Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП)
Поднеся стул до ее кровати, я сажусь и даю ей время, она должна привыкнуть к тому, кто я. Я хочу позволить ей говорить первой. То, что она скажет, пояснит мне многое.
Ее рот слегка приоткрыт, она замечает мои особенности. Интересно, что она видит. С ожогами и синяками вокруг шеи, я чувствую себя не совсем в своей лучшей форме.
Когда она заканчивает осматривать меня, то смотрит вниз на свои пальцы и ковыряет красный лак на ногтях.
Я хочу задать ей так много вопросов, не только о том, что она знает о Бене и ситуации, но и о ее семье. Жив ли ее ее отец, есть ли у нее Алекс и Сесиль, в безопасности ли они, осталась ли ее мама в здравом уме? Но я молчу и жду ее. Если она хоть немного похожа на меня, она умирает, чтобы также выяснить кто я такая.
Примерно через полминуты, ее нижняя губа начинает дрожать, и я останавливаюсь, думая, что они, должно быть, сломали ее позвоночник в той тюрьме.
Поворачивая свои слезящиеся глаза ко мне, она говорит, - Таким образом, я предполагаю, что ты та, которую он хотел спасти?
Я не отвечаю. Не потому что я все еще играю установленный молчаливый порядок - ее первые слова просто сказали мне многое - но потом я вспоминаю Бена, сидящего на ее кровати, когда я увидела его в первый раз, и мое горло слишком сжимается, чтобы говорить.
Она фыркает и смотрит в потолок, чтобы не заплакать, и эта схожесть прерывает мое дыхание. Я так делаю. С этим жестом я стала слишком хорошо знакома в течение последних пяти месяцев. - Я знала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Что произошло? - спрашиваю я, используя свой лучший тихий, спокойной голос, который, наверное, не так уж и хорош. Я никогда не была достаточно мягкой, а в последние несколько дней я была довольно грубой.
– Бен. - она смотрит на дверь и начинает всхлипывать. Ее лицо кривится и слезы падают вниз. Ее тело качается с рыданиями. - Он продолжал говорить мне, что я в безопасности, чтобы я помнила когда мне станет лучше, что все будет в порядке.
Я хочу протянуть руку и предложить ей какое-то утешение - и, может быть, если я была бы дружелюбной, я бы получила больше информации от нее. Кроме того, если она это другая версия меня, то я должна сопоставлять себя с ней, сопереживать или что-то еще. Но я просто не могу заставить себя сделать это.
Прикосновение к ней так или иначе сделало бы ее более настоящей.
– Я хотела вспомнить, - говорит она, вытирая глаза, хотя это не приносит никакой пользы. Ее плач слишком трудно остановить. - Он спас меня, и он настолько совершенен. Я люблю звук его голоса и как он спокоен...
Плач становится еще хуже, до того, что она не может говорить. Так что я сижу молча рядом с ней, у меня внутри все сжалось и горит, но я отказываюсь отпускать. У нас нет времени, чтобы сидеть и плакать и плохо себя чувствовать. У нас даже нет времени для меня, чтобы выяснить, что происходит между мной и Беном.
У нас есть проблемы поважнее, и чуть меньше трех дней, чтобы решить их.
– Как я могла забыть кого-то, кто так сильно меня любил?
Кто-то, кто любил меня так.
Я знаю, что Бен сделал все это для меня. Он не вернулся ко мне, потому что за ним следили и он не хотел подвергать опасности меня - и позже он думал, что спасает меня. Это должно значить что-то.
Но я не знаю что.
Потому что вот она, эта девушка, которая не настоящая я, со стильной стрижкой и шрамом от ветряной оспы на лбу, и теперь она плачет над плохо выпавшими картами.
Я плакала больше, чем мне хотелось бы признавать, но я пришла в себя и придумала план исправления, независимо от того, что новая катастрофа просто взорвала мою жизнь. Тогда я сделала это.
Он не видел отличия в ней - как кто-то, кто любит меня, разве он не должен был знать, что она не я?
– Мы все же не в порядке, не так ли?
Я качаю головой. - Нет, мы нет. - я действительно не та, кто ходит вокруг да около.
Она кивает, словно знала это в глубине души, но это только заставляет ее плакать сильнее.
Она знает, что я ее двойник. На основе ее реакции на меня, сомневаюсь, что она когда-либо видела своих двойников прежде, но она знает кто я. Значит она из вселенной, которая имеет широкие знания о путешествиях.
И она либо лучшая актриса, которую я когда-либо видела, либо она вне себя и до смерти боится, что сделает ее ужасным подставным лицом. Так что я собираюсь сказать ей это прямо. - Джаннель, - говорю я, перекатывая слово вокруг своего языка и пытаясь не замечать, как неловко она себя чувствует. - Мне нужно знать, как ты оказалась в той тюрьме. Это важно.
Она кивает, но это требует некоторого времени, чтобы на самом деле успокоиться достаточно, чтобы говорить со мной.
Но когда она это делает, то рассказывает мне все.
Я выхожу из той палаты, зная две вещи наверняка.
Она не подставное лицо АИ.
И как только вы пропустите как сильно мы похожи друг на друга, она не такая как я.
02:16:00:11
Другая девушка по имени Джаннель Теннер родилась и выросла в Приме.
Вместо того, чтобы идти в Вест-Пойнт, проведя шесть лет в армии, а затем вступив в ФБР, ее отец работал в Службе национальной безопасности, где он продвигался по служебной лестнице.
Жутко часть в том, что он познакомился со своей будущей женой так же, как познакомились и мои родители - на групповой вечеринке у общих друзей. Она была аспиранткой, которая думала, что знает все и слишком много выпила. Он думал, что она несносна и вскачил, чтобы исправить ее, когда она сделала широкое обобщение о международной политике, которое переросло в бурные дебаты. Она взяла его номер и пригласила на кофе на следующий день, чтобы извиниться.
У них было двое детей, Джаннель и Джаред, но любые сходства кроме наших имен, кажется, заканчиваются довольно скоро после этого. Потому что ее папа и мой сделали два очень разных судьбоносных решения, когда их жены заболели.
Когда у мамы "Джаннель” было диагностировано биполярное расстройство, ее отец не пытался решить его самостоятельно и потом просто отпустить ее. Он поместил ее в психиатрическую больницу и нанял няню, чтобы заботиться о своих детях.
“Джаннель” и “Джаред” были воспитаны няней и домработницей, пока не стали достаточно взрослыми, чтобы быть посланными в дорогие школы-интернаты. “Джаннель” ненавидела школу. Она не участвовала в спортивных состязаниях, не выделялась в классах, и в результате чувствовала бессмысленность - она не знала, что сделать со своей жизнью. В ее первой школе она присоединилась к плохой компании, много выпивала и закончила тем, что была исключена за то, что нарушила слишком много правил.
В ее следующей школе она попыталась учиться и играть хорошего студента, но встретила парня, думала, что он любил ее и проводила все свое время с ним. После она впала в депрессию, когда он переспал с ней и двинулся дальше к кому-то еще. Она закончила тем, что провалила слишком много классов и была выгнана снова.
