Оксана Демченко - NZ
— Да.
— Вводим стимулятор мозговой активности, ставим на запись реакции, частично изолируем потенциально телепатичные области сознания… Подогрев чуть побольше делаем, так. Готово. Сима, не надо молчать. Мне требуется подтверждение вашего состояния по речевому каналу.
— Хочешь, извинюсь перед империей? — хмыкнула я. — В твоем лице. Я привыкла считать вас монстрами, а вы люди. Кажется. Блин, обычно я не обобщаю, но тут меня поперло. Когда меня прет, бараны от зависти дохнут. Знаю, но задним умом.
— Принято, но баранов не знаю, что за раса?
Я села поудобнее в тесном шлюзе, где обычно задерживаются на какие-то мгновения — стоя, пока ждут открытия люка. Увы мне, торчу здесь по ощущениям второй час, и что впереди? Понятия не имею. Если б не Линль, оказалась бы я одна на весь универсум. Опять. Только Кит не всплывет, чудеса не имеют привычки сыпаться, как монетки в прореху кармана — при каждом неудобном случае. Я подробно рассказала про баранов, пока шла проверка нашего положения и надежности канала связи. Затем Линль изложил мне все, что знал о прежних случаях исчезновения кораблей из-за голоса тьмы. Не так и долго я слушала: данных откровенно мало. Иногда люди, совсем как я, успевали наладить экстренный канал. Говорили об испуганном навигаторе, которому холодно. И пропадали. Мне повезло хотя бы в одном: у меня мощнейший канал связи, это военный катер и почти рядом маяки глоп-трассы, там энергии прорва. И еще: после двух случаев исчезновения в секторе ближние к потенциально опасной зоне маяки получили удвоение по мощности. Не то чтобы ждали беду, но готовились на всякий случай. Имперская предусмотрительность. Мы обсудили и её, затем я спросила о тэях, которых, оказывается, дома не очень любят. Наглые, безликие и прячутся за своей нераспознаваемостью от ответственности. Кстати, я не права, безлики у них низшие чины… Хотя тогда новый вопрос: почему в послы пробился именно недоучка? Ладно, не ко времени заморочиваться. Линль рассказал, что трижды окраинные звездные скопления подавали прошение о пересмотре «правила одного лица», но пока их доводы не перевесили выгод унификации. Попробуй опознай злодея, запроси его выдачу или запрети въезд, если не можешь идентифицировать! Кстати, опознание по ДНК тоже для тэев не панацея, мы и это обсудили.
— Не холодно? — очередной раз уточнил Линль.
— Нет. Но морф беспокоится. Ему неуютно.
— Пусть терпит, уже скоро.
— Скоро — что?
— К вам отправлена группа, — Линль поджал губы. — Если честно, я не понимаю, как они могут успеть, заявленное время прибытия нереально. Даже если в деле корабль типа «Стрела», а таких мало и все ваши, приписаны к габам. Разве вот — портатор… но его не используют живые и тем более разумные белковые, если им жить не надоело.
Я задумалась. Если это корабль, проданный моим предшественником габрехтом, то его увели имперцы и, значит, история с сейфом делается все загадочнее. Хотя вроде — куда уж… Тэй Альг не знал о пропаже корабля, хотя некто из его же системы забрал ценное имущество буквально из-под носа. То есть Альга уже тогда — подставили? Свои?
— Не надо молчать, — снова вмешался дежурный. — Сима, у меня нет данных по способу доставки группы. Мощность на канале предельная, пошел рост помех, это прямо-таки обвал. Скоро будет потеряно изображение. Чем бы ни была аномалия у вас на борту — она есть и влияет. Первый раз мы получили хотя бы доказательство, это уже много. Запись параметров мозга еще идет. Сейчас уже отслеживаю там первичные изменения, я не хочу лгать, теперь тебе поздно уходить.
— Можешь отследить состояние Гюль?
— Катер себя мониторит, но не полноценно. Она жива. Это все, что я знаю. Так, мне строго приказано уйти с канала. — Он вымучено улыбнулся. — Желаю выжить. Что я еще могу?
— Прилетай в гости, — хмыкнула я, старательно изображая бодрость духа, путь и ложную. — Может, я передумаю злиться на всех людей империи, если выпью за свое здоровье еще с одним. Спокойного дежурства.
Он кивнул и погас. Сразу стало тихо, как будто корабль и есть весь мир, и его оклеили плотным войлоком. Я встала, прижалась щекой к внешнему люку. Нечто имелось за внутренним, я сейчас его ощущала. Не знаю, как именно, но я точно эмпат: чую опасность. Убаюкивающую, пронзительную и черную. По капле она сочится в шлюз и отравляет меня. Морф на спине обмяк — вероятно, теперь и он без сознания. Как же тихо…
В люк снаружи постучали.
Я взвизгнула и отпрыгнула. Быстро проверила: пленка на лице, все герметично, костюм работает. Мне прохладно, но это симптомы, а не дырка в ткани, сквозь которую на руки распыляют космический лед. Пальцы утратили чувствительность. Теперь, когда я пробую открыть люк — я это понимаю. И упрямо тычу, куда надо. Мне все равно, кто ломится в шлюз и опасен ли он, тут слишком пусто и тихо, любая компания сгодится.
Когда дверь в универсум отползла и открыла мне вид на звезды, я плохо чуяла ноги до колен. Зато отчетливо видела, как втискиваются в шлюз двое. Один в костюме, второй без, он, наверное, железный — слегка поблескивает.
Люк закрылся. Живой скинул с головы капюшон. Теперь и зрение слегка дурило: я внятно видела на лбу человека алое, горящее клеймо. Оно мешало радоваться обществу и норовило впечатать без слов в сознание: «Прирожденный убийца. Опасен. При малейшем подозрении на угрозу дайте прямой приказ, объект будет уничтожен изнутри».
Прирожденный злодей бережно подхватил меня за плечи, убрал с моей головы защитную пленку — ну, которая тут вроде ламината и позволяет дышать даже снаружи. Нагнулся к самому лицу, довольно долго смотрел в зрачки, затем бережно повернул подбородок в сторону и коснулся губами шеи. Щекотно. Горячо. Страх и панику из мозга как будто через трубочку высасывают. Голова кружится. Чувствую пальцы. Остро пахнет кровью. Слышу, как бьется в висках мой пульс — ленивый, но ровный. Так, меня отодвинули в угол и отвернули лицом к стене, чтобы я спокойно отдышалась. Еще по плечу погладили — типа, все в норме, истеричка, нечего было икать.
— А почему не в губы? — сипло возмутилась я.
— Пить удобнее из яремной вены, — пояснил гость, выпрямился и повернул меня лицом к себе.
Вот теперь я его рассмотрела. Мало того, что голос восхитительный, низкий, от него сердце вибрирует. Так и на вид — ангел, а не человек. Белокурый, с идеальным лицом киногероя — положительного. Глаза синие и честные, щеки с ровным румянцем. Плечи широкие, ростом он на голову меня выше, прижалась бы опять — пусть целует… Только у него весь рот в крови. Слизнул. Язык длинный, быстро движется и похож на змеиный. Верхние клыки заострены самую малость. И опять на лбу наливается это жуткое клеймо. Оно мне не почудилось.
