Дмитрий Казаков - Герой высшего качества
— Там всего пятеро воинов, — сообщил вылетевший из-за угла Аладдин, и подергивания меча в руке Егора стали более настойчивыми: то ли Яхирон как-то услышал советчика, то ли просто учуял, что на территории святилища есть с кем позвенеть и в кого воткнуться.
— Вы… их… допрашивайте, — пропыхтел Егор, из последних сил удерживаясь на месте. — А я… мы… пойдем, пока… разберемся со стражей… там есть несколько человек… А-а-а-а-а!
Меч поволок его за собой, точно крохотный буксир — огромную баржу. Они пробежали мимо постоялого двора «Возврата нет», на двери которого висел замок, миновали закрытую таким же образом лавку, где жрецы приторговывали священными сувенирами, и оказались у казармы.
Она сильно походила на обиталища солдат российской армии начала двадцать первого века, разве что ввиду неимения бетона, арматуры и кирпича была выстроена из бревен.
— Вот он! Вот он! — завопил Аладдин, но Егор и сам увидел, что дверь казармы открывается.
Дикий охотник, избравший этот момент, чтобы прогуляться, даже не понял, что произошло. Яхирон вонзился ему в грудь и радостно закряхтел, а затем Егор и вовсе потерял способность контролировать меч.
Отпихнув в сторону падающий труп, он ворвался в казарму и зарубил попавшегося навстречу парня. Остальные трое успели схватить оружие, но помогло оно им мало — прыжок, выпад, резкий разворот, струя крови бьет в стену, и на пол падают сразу два трупа.
— Ты кто такой?! — рявкнул последний оставшийся в живых охотник, отступая к стенке. — Ты понимаешь, что ты делаешь? Что проклятие, наложенное жрецами Скрытого Владыки, сделает твою жизнь ужасной?
— Герои не боятся проклятий! — патетически воскликнул пролетевший в дверь Аладдин.
Руку Егора дернуло, нога сама выскочила вперед, чтобы удержать тело во время выпада. Яхирон сверкнул в падавших через окно солнечных лучах и оказался по рукоять воткнут в чужую плоть.
Егора замутило, но он сжал зубы покрепче.
— Вот и все, — сказал меч, самостоятельно выдергиваясь из мертвеца, и тот повалился назад. — Я же говорил, что будет здорово. Жалко, что врагов было мало и все какие-то неумелые.
— Вполне достаточно, — прохрипел Егор и, стараясь не смотреть на тех, кого он убил, вышел из казармы.
Внутри ограды святилища было все так же безлюдно и тихо, предоставленные сами себе пони стояли у входа, встряхивали головами и лениво помахивали хвостами, отгоняя комаров.
Егор, преодолев сопротивление Яхирона, запихнул его в ножны, а сам проскользнул в святилище. Глаза привыкли к сумраку, и он увидел, что громадный зал почти пуст: вдоль боковых стен стоят грандиозные чаши из камня, а в центре высится статуя, изображавшая хозяина храма.
Закутанная в плащ фигура могла принадлежать кому угодно, мужчине или женщине, человеку или эльфу, и только серп в руке говорил, что это именно Аш-Райтан, среди прочих имеющий прозвище Великого Жнеца.
— Мы тут! — позвал выступивший из-за статуи Ганди-Ла, и Егор поспешил к сподвижникам.
Трое жрецов лежали без сознания, а четвертый, тот самый, что встретил гостей на пороге, со страхом глядел на Бешеного Соню. По синякам было видно, что проведенный Махотом допрос только что закончился и что к сотрудничеству служителя пришлось склонять насильно.
— Мы все узнали, — сообщил рахива. — Нам здорово повезло, они все отправились нас ловить…
Из дальнейшего рассказа стало ясно, что здесь «все ушли на фронт», в храме остались только четверо жрецов и пятеро воинов — присмотреть за хозяйством. Многочисленных паломников еще вчера вечером спровадили, оправдавшись необходимостью срочного молебна, а явившихся сегодня утром отправили восвояси.
— Охранников я прикончил, — мрачно сказал Егор. — Точнее, мы с Яхироном.
Глаза находящегося в сознании жреца выпучились, он и в жутком сне не мог вообразить, что в святилище страшнейшего из темных божеств Нифигляндии явится столь наглая компания.
Бешеный Соня, чья доброта не уступала его же кровожадности, заулыбался:
— Славно. С этими что?
— Давайте и их прикончим! — предложил меч. — Не нравятся мне эти рожи.
Служитель Аш-Райтана заморгал, пытаясь сообразить, кому принадлежит этот мерзкий голос.
— Нет, есть мысль получше… — сказал Ганди-Ла. — А ну, выруби его.
Махот изобразил легкий хлопок, и допрошенный жрец отправился к приятелям в беспамятство.
— Убивать того, кто именует себя Алчной Пастью Тьмы, неразумно, — рахива задумчиво поскреб затылок. — Того, кто его убил непосредственно, он способен проклясть и после смерти, а проклятие это подействует даже на героя, и отвести его моих сил не хватит. Поэтому надо сделать так, чтобы они погибли не от наших рук…
И дальше Ганди-Ла предложил план, свидетельствующий о том, что в любом, даже самом мирном ученом-исследователе дремлет гений разрушения, только и мечтающий о том, чтобы изобрести что-нибудь такое этакое, а потом еще и раздолбать весь мир на куски вдребезги и пополам.
— Это мне нравится, — заявил Яхирон. — Все спалить — это то, что надо! Вот, помню, когда мы с прежним хозяином, ну, с тем, что в гробнице лежит, завоевывали страну баргудов, мы поджигали каждый город, и это было знаете как красиво? Огонь, дым, смрад горящих трупов!
Егора замутило вновь.
— А как ты собираешься его поджечь? — спросил он, прерывая рассказ меча. — Это же цельные бревна, а не сухие щепки, они просто так не вспыхнут. Бензин и керосин в вашем мире еще не придумали, а спирта у нас нет.
— Маг я или кто? — рахива гордо подбоченился. — Пойдем. Эти типы не скоро придут в сознание. Нам надо выбраться за ограду, а потом запалить одновременно несколько зданий, чтобы все сгорело дотла. Эх, придется Аш-Райтану обзаводиться новым святилищем…
Рыжегривый пони, обнаружив, что хозяин испачкался в крови, недовольно зафыркал, но артачиться не стал, позволил человеку влезть себе на спину. Когда они выехали за ворота, Егор остался в седле и оттуда наблюдал за чародейскими манипуляциями Ганди-Ла.
Аладдин вновь водрузил на голову старую каску, а тельце спрятал под бронежилетом.
— Береженого СУКА только он сам и бережет, — пояснил он, заметив удивленный взгляд Егора.
Рахива собственным когтем начертил на земле неровную окружность и принялся рисовать внутри нее корявые значки. Соорудив из них равносторонний треугольник, он бодро хмыкнул, поплевал на ладони и уселся на четвереньки, точно спринтер на старте.
Возник низкий, вибрирующий звук, пришедший непонятно откуда, земля качнулась, будто сделавшая вдох исполинская грудь. Круг вспыхнул, значки внутри него засияли алым огнем, а мгновением позже такой же огонь охватил башенку на крыше святилища.
