Орсон Кард - Седьмой сын
Алвин собрался ответить, но как раз в этот момент они подошли к порогу дома и не успели еще подняться к двери, как она распахнулась и за ней появилась Мама, глядящая на них сверху вниз. Взглянув ей в лицо, Алвин понял, что опять попал в переплет, причем причина была ему известна. «Я хотел пойти в церковь, Ма!»
«Многие покойники тоже собирались отправиться на небеса», ответила она.
«Так вот: они туда не попали».
«Это моя вина, Добрая Фэйт», сказал Сказитель.
«Я уверена, что не ваша, Сказитель», сказала она.
«Мы принялись разговаривать, Добрая Фэйт, и, боюсь, я отвлек мальчика». «Этот мальчик родился отвлеченным от всего благого», сказала она, не отрывая глаз от лица Алвина. «Он идет по стопам отца. Если его не взнуздать, оседлать, и не отправиться на нем в церковь верхом, он так туда никогда и не попадет, и если не прибить его ноги к церковному полу, то через минуту он окажется за дверью. Это десятилетний мальчик, который так ненавидит Господа, что его мать готова пожелать, чтобы он никогда не был рожден». Эти слова уязвили Алвина в самое сердце.
«Ужасно желать что-нибудь подобное», сказал Сказитель. Его голос был очень тих и Мама подняла в конце концов глаза на лицо старика. «Я не желаю этого», сказала она в конце концов.
«Прости меня, Мама», сказал Алвин-младший.
«Зайди внутрь», сказала она. «Я ушла из церкви, чтобы найти тебя, и теперь, пока служба не окончена, мы не можем вернуться». «Мы говорили о всяких вещах, Мама», сказал Алвин. «О моих снах, и о Бене Франклине, и…»
«Я хочу слышать от тебя только одну вещь», сказала Ма. «Пение гимнов. Если ты не хочешь идти в церковь, то будешь сидеть на кухне со мной и, пока я готовлю обед, петь мне гимны» Так что Алвину не удавалось увидеть, что же написал Старый Бен в Книге Сказителя, еще по крайней мере несколько часов. Мама заставляла его петь и работать до обеда, а после обеда Па, старшие сыновья и Сказитель уселись обсуждать завтрашнюю экспедицию за камнем для мельничного жернова, который предстояло снести вниз с гранитной горы.
«Я делаю это для тебя», сказал Папа Сказителю. «Так что неплохо было бы тебе отправиться с нами».
«Я никогда не просил, чтобы ты принес камень для жернова». «С тех пор, как ты появился здесь, не прошло и дня, чтобы мы не услышали, „как жаль, что такая прекрасная мельница используется как амбар, когда здешним людям так нужен свежий помол“.» «Мне помнится, я сказал это только однажды».
«Ну, может, это и так», сказал Па. «Но каждый раз, когда я вижу тебя, я думаю об этом жернове».
«Наверное, тебе просто жаль, что этот камень не оказался на месте, когда ты бросил меня».
«Он этого не хотел!», закричал Калли. «Потому что тогда ты был бы мертвым!»
Сказитель только усмехнулся и Папа усмехнулся ему в ответ. И они продолжили толковать о том – о сем. Затем жены привели племянников и племянниц на воскресный ужин, и они заставили Сказителя спеть им смешную песенку столько раз, что Алвин почувствовал, что готов взвыть, если еще раз услышит это громогласное «ха-ха-ха!».
И только после ужина, когда все племянники и племянницы разошлись по домам, Сказитель достал свою Книгу.
«Я всю думал, откроешь ли ты когда-нибудь эту книгу», сказал Па. «Я просто ждал подходящего времени». Сказитель принялся рассказывать о том, как люди записывали в Книгу о своих самых важных делах. «Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы я написал здесь что-нибудь». «О, пока я не дам тебе в ней писать. Ты ведь так и не рассказал мне о самом важном, что совершил в своей жизни». Голос Сказителя стал звучать мягче. «Может быть, оно у тебя еще впереди».
Па выглядел слегка раздраженным и, может быть, испуганным. Как бы то ни было, он встал и подошел. «Покажи же мне, что в этой книге, что это люди считают таким страшно важным».
«Э-э-э», протянул Сказитель. «А ты умеешь читать?» «Я должен тебе сказать, что я получил образование, которое янки в Массачусетсе дают своим детям, еще до того, как женился и обзавелся мельницей в Вест-Хэмпшире, и задолго до того, как переселился в эти места. Это не идет ни в какое сравнение с полученным тобой лондонским образованием, но я сомневаюсь, что тебе удастся написать такое слово, которое я был бы неспособен прочесть, если это только не будет латынь». Сказитель ничего не ответил. Он просто открыл Книгу. Па прочел первую запись. «Единственное, что я действительно создал – это американцы». Он поднял взгляд на Сказителя. «Кто написал это?» «Старый Бен Франклин».
«Судя по тому, что слышал я, единственный сделанный им американец был незаконнорожденным».
«Может, Алвин-младший попозже тебе это объяснит». Пока они говорили, Алвин пролез вперед, чтобы посмотреть на почерк Старого Бена. Он выглядел ничем не отличающимся от почерка любого другого человека. Алвин почувствовал легкое разочарование, хотя и не мог объяснить, чего он ожидал. Может того, что буквы окажутся золотыми? Конечно, нет. Не было никакой причины, почему слова великого человека должны на бумаге отличаться от слов глупца.
И все же он никак не мог отделаться от огорчения, что эти слова выглядели так обыкновенно. Он протянул руку и перевернул страницу, потом еще несколько страниц, листая их пальцами. Слова выглядели одинаково. Коричневые чернила на пожелтевшей бумаге.
На мгновение его ослепила вспышка света, сверкнувшая со страниц Книги.
«Не играй так со страницами», сказал Папа. «Ты их порвешь». Алвин повернулся и посмотрел на Сказителя. «Что это за страница со светом?», спросил он. "Что сказано там? "
«Светом?», спросил Сказитель.
Тут Алвин догадался, что он один видел это.
«Найди страницу сам», сказал Сказитель.
«Да он ее порвет», сказал Папа.
«Он будет осторожен», сказал Сказитель.
Но папин голос был сердитым, «Я сказал тебе, Алвин-младший, оставь в покое эту книгу!»
Алвин послушно отступил, но почувствовал руку Сказителя на своем плече. Голос Сказителя был тих и Алвин почувствовал, как он сложил свои пальцы в знак умиротворения. «Мальчик видел в Книге кое-что», сказал Сказитель. «И я бы хотел, чтобы он разыскал это место для меня опять». И, к удивлению Алвина, Папа пошел на попятную. «Что ж, если ты не имеешь ничего против того, что этот неряшливый ленивый мальчишка порвет твою книгу…» пробормотал он и замолк.
Алвин повернулся к Книге и внимательно перелистал страницы, одну за другой. В конце концов он дошел до страницы, из которой бил свет, вначале ослепивший его, но постепенно начавший меркнуть. И оставшийся только на одной записи, буквы которой горели огнем.
«Видишь, как они горят?», спросил Алвин.
«Нет», сказал Сказитель. «Но чувствую запах дыма. Покажи слова, которые горят для тебя».
