Лорел Гамильтон - Обнаженная натура
— Ты скулишь как младенец, — бросил Олаф.
— Я буду скулить так, как мне, блин, захочется.
— Как вы себя чувствуете, маршал? — прервал эту сцепу Мемфис.
— Нормально, спасибо.
— Какое животное вы определили?
Соврать или сказать правду?
— Тигра.
— Нашему мастеру города это не понравится.
— Да. Но правда есть правда.
— Чтобы войти к ним в дом, вам нужен ордер.
— Мы уже про это говорили, Мемфис. Позвоним, и нам пришлют по факсу, но сперва я попытаюсь просто договориться о визите.
— Вы думаете, он вот так разрешит вам обвинить его поданных в убийстве?
— Я думаю, что Макс предложил шерифу Шоу меня пригласить на игру, чтобы я разобралась, что к чему.
У Мемфиса глаза на лоб полезли:
— Он это сделал?
— Так мне было сказано.
— Не похоже на нашего мастера.
— Очень непохоже, — согласилась я, — но раз он меня пригласил, почему бы ему не захотеть мне помочь разобраться?
— Вы не войдете без ордера. Мастер Вегаса — мафиози старой школы. Он очень осторожен.
— Мы попросим несколько, — сказал Эдуард.
Мемфис обернулся к нему:
— Что вы имеете в виду?
— У нас есть подтвержденный случай нападения ликантропа со смертельным исходом. В Неваде все еще действуют законы о вредных животных. Мы сможем получить ордер на ликвидацию виновного ликантропа.
— Но вы же не знаете имени этого ликантропа, — возразил Мемфис.
Эдуард улыбнулся, Бернардо улыбнулся, и даже я улыбнулась. А у Олафа просто был зловеще веселый вид.
— Вы знаете, что имя нам не нужно. Ордер будет написан несколько туманно, Я в западных штатах начала было забывать про законы о вредных животных. Из-за них получить ордер на оборотня проще, чем на вампира.
— Я все равно считаю, что это легальный предлог для убийства, — заявил Мемфис.
Я подошла к доктору вплотную — он не отступил.
— Рэндолл Шерман был вашим другом, не моим. Вы хотите, чтобы убийца был пойман?
— Да, но я хочу быть уверенным, что это тот тигр, а не первый попавшийся, который вам не понравился.
Я улыбнулась ему, но почувствовала, что скорее это был оскал, как при рычании. Тигрицы еще не ушли далеко.
— Если вам не нравится мой образ действий при выполнении порученной мне работы, подайте жалобу. Но в темноте, когда на вас нападают большие злые монстры, вы всегда зовете нас. Вы видите, что мы здесь стоим. Вы знаете, кто мы и что делаем, и это заставляет вас чувствовать себя нецивилизованными. И даже когда ваш друг лежит на каталке в морге, вы все еще кочевряжитесь. А мы — нет, доктор. Мы делаем то, что вы все боитесь делать. — Я наклонилась поближе и прошептала: — Мы будем вашими мстителями, док, чтобы вам свои лилейные ручки не испачкать.
Он отшатнулся назад, как от удара.
— Это несправедливо.
— Можете посмотреть мне в глаза и сказать, что не хотите мстить за то, что сделали с вашими людьми? Смотрите мне в глаза и скажите, что вас совершенно не привлекает момент, когда вы положите на весы печенку этого убийцы.
У него веки задрожали за очками, он открыл рот, закрыл, облизал губы.
— Вы крутая женщина, Блейк, — сказал он наконец.
Я покачала головой:
— Не бывает крутых женщин, Мемфис. Бывают слабаки мужчины.
С этими словами я повернулась, остальные пошли за мной, Мы направились к дверям, к телефону, к судье, который даст нам ордера.
— Чем этот доктор так тебя разозлил? — спросил меня Эдуард.
— Ничем. Абсолютно ничем.
— Зачем же было строить из себя злую стерву? — удивился Бернардо.
Я засмеялась.
— А кто строил, Бернардо? Кто строил, блин?
Тигрицы еще клубились во мне, радуясь, что я злая, ожидая еще больше злости, больше эмоций. Они хотели наружу. Ох, как хотели,
Глава двадцатая
Я вышла в удушающую жару, и Эдуард, поймав меня за руку, развернул к себе лицом, Я уставилась на него в упор.
— Анита, что с тобой?
Хотела я сказать «ничего», но Эдуард зря не спросит.
Я выразительно посмотрела на его руку, держащую меня за локоть. Он ее убрал.
— Ничего.
Он покачал головой:
— Что-то не так.
Я хотела поспорить, но заставила себя промолчать и сделала несколько глубоких вдохов. Попыталась подумать, подавив нетерпение и гнев. Да, я разозлилась. Почему? Мемфис ничего не сделал, чтобы меня так из себя вывести. Да, он либерал, не одобряющий Акта, и что? Достаточно распространенный образ мыслей. Чего же я ему-то в волосья вцепилась?
Отчего я разозлилась? Ладно, снимем вопрос: я почти всегда злюсь. Гнев для меня как горючее. Он всегда побулькивает в глубине, и это, возможно, одна из причин, почему я могу питаться чужой злостью. Это мой любимый напиток. Значит, вопрос ставится так: отчего я напустилась на того, кто этого не заслужил? На меня не похоже.
Мне предстояло пойти на встречу с тиграми-оборотнями, и их будет много. Тигрица во мне очень этому радовалась, и была, излишне нетерпелива — чуть-чуть. То, что я никогда не перекидывалась по-настоящему, еще не значит, что этого не случится. Единственный кроме меня носитель нескольких видов ликантропии был способен перекидываться в любую из соответствующих форм. Еще он был псих, но это могло быть вызвано иными причинами.
И что случится, если сейчас, когда мои тигрицы так близко к поверхности, я окажусь в окружении целой кучи тигров-оборотней? Непонятно. И это уже хорошая причина несколько сбавить обороты.
— Спасибо, Эду… Тед. Мне это было нужно.
— Ты немного успокоилась.
Я кивнула:
— Ты заставил меня подумать. Первым делом я сейчас вернусь обратно и извинюсь перед доктором Мемфисом. После этого я спрошу, не знает ли он, где можно найти верховную жрицу ковена, где состоял полисмен. Рэндолл Шерман.
— Зачем? — спросил он.
Я ему рассказала про пентаграмму и про свою догадку, что Шерман пытался произнести заклинание, когда тигр его убил.
— Заклинания на оборотней не действуют, — сказал Бернардо.
— Не действуют, — согласилась я.
— Практикующий колдун не мог об этом не знать, — напомнил Эдуард.
— Не мог.
— Это значит, что в том складе было еще что-то, помимо вампиров и оборотней, — сказал он.
— Моя мысль.
— Если Мемфис не знает верховную жрицу Шермана?
— Найдем кого-нибудь, кто знает. Ты позвони в Вашингтон, запусти процесс выдачи ордеров. Один на оборотня, убившего Шермана, второй — на обыск жилых и рабочих помещений, принадлежащих мастеру Лас-Вегаса.
— Второй добыть может быть непросто. У Макса отличные связи, и он один из главных финансистов провампирского лобби в Вашингтоне.
