Кэтрин Куртц - Невеста Дерини
Радостные крики продолжали доноситься до них все то время, пока «Рафалия» проплывала мимо торентских кораблей. Лайем продолжал приветствовать их, и даже перешел на корму, чтобы они могли видеть его подольше. Приветствия стихли, лишь когда «Рафалия», наконец, развернулась по ветру и опустила паруса на некотором расстоянии от причала, а на носу один из моряков бросил канат, чтобы лоцманская лодка могла ввести их в бухту.
С сияющими глазами раскрасневшийся отрок подошел к Келсону с Морганом. Он то и дело оглядывался на торонтские суда и не мог сдержать радостной улыбки.
— Они меня узнали! — выдохнул он. — Они приветствовали меня как своего падишаха.
— О, да, — с улыбкой подтвердил Морган. — Ибо ты и есть их падишах.
— Знаю, но… До этого момента, должно быть, я не мог заставить себя в это поверить по-настоящему.
Я ведь почти треть жизни провел вдали от своего королевства.
Келсон тоже улыбнулся, а затем, отвернувшись, чтобы прикинуть на глаз расстояние между кораблем и причалам, вознес небесам безмолвную молитву, чтобы Лайем и впрямь сделался подлинным владыкой своего народа и подданные приняли бы его всем сердцем.
В порту Орсала новоприбывших ожидал привычных хаос. За рядами стражи толпились празднично разодетые зеваки, надеявшиеся хоть одним глазком посмотреть на высокопоставленных гостей. Дети с деревянными флейтами наигрывали какую-то радостную мелодию.
У трапа гостей с «Рафалии» уже поджидал кастелян Орсальского замка, Вассил Димитриадес; с ним хорошо были знакомы Морган и Келсон, которым уже доводилось бывать здесь, на острове, — этот улыбчивый мужчина в сине-зеленых одеждах с золотой цепью на шее отличался поразительной худобой и едва не переламывался пополам, кланяясь гвиннедскому королю и его герцогу, а затем и Расулу с Матиасом, которые вскоре присоединились к ним. Затем Вассил указал гостям на небольшие повозки под яркими покрывалами, похожие, скорее, на колесницы. Они были установлены на двух колесах каждая, и влачить их должны были люди в ливреях орсальского двора. Лайему никогда не доводилось видеть ничего подобного, и он с неуверенным, почти испуганным видом проследовал за Келсоном к своему средству передвижения. Капитан гвардейцев уже поджидал их, готовый по первому знаку кастеляна сопроводить высоких гостей к замку, располагавшемуся высоко на холме. Келсон без всяких колебаний забрался в свою повозку, в то время как один из носильщиков подал руку Лайему, чтобы помочь ему усесться.
— На лошадях в замок почти не ездят, — пояснил Келсон, в то время как Морган с Бренданом забирались в третью повозку. Четвертая принадлежала Расулу с Матиасом, и все остальные также заняли отведенные им места. — Если помнишь, это летняя резиденция Орсала. Этикет там вполне вольный, и почти не случается такого, чтобы возникла срочная нужда добраться в замок из порта.
— На самом деле при Орсальском дворе, как ты скоро увидишь, вообще никто никуда не торопится, — добавил он с усмешкой. — И как бы то ни было, едва ли тебе пришлось бы по душе забираться пешком на такую высоту.
Взглянув на круто убегающую вверх дорогу» Лайем был вынужден согласиться, что без помощи носильщиков и колесниц туда и впрямь никак не попадешь. Кроме того, он по достоинству оценил тот факт, что, оказавшись в одной повозке с Келсоном, имеет тем самым возможность на время снять все вопросы относительно своего статуса: является ли он отныне королем или по-прежнему королевским оруженосцем. Сперва он сидел очень неуверенно, вцепившись в борта повозки, но по мере того, как многоцветная процессия взбиралась все выше по узкой дороге, понемногу расслабился, с удовольствием прислушиваясь к Келсону, который с удовольствием комментировал все, что они видели вокруг, и предавался воспоминаниям о забавах Орсальского двора прошлых дней.
Чего они совершенно не ожидали, так это предательства. Нападение произошло, когда они уже почти достигли ворот замка, на предпоследнем крутом повороте дороги, с которого открывался поразительный вид вниз на скалы и на сапфировую морскую гладь. Практически без предупреждения мужчина, который тащил повозку, внезапно остановился и резко вскинул поручни, переворачивая колесницу, чтобы выбросить Лайема с Келсоном через низкий бортик, в то время как второй носильщик, шедший сзади, попытался ударить седоков длинным кинжалом.
Лайем торопливо выпутался из шелковых занавесок со стороны обрыва и спасся лишь чудом, ухватившись за край ткани, а другой рукой за каменный выступ, в то время как Келсон отчаянно пытался вырваться на свободу и избежать кинжала убийцы.
Тем временем первый, носильщик продолжал разворачивать поручни в сторону обрыва, одновременно пытаясь перевернуть легкую повозку, подпирая ее плечом. Келсон, который по-прежнему не мог выпутаться из покрывал, ощутил жгучую боль в области ребер, но по крайней мере, это позволило ему установить, где находится нападавший. Отчаянно изогнувшись, он все же вырвался из плена, сумев ухватить носильщика за запястье как раз в тот момент, когда он вновь замахнулся ножом.
Нападавший оказался гораздо тяжелее Келсона и навис над королем, пытаясь либо нанести удар кинжалом, либо столкнуть его в пропасть. В то же самое время Келсон ощущал невыносимое давление на свои щиты: чья-то враждебная ментальная сила пыталась проникнуть сквозь линию его обороны в те же самые мгновения, когда смертоносная сталь целила в сердце.
И тут во мгновение ока за спиной у убийцы возникла фигура в накидке цветов Халдейнов, — это юный Брендан Коррис набросился на него, вцепившись в плечи, обвив сильными ногами за пояс, пытаясь придушить нападавшего сзади или выдавить ему глаза. Одновременно Морган бросился на помощь Лайему и успел ухватить того за рубаху и удержать от падения, в то время как повозка, наконец, перевернулась и с треском и грохотом рухнула вниз со скалы, разбившись на камнях далеко внизу.
Каким-то чудом первый из нападавших ухитрился не упасть за ней следом, хотя и задержался на самом краю обрыва. Отчаянный взор он устремил к своему товарищу, словно моля о помощи, но, увы, ничего не дождался. Морган, как только убедился, что Лайем в безопасности, бросился на подмогу Келсону с Бренданом, которые по-прежнему сражались со вторым убийцей, а по дороге к ним уже бежали Расул с Матиасом. Глаза их метали молнии, а лица были искажены гневом и жаждой мести. У них за спиной виднелись и все остальные, опомнившиеся с некоторым запозданием.
С ужасающим криком первый из нападавших бросился вниз с обрыва, и его отчаянный вопль завершился глухим ударом тела о камни. В тот же момент, резко дернувшись, так, что едва не сбросил с обрыва Брендана, второй убийца вывернул запястье и, используя силу Келсона, как и свою собственную, устремил смертоносное лезвие прямо на себя, пронзив свое горло.
