Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл
Драконы! Те, которых я искала всю свою жизнь, они были моим спасением. Если… «Нет, — угрюмо напомнила я себе, — не если, а когда… когда Марик и его дружки попытаются меня сцапать, уж я постараюсь скрыться от них подальше в лесу, а если мне это не удастся — что ж, тогда ничего другого не останется, кроме как пересечь Рубеж». Мне не слишком нравилась такая мысль, но смерти я боялась гораздо меньше, чем вероятности отправиться на корм демонам. Если, конечно, мое безумное стремление не увенчается успехом. Если мне действительно не удастся пообщаться с одним из них.
И с этой мыслью я забыла о всяческих злых кознях. Я намеревалась поспать с час или около того, однако оказалось, что спать я сейчас способна не больше, чем летать. Драконы находились так близко, что я почти чуяла их запах. Я не в силах была больше ждать. Бесшумно поднявшись с постели, я снова надела сапоги и, почему-то решив, что так будет лучше, оставила свой старый черный плащ и облачилась в недавно купленный превосходный зеленый.
Выбравшись наружу, я тут же воздала хвалу своему новому плащу, особенно толщине его пряжи, ибо ночью значительно похолодало. Я натянула на голову капюшон: так было теплее, да и волосы оставались прикрыты, а иначе блеск их в лунном свете мог меня выдать. Луна была высоко — до полнолуния оставалась лишь одна ночь, но тоненькая пелена облаков слегка притемняла ее свет, синим покровом разлившийся по прогалине. Пожухлая трава мягко приминалась под ногами со слабым шорохом — он сопровождал меня все время, пока я шла, прислушиваясь к легкому ветерку, что шелестел в ветвях последними осенними листьями.
Держась в тени, я старалась двигаться как можно быстрее. Мне запоздало пришло в голову, что, возможно, я тут не одна, — эта своевременная мысль позволила мне не вскрикнуть, когда я вдруг заметила впереди себя фигуру в плаще. Я находилась уже почти у самого Рубежа, когда увидела этого человека, осторожно крадущегося под прикрытием тени. Я собиралась было окликнуть его, но тут луна выглянула из просвета в облаках, осветив все вокруг, и незнакомец мгновенно обернулся.
Это оказался один из молодых людей, которые плыли вместе со мною на баркасе Джосса, — Перрин или Дарин, я не помнила точно, кто из них кто. Я видела их мельком, уже после того, как мы прибыли на остров. Наверняка безмозглый мальчишка не мог не уяснить того, от чего нас так предостерегали. Разве он не слышал, о чем говорил корабельщик? Или же он решил…
Убедившись в том, что поблизости никого нет, он вновь повернул к северу, забросил ногу наверх приземистой изгороди и, перемахнув ее, исчез в темных зарослях по ту сторону Рубежа. Почти в следующий же миг я услышала громкое шипение. Я могла явственно представить себе размер пасти, из которой оно исходило, в ночной тиши звуча совершенно ужасающе. Затем я услышала оглушительный шум, который едва могло вынести мое ухо; казалось, воздух просто вытесняется чем-то другим — очень быстрым и поистине огромным. Раздался один-единственный вскрик, тонкий и резкий, и все стихло.
Я стояла, окруженная мраком, и дрожала: я знала, что произошло, словно видела все собственными глазами. Возле Рубежа притаился страж — конечно, кому же еще там быть! — который и казнил человека (вора, сказала я себе) без малейших колебаний.
Это было ужасно: человеческая жизнь оборвалась в мгновение ока, однако именно об этом они и предупреждали людей.
Я дрожала не от страха. Я дрожала от того, что драконы находились так близко от меня.
Медленно я подошла к Рубежу.
— Эй! — выкрикнула я негромко в ночной воздух.
Тишина.
Я решила, что они, должно быть, считают меня спутницей этого несчастного безмозглого глупца, которого только что убили. Разумеется, никто не приближался к ним с иной целью, кроме как в надежде заполучить драконье золото, даже прежде, когда подобные путешествия предпринимались гораздо чаще. Как же убедить их выслушать меня? «Делать нечего, — решила я, — придется кричать». Я собралась было набрать в грудь побольше воздуху, но вдруг засомневалась: как же мне к ним обратиться? Какие слова следует употребить мне здесь, на границе двух миров?
Я стояла посреди ночи в неуверенности, понимая, что от того, как я к ним обращусь, будет зависеть, исполнится ли моя давняя мечта или же все на этом и завершится. В голове у меня проносились песенные сказания бардов, но кроме слова «дракон» на ум ничего не приходило, а я костьми чувствовала, что это слово лучше не употреблять.
И тут вдруг я поняла, как воспринимала их с тех самых пор, когда много лет назад услышала «Песнь о Крылатых» — песнь среди тишины.
Я сделала глубокий вдох и негромко позвала:
— Брат мой!
Во тьме среди деревьев я ощутила какое-то движение.
Теперь уж я задрожала всерьез: голос мой звучал неровно, а колени так и норовили подкоситься, но предаваться страху было уже слишком поздно.
— О, прошу тебя, брат мой, прошу: явись мне! Я ждала тебя так долго… — тут рот мой сам собой закрылся, не давая произнести больше ни, слова, стоило лишь мне вспомнить нескончаемые бессонные ночи, одиноко проведенные в своей постели на ферме Хадрона.
Помотав головой, я прогнала прочь эти мысли. Весь тот мрак был уже позади, и торжественное приветствие, которое я так тщательно сочиняла все эти годы, теперь чуть ли не нагло слетело с моих губ:
— Взываю к вам, братья мои из иного рода, через разделяющие нас века взываю к вам. Не знаю, отчего два наших племени существуют порознь, но призываю вас выйти ко мне из тьмы, чтобы вместе мы смогли сотворить новый свет. Я жажду встречи с вами, всю свою жизнь я искала вас, чтобы узнать пути и помыслы ваших сердец, чтобы поведать вам о своем народе и о своих мечтах. О братья мои из драконьего рода, я призываю вас во имя всего, что для меня свято: во имя Лунной владычицы, во имя благословенной Шиа, матери всех нас, зову я вас, братья, и жажду встречи с вами.
Я закончила свою красивую речь. Не зная больше, что сказать, я могла лишь шептать в отчаянной мольбе: «Прошу, прошу, придите ко мне!»
Луч света прорвался сквозь теснившие луну облака, отразившись на чем-то очень большом, двигавшемся за деревьями.
— О брат мой, — тихо вздохнула я.
Кантри
Я не мог дольше терпеть — или, быть может, правильнее будет сказать, — не желал. Я почувствовал ее зов, как если бы она была одной из нашего рода, и когда этот голос назвал меня братом, я знал, что должен ответить.
Я покинул свое укрытие, покинул переломленное тело вора. Она поразительно отличалась от этого мертвеца с мелкой душонкой, хотя и принадлежала к его же роду. Мы столь многого друг о друге не знали, и это должно было вселять в меня страх, но вера и пылкость в ее голосе сияли, словно путеводная звезда.
