Бекка Фитцпатрик - Крещендо
— Есть здесь кто-нибудь? — закричала я в щель между дверью и косяком. — Я заперта на третьем этаже!
Ответом мне была полная тишина.
Мои глаза уже полностью адаптировались к темноте, и я нашла на стене часы. Одиннадцать?! Неужели такое возможно? Я действительно провалялась тут без сознания больше двух часов?
Я вытащила мобильник, но сеть не обнаруживалась. Я попыталась войти в Интернет, но мне снова и снова сообщали, что доступных сетей нет. Я лихорадочно озиралась в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь мне выбраться отсюда. Компьютеры, вращающиеся стулья, картотеки… ничего не подходило. Я встала на колени перед вентиляционным отверстием в полу и снова закричала:
— Меня кто-нибудь слышит? Я заперта в лаборатории на третьем этаже!
Подождала, надеясь услышать ответ. Моей единственной надеждой был какой-нибудь лаборант, задержавшийся на работе. Но была почти полночь, и я знала, что шансов на это мало.
И тут в конце коридора загудел лифт: кто-то поднимался с первого этажа на третий. Я настороженно повернулась в ту сторону, откуда шел звук.
Как-то раз, когда мне было пять лет, отец отвел меня в парк, чтобы научить ездить на велосипеде без страховочных колес. К вечеру я уже могла проехать несколько кругов без помощи. Папа крепко меня обнял и сказал, что пора идти показывать маме, я же умоляла о том, чтобы сделать еще два круга. Мы сошлись на одном. На полпути я потеряла равновесие и завалилась на бок. Выправляя велосипед, я увидела невдалеке большую коричневую собаку. Она пялилась на меня. И в тот момент, когда мы смотрели, не отрываясь, друг на друга, я услышала, как чей-то голос прошептал: «Не двигайся!». Я вдохнула воздух, задержала дыхание и, хотя ноги мои уже почти сорвались с места, чтобы побежать скорее под папину защиту, встала как вкопанная.
Пес навострил уши и побежал в мою сторону, выглядел он довольно агрессивно. Я дрожала от страха, но стояла неподвижно. Чем ближе был пес, тем больше мне хотелось убежать, но я знала: если пошевелюсь, включится его животный инстинкт охотника. На полпути ко мне пес потерял интерес к моей персоне и спокойно отправился в другую сторону.
Я спросила тогда папу, слышал ли он голос, велевший мне стоять спокойно, и он ответил, что это был инстинкт. И добавил, что если прислушиваться к нему, то в девяти из десяти случаев он тебя не подведет.
Инстинкт говорил сейчас: «Убирайся отсюда немедленно!»
Я схватила монитор с ближнего стола и кинула в дверное окно. Стекло разбилось, в центре его появилась большая дыра с острыми краями. Оставшиеся острые осколки я выбила большим дыроколом. Потом я подтащила стул, залезла на него, встала ногой на металлическую раму и выпрыгнула в коридор.
Лифт был уже на втором этаже.
Я рывком преодолела коридор. Я помогала себе руками, зная, что должна добраться до лестницы рядом с лифтом раньше, чем он поднимется, и тот, кто едет в нем, меня увидит. Я потянула дверь на лестницу, расходуя несколько драгоценных секунд на то, чтобы бесшумно закрыть за собой дверь.
По другую сторону двери лифт остановился. Двери раздвинулись, и кто-то вышел наружу. Я держалась за перила, чтобы двигаться быстрее и не топать по лестнице. Я была на пол-пролета ниже второго этажа, когда дверь на лестницу наверху открылась. Я резко остановилась и замерла, чтобы меня не заметили.
— Нора?
Моя рука соскользнула с перил. Это был голос отца.
— Нора? Ты там?
Я глотнула, пытаясь ответить ему. Но потом вспомнила таунхаус.
— Хватит прятаться. Ты можешь мне доверять. Позволь помочь тебе. Выходи, чтобы я тебя видел.
Его тон был странным и требовательным. В таунхаусе, когда отец впервые заговорил со мной, его голос был мягок и нежен. Этот голос сказал мне, что мы не одни и надо уходить. А потом он изменился, звучал убедительно и обволакивающе.
Что, если папа пытается связаться со мной? Что, если тогда за ним гнались, и второй, странный голос притворялся им? Меня поразила мысль, что кто-то мог притворяться моим отцом, чтобы приманить меня поближе.
Тяжелые торопливые шаги на лестнице моментально выдернули меня из этих размышлений и вернули к реальности. Он шел за мной!
Я с грохотом понеслась вниз, больше не заботясь о том, чтобы не шуметь. «Быстрее! — кричала я себе. — Беги быстрее!»
Он нагонял меня, отставая всего на один пролет. Наконец я вылетела на первый этаж, пересекла холл и кинулась через входные двери в ночь.
Воздух был теплым и тихим.
Я бежала к бетонным ступенькам, ведущим на улицу, потом резко свернула, забралась на перила слева от дверей и спрыгнула с высоты около пары метров в маленький, заросший травой садик. Прижавшись спиной к бетонной стене, я с замиранием сердца слышала, как надо мной открылась входная дверь библиотеки и кто-то медленно спустился по лестнице.
В ту же секунду я кинулась бежать вдоль здания. У библиотеки не было своей парковки, она делила подземный гараж с соседним домом. Я сбежала по парковочной рампе, спряталась за сваей и поискала глазами «неон». Что там говорила Ви, где она его припарковала?!
Ряд Б…
Я пробежала один проход и увидела капот «неона». Я сунула ключ в замок, рванула дверь, упала за руль и завела мотор. Я как раз направляла машину к выездной рампе, когда из-за угла выскочил темный внедорожник. Он мчался прямо на меня.
Я вдавила газ, проскочив перед внедорожником буквально за секунду до того, как он успел заблокировать выход и запереть меня в гараже.
Не в состоянии думать, куда еду, я пронеслась мимо пары зданий, наткнулась на знак «стоп», потом обнаружила указатель к «Волнату». Внедорожник ехал за мной, не отставая, и тоже свернул туда же. Разрешенный скоростной режим возрос здесь до семидесяти километров в час и количество полос удвоилось. Я разогнала «неон» до восьмидесяти и неслась, то и дело переводя взгляд с дороги на зеркало заднего обзора.
Без предупреждения я вывернула руль, съезжая на боковую улицу. Внедорожник с визгом повернул за мной. Я еще дважды повернула направо, сделала круг вокруг здания и поехала назад к «Волнату», выскочив перед белым двухдверным «купе».
Светофор впереди засветился желтым, но я не остановилась и погнала на перекресток. Загорелся красный. В зеркале заднего обзора было видно, как белая машина затормозила. За ней с визгом остановился внедорожник.
Я несколько раз резко выдохнула. Руки, которые крепко сжимали руль, дрожали, сердце выпрыгивало из груди.
Я въехала на холм, но, перевалив на другую сторону, пересекла сплошную линию и повернула налево. Машина, подпрыгивая на железнодорожных путях, несла меня сквозь темный, неосвещенный, состоявший из одноэтажных кирпичных домов район. Я знала, что оказалась в «Бойне». Район получил свое прозвище больше десяти лет назад, когда трое подростков застрелили четвертого в игровом клубе.
