Теперь он спит и будет спать очень долго. Пока не встанет с постели, делами Гильдии буду ведать я.
Возражений не последовало. И правда, кто же, если не Унсай?
Временный Глава покинул двор Лауруша, на ходу отвечая на вопросы Охотников, которые следовали за ним. А у крыльца остались трое учеников, про которых все забыли.
— Ну, что?! — гневно обернулась Нитха к Дайру. — Почему не поговорил с Унсаем?
— Он был не один, — возразил Дайру. — Если тот гад — из Охотников…
— Ага, ясно, — перебил его Нургидан. — Я бы вообще никому не верил — ну, кроме вас двоих. И получается, что в засаду на болоте идти придется нам, больше некому.
— В засаду? — задумчиво протянула Нитха. — Мы-то, положим, в засаду пойдем… и сквозь охрану у Ворот как-нибудь просочимся… а вот где достать Снадобье? Учитель в тюрьме, весь запас при нем…
— Смотришь в самую суть, принцесса! — поморщился Дайру.
Все трое подавленно призадумались.
— Да ладно… — вякнул было Нургидан. — Один-то раз… туда и обратно… ради учителя! Я был в Подгорном Мире без Снадобья — и ничего, обошлось!
— Можно и рискнуть, раз очень-очень надо! — неуверенно поддержала его Нитха. — Как говорят у нас в Наррабане, и боится коза крокодила, а к водопою ходит!
— Второй раз опаснее, — резонно возразил Дайру. — А «туда и обратно» — это по здешним меркам. А там, в складках, придется провести несколько дней. Кто знает, в кого мы превратимся за это время? Может, и про учителя забудем.
Тягостное молчание нарушил Нургидан.
— Ну, так надо раздобыть Снадобье. Мы в доме Охотника. Ни за что не поверю, что у него нет запаса… на всякий случай. Где-нибудь наверняка есть тайник.
— Вероятно, даже не один, — согласился Дайру. — Один-то я прямо сейчас могу назвать. Только нам до него не добраться.
Под изумленными взглядами друзей подросток позволил себе чуть-чуть потянуть паузу. Даже в тяжелых и сложных обстоятельствах приятно почувствовать себя фокусником, который сейчас вынет из рукава голубя.
— Нургидан, помнишь, ты говорил, что, как только станешь Охотником, заведешь себе такой же пояс, как у учителя? Чтоб в кисточки были вплетены стальные шарики, а? И что в этих шариках ты, как учитель, будешь хранить Снадобье?
